Александр Абрамов - Серебряный вариант (Романы, повесть)
Вечером в каюте я повторяю Мартину рассказ Стила.
— А мы при чем? Зачем мы здесь? — спрашивает Мартин.
Дверь открывается без стука — может, и был стук, да мы не слышали, — и в каюту входит… Тур Мердок. Он в том же костюме, только без цилиндра. Волосы у него черные с серебряной проседью.
— На последний вопрос могу ответить я, — говорит он. — Вы кричали так громко, что было слышно сквозь полуоткрытую дверь. Вы здесь, джентльмены, для того, чтобы помочь мне, ну а я для того, чтобы помочь вам.
Мы с Мартином не находим слов для ответа. Мы просто ждем, глупо моргая глазами. А Мердок, садясь на край нижней койки, спокойно продолжает:
— Кто вы, я знаю. Прочел ваши имена в регистрационной книге для пассажиров, кроме того, с мсье Ано я познакомился лично, а мистер Мартин видел меня в ресторации Вильсона, когда выходил из игорного зала. Вы записались как путешественники, но я бы чуть-чуть поправил: скажем, искатели приключений. Вас это не обижает, надеюсь. Ведь путь от грузового причала к верхней палубе «Гекльберри Финна» не так уж короток, чтобы рядовой путешественник проделал его за два дня. Так вот, у меня к вам, джентльмены, два предложения. Первое — на будущее, второе — только на эту ночь.
— Что же вы предлагаете? — спрашиваю я.
— На будущее? Участие в моих делах за достойное вас вознаграждение.
— В каких делах? — перебиваю я. — Может быть, в тех, для которых используется мистер Пасква?
Мердок улыбается, ничуть не смущенный.
— У Пасквы свои обязанности и свой круг знакомых. А вас я видел в обществе сенатора Стила. И разговор, судя по всему, был деловым и добрым. Вот это меня и привлекает.
— Могу ли узнать почему, мистер Мердок?
— Вполне, мсье Ано. Чем ближе вы или мистер Мартин — его я, кстати, видел на палубе вместе с племянницей сенатора, и беседа, как мне кажется, также была достаточно дружеской…
В глазах у Мартина злость — вот-вот прорвется, я незаметно наступаю ему на ногу, но Тур Мердок опережает:
— Дайте закончить, мистер Мартин, я не хотел вас обидеть. Я просто предполагаю, что знакомство мсье Ано и ваше с сенатором может быть еще ближе… И чем ближе — тем нужнее вы будете для меня. О деталях договоримся в Городе — я сумею вас разыскать. Итак, ваш ответ?
— Подумаем, — говорю я.
— Надеюсь, что без участия сенатора Стила?
— Допустим.
— Теперь о предложении на эту ночь. Если услышите шум на палубе или даже выстрелы, не выходите из каюты. Учтите, что ни сенатору Стилу, ни его племяннице ничто не грозит.
— А кому грозит? — хмурится Мартин. Он явно недоволен и не хочет скрывать этого.
Но Мердок по-прежнему улыбается.
— Не будьте так любопытны, мистер Мартин. Я лично никому и ничем не угрожаю. Я просто кое-что знаю, о чем вам и сообщу, когда все стихнет. Если вы не возражаете, считайте, что с сегодняшнего вечера вы у меня на службе. — Он встает и, открывая дверь в коридор, заканчивает: — До встречи ночью.
Глава 4
НАПАДЕНИЕ
Минуту или две мы не произносим ни слова. Наконец Мартин спрашивает, тупо глядя в одну точку:
— Ты понял что-нибудь?
— Как не понять. Все ясно. Мердок предлагает нам непыльную работенку. Вероятно, связанную с элементарным шпионажем.
— Ты же слышал, где?
— Ну и что?
— И сказал: подумаем.
— А почему бы и не подумать? Ведь мы собираемся работать со Стилом.
— И предавать его? Я не узнаю тебя, Юри.
— Не торопись. Общение с Мердоком еще не предательство. Может, и Стилу будет небезвыгодно это.
— Не понимаю.
— Мы должны быть в эпицентре этой игры. Нельзя познать нынешний «рай без памяти», работая загонщиком скота или грузчиком.
— Так завтра же расскажем все Стилу?
— Опять торопишься. Спектакль Мердока еще не окончен.
Мартин крупными шагами меряет длину каюты по диагонали. Нервничает.
— Ты имеешь в виду эту ночь?
— Хотя бы.
— И мы должны отсиживаться в каюте, когда на палубе начнется стрельба?
— А у тебя есть оружие?
— Иногда можно защищаться и без оружия. Ты думаешь, ей действительно ничто не угрожает?
Мне вдруг становится ясным намек Мердока.
— Ни ей, ни тем более сенатору, — говорю я. — И вообще никому из пассажиров. Кроме тех, конечно, кому тоже вздумается пострелять. Перестрелка будет с охранниками у кормового люка.
Мартин все-таки не понимает: вижу по его глазам. Ему очень хочется узнать, почему именно у кормового люка.
— Да потому, что в этот люк загружали серебряные слитки. Помнишь? Какой же ты, к черту, репортер? — Заметил, так сделай вывод. Самый ценный металл в Городе — серебро. Вероятно, основа его денежной системы. Золото на планете пока не обнаружено. Если так, то как раз серебряные слитки и могут быть целью потенциальных грабителей. Не пароходную же публику потрошить: много риска и добыча невелика. А серебра в трюме две тонны, не меньше. Могу допустить, что банда уже на пароходе, учитывая сказанное Мердоком. Сам он, разумеется, в стороне: нельзя пачкать репутацию главы будущей партии, но для роли закулисного организатора ограбления наш джентльмен, несомненно, подходит. Его партии нужны деньги, а когда легальных средств не хватает, прибегают к нелегальным. Впрочем, это только мое предположение. Поживем — увидим.
— Гангстер, — говорит Мартин.
— Возможно.
— Что же делать?
— Ждать.
Мартин взбирается на верхнюю койку и ни о чем уже больше не спрашивает. Ему, как и мне, есть над чем подумать. Я мысленно перебираю в памяти все случившееся за день. Самое существенное — появление Мердока и то, что последует. Встреча со Стилом. Его рассказ заполнял белые пятна в картине неузнаваемо изменившегося Города-государства. Свои традиции, свое житье-бытье, свои моды, свой путь к знаниям. Пятьдесят лет назад ни истории, ни географии не было — сейчас к истории обращаются не только школьники, но и политики, и географию дописывают местные Магелланы. Конечно, кое-что и не дотянули. Алгебру в школах изучают, а до квантовой механики, наверно, не доросли. И в экономике, должно быть, то же самое. Как в конце девятнадцатого. Соображай, Анохин, раздумывай. Промышленности здешней ты еще не знаешь, но она есть, если газопровод построили. И миллионеры уже есть; значит, кончился период первоначального накопления. Вышли на сцену, как у нас говорят в учебниках, помещики и капиталисты. Ну а рабочий класс? Коммунистов, судя по рассказу Стила, в стране пока нет, но не может же его партия, столь разношерстная, сохранять во всем трогательное единомыслие. Должны же быть у популистов свои «левые», способные правильно оценить производственные отношения в стране. Вот их-то и надо найти…
