Юрий Добронравов - Реинкарнация, или «Янки-2000»
— Господин… Ах да, простите, Гарви. Если вам что-либо когда-нибудь понадобится…
И далее в том же духе. Пришлось, чтобы не обижать добрую женщину, кое-что у нее попросить. А именно, буквари ее сорванцов. И не только буквари. Мальчишки согласились быть моими репетиторами. Что тоже не было лишним. Вдруг кому-то придет в голову написать мне письмо? Я и говорю, то еще с запинками, а букв и вовсе не знаю.
— Рубио! Уволю. Проиграл — так выполняй! — впервые за последнее время мне удалось выдавить из себя смешок.
— Хорошо, хорошо, — пробурчал телохранитель, — Так, где ты научился так плавать? Признаться, даже я тебя, наверное, не обогнал бы.
— Ты мою ванну видел? В ней на яхте можно плавать.
— Ладно, не хочешь, не говори, — обиженно процедил сквозь зубы собеседник. — Странным ты стал. Здорово, видать, черепушкой приложился.
— Оставим эту тему, — осторожно предложил я, шмыгая сопливым носом. Все-таки плавание в ледяной воде не прошло для меня бесследно. Эх, не мое тело, не мое! Раньше бывало, напаришься в баньке — и в сугроб!
— Лучше скажи, Руби, нет ли в папашином дворце маленькой комнатенки, где я мог бы делать зарядку или разминаться после сна?
— Есть, конечно. И не маленькая. (Кто бы сомневался, что не маленькая!) Я для охранников оборудовал спортзал в подвале. Это чтобы они себя в форме держали, а не животы отъедали. Турник, стол для тенниса, гири, груша боксерская.
— Груша?! — обрадовался я. Как-никак, в прошлой жизни у меня был первый разряд. Почему бы не вспомнить молодость?
— И груша, и ковер борцовский. Но эти лодыри предпочитают карты и кости. Так что, пожалуйста, занимайся, сколько душе угодно.
«Тут ты, Рубио, попал прямо в точку, — подумал я. — это угодно именно моей душе. Впрочем, и телу не помешает».
Глава 4
Я проснулся от неожиданного стука в дверь. Черт! Так хорошо спалось! Даже кошмары не снились впервые за много дней. И кого принесла нелегкая? Винк, похоже, знает. Ишь, как рванула за тяжелую бархатную портьеру! И теперь стоит там незаметная, но замерзшая, боится пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы одеться.
Ее опасения подтвердились. В комнату вошел Буржуин — мой папаша — господин Ройд-старший. Пришел поговорить с сыном. Одет, опять-таки, соответственно — костюмчик троечка, бантик на шее, начищенные штиблеты. Педант! Стал в позу Цицерона и стал читать доклад на тему ответственности молодого поколения перед родителями и обществом. Минут через десять, в заключительной части доклада перешел к главному.
— Сын, ты совсем перестал общаться с Талиной. Девушка скучает по тебе и просит сегодня с ней встретиться. Не обижай ее. Да и тебе не мешало бы развеяться. Совсем измучил себя своим спортом. Нужно хоть иногда выходить в свет. Нельзя всю жизнь просидеть в четырех стенах.
На счет четырех стен, это было хорошо сказано! А вот остальное… Кто такая эта Талина, где я должен с ней встретиться? Но расспрашивать оратора не стоит, иначе доклад затянется, и бедная Винк простудится. Лучше выясню у Рубио. Или та же Винк что-то знает?
Утвердительно кивнув, я постарался дать понять, что мне нужно одеваться. Папаша вежливо откланялся.
Не успела за ним закрыться дверь, как из-за портьеры выскочила служанка и по самый нос зарылась в пуховое одеяло. Этот носик намекал, что очень замерз и нуждается в дополнительном подогреве.
— Нет, дорогая, на сегодня хватит. Одевайся и иди, занимайся своими обязанностями. А то, как бы снова не зашел папик. Что-то мне подсказывает, что его интересовал не я, а скорее ты.
— Гарви, ты ревнуешь? Или боишься, что папа отругает за шалости с простой девушкой? Конечно, куда мне! Тебя Талина ждет.
— Талина, Талина… Кто она такая? — спросил я как можно равнодушнее.
— Гарви, неужели забыл свою невесту? Не притворяйся. Или действительно забыл? Да, здорово тебе досталось!
Опять чужая жизнь приготовила сюрприз. Невеста. Все никак не привыкну.
— У меня имеется невеста? Да, признаться, ни черта не помню. Доктор говорит, что со временем пройдет. Еще вспомню. А ты, красотка, помалкивай о моих болячках. А не то папе пожалуюсь. Усекла?
— Ой, больно нужно, — Винк обиженно поджала губки.
— Ладно, я пошутил, не обижайся, — сказал я примирительно. — Кстати, я уже давненько хвораю, а о невесте слышу впервые. Чего это она меня, несчастного, до сих пор ни разу не навестила?
— Ну, не знаю. Некогда ей, наверное.
— А чем она занимается? — вырвалось у меня. Глупее вопроса не придумалось. Старые привычки старой жизни.
— Она занимается?! — рассмеялась девушка. — Она — дочь Морленфинка. Занимается! Это же надо такое сморозить! Только тем и занимается, что ни чем не занимается.
— Все, хватит надо мной потешаться. Иди, гуляй! А кровать я сам уберу, — я пресек попытку Винк остаться в комнате еще на некоторое время.
С Рубио разговор получился более конструктивный. Я выяснил, что увидеть Талину я смогу, как всегда, в «Жемчужине» — самом лучшем и дорогом ресторане города. Она девушка яркая, привыкла быть в центре внимания, не любит кабинеты. Ее столик всегда в центре зала, возле танцплощадки. Я должен ее узнать с первого взгляда. Но, на всякий случай, Рубио согласился меня сопровождать.
«Жемчужина» поразила и даже подавила меня своей ретророскошью. Я не большой любитель подобных заведений. Всегда предпочитал маленькие кафе. В больших ресторанах всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Громкая музыка, мешающая разговаривать, хамоватые официанты, с первого взгляда определяющие твою платежеспособность. В довершение всего, пьяные залетные танцоры, не дающие покоя твоим женщинам. И, часто, прогнозируемый финал — драка, милиция, товарищеский суд, если не оставалось денег на взятку.
Но в таком шикарном месте мне еще бывать не приходилось. Огромный зал напоминал скорее место проведения балов, чем питейное заведение. На высокой сцене располагался оркестр. И какой! Человек двадцать музыкантов — оперный театр позавидует. Пары скользили не по паркету — по настоящему произведению искусства! Подобное чудо я видел только в Эрмитаже. Столики располагались чуть в стороне, чтобы не мешать танцующим. Один из них стоял несколько обособленно, возле бассейна с фонтаном, в котором плавали золотые рыбки. За ним кутила компания из четырех человек. Во главе стола восседала разодетая в кружева и обвешенная, как елка, драгоценностями женщина. Трое мужчин оказывали ей всяческие знаки внимания. Соседние столики тоже не оставались в стороне. Время от времени их обитатели подходили к женщине, подносили букеты цветов, целовали руки, говорили комплименты.
