Михаил Михеев - Путь домой
Второй выпучил глаза и, заорав что-то нечленораздельное, но явно матерное, очертя голову бросился в атаку, размахивая своей неподъемной секирой. Совершенно зря, кстати – мало того, что получалось это хоть и грозно, но совершенно неэффективно, так еще и силы впустую тратил да равновесие с трудом удерживал. Петр положил руку на бластер, но тут же передумал, шагнул вперед и вбок, пропуская удар и, когда нападающий, увлеченный собственным богатырским размахом, нырнул вперед, приложил его локтем по хребту. Рассчитывал не убивать – пленный позарез был нужен, чтобы сориентироваться в окружающей реальности. Увы, по неопытности не рассчитал. То, что с мерзким хрустом сломался позвоночник, было запланировано, а то, что абориген, падая, раскроил себе голову о камень, совсем даже наоборот.
Жаль, жаль, Петр подбежал к первому… Тоже мертвый. Ребра не выдержали удара и распороли все внутренности. Вот о лежит теперь, изо рта тонкая струйка крови течет, запеклась уже почти, глаза закатил. Словом, труп.
Говорят, когда в первый раз убиваешь – переживаешь, не спишь потом, тошнит тебя, или еще что… Ни фига подобного, ничего курсант Виноградов не почувствовал. На него напали – он оборонялся, не он – так его бы убили и оставили здесь лежать. Тяжелое копье со скверной ковки наконечником было тому отличным доказательством. Единственным чувством, которое сейчас испытывал Петр, было легкое сожаление о том, что допрашивать некого. Возьми он хотя бы одного живым – тот бы у него не то что разговаривал, а пел бы, как соловей. Курс проведения допросов в полевых условиях был в училище факультативным, но Виноградов посещал его регулярно – мало ли, что в жизни пригодится. В конце-концов, вдруг надоест профессия пилота, и решит он пойти работать, скажем, следователем?
По-хорошему, надо было бы обыскать трупы, но брезгливость Петр преодолеть так и не смог – уж больно от них воняло. Подхватишь еще каких-нибудь насекомых… Используя копье как рычаг, курсант скатил трупы к реке и отправил их плыть вниз по течению, справедливо рассудив, что там их или рыбы съедят, или просто изобьет о камни до полной неузнаваемости. Во всяком случае, с курсантом Виноградовым их ассоциировать уже никто не сможет. Трупы кантовать было тяжело – мужики были хоть и бедно одетые, но крупные и достаточно упитанные. Явно не голодали… Ну и хрен с ними. Петр зашвырнул вслед за ними в реку и орудия их производства, в смысле, оружие, а не гениталии их папаш, и решительно вернулся к палатке – впереди был долгий день, и надо было позавтракать.
К городу он вышел три дня спустя когда тело уже окончательно привыкло к новому режиму, а жареная рыба успела изрядно надоесть. Город был… Ну, так себе городишко, прямо скажем. Несколько десятков одно- и двухэтажных домиков, жмущихся друг к другу и окруженных с трех сторон не слишком высокой крепостной стеной из грязно-белого камня. Четвертой стороной город упирался в море, с холма хорошо были видны невзрачные причалы, к которым уныло жались такие же невзрачные рыбачьи лодки и пара каких-то небольших суденышек, похожих то ли на небольшие галеры, то ли на баркасы-переростки. Вокруг крепостной стены тянулись давным-давно оплывшие от времени полузасыпанные остатки рва, перед воротами из потемневшего от времени, окованного грубыми железными полосами дерева, был заметен намертво вросший в землю поъемный мост. Словом, полный отстой, как любил говорить его однокурсник Фриц. Бывший однокурсник – Фриц погиб во время крушения "Меркатора", до конца не покинув пост управления огнем…
Это был последний день, когда Виноградов ночевал в палатке – он решил пойти в город с утра, а то попав туда под вечер, без денег, не зная местных реалий, можно было влезть в неприятности. Конечно, с парой бластеров можно было спалить этот набор антиквариата, по недоразумению называющийся городом, дотла раньше, чем его жители сказали бы "мяу", но зачем впадать в крайности? Курсанту хотелось попасть домой, а не завоевывать этот несчастный остров. Раз так, стоило договориться, а не начинать стрельбу с двух рук, тем более что как раз этим экзотическим искусством Петр владел из рук вон плохо.
К воротам он подошел слишком рано – утренний туман еще не рассеялся, и ворота были закрыты. Можно было, конечно, перелезть через стену, даже с грузом в "лице" рюкзака это было несложно, но зачем? Петр был здесь чужой и не без основания считал, что лучше сначала попробовать по-хорошему, поэтому он просто присел на здоровенный валун, который, в числе десятка других, валялся неподалеку от ворот явно в качестве скамейки для таких же, как он, бедолаг, и стал ждать, когда ворота, наконец, откроют.
Его терпение было вознаграждено достаточно быстро – не прошло и получаса, как створка ворот со скрипом открылась, а минутой позже открылась и вторая. В воротах обнаружился хмурый пожилой мужик в кожаной куртке, долженствующей, видимо, изображать доспех, с коротким и широким прямым мечом на бедре, и копьем. Копье, правда, стояло чуть в стороне, прислоненное к стене. Мужик без интереса посмотрел на Петра и небрежно кивнул ему, мол, проходи, не мозоль глаза. Вот так, просто и буднично, безо всяких пошлин, денег на которые у него все равно не было, курсант Виноградов вошел в город.
Впечатление о городе можно было описать двумя словами: бедно, но чистенько. Когда-то город явно знавал лучшие времена, но было это давно. Мощеная в незапамятные времена камнем улица была в кое-как заделанных выбоинах, каменные же стены домов изрядно обшарпаны. Однако за порядком следили – Петр читал, что на улицах средневековых городов царили грязь и вонь, помои могли вылить прямо в окно, а здесь этого не было и в помине. Действительно, чистенько.
Петр прошелся по городу из конца в конец, внимательно глядя и слушая. Это только неумеха не сможет извлечь информацию из досужей болтовни, а имеющий уши и некоторые навыки анализа и услышит, и отделит зерна от плевел, и выводы сделает. К счастью, проблемы языкового барьра не стояло – язык и впрямь был русским, архаичным, разбавленным кучей незнакомых слов, но вполне понятным. На необычного покроя камуфляжную одежду Петра особого внимания тоже никто не обращал. Причина нашлась быстро – в одной из лавок, торгующих тканями, обнаружилась ткань камуфляжной окраски. Более грубая на вид и несколько иного вида, чем у Виноградова, но вполне обычная на вид камуфляжка. Так что наверняка подобная одежда была у многих. Чуть позже он убедился в правоте своего предположения – как и на старушке Земле всевозможные охранники и прочие околосиловые структуры здесь любили камуфляж. Очевидно, считали, что в нем они выглядят, как что-то серьезное, вроде спецназа. Чаще это, конечно, выглядело смешно и нелепо, но местных, очевидно, такое положение вещей устраивало а раз так – их проблемы, пускай себе балуются. Петру было как-то наплевать на местный менталитет и прочие изыски – ему требовалось здесь совсем другое.
