Филип Дик - Молот Вулкана
— Нет, — ответила она. — Он даже более лжив, чем вы.
Дилл промолчал; он погрузился в изучение бумаг на столе, не пригласив ее сесть.
Затем он произнес озабоченным голосом:
— Я огорчен, что тебе не нравится наш журнал. Кстати, а кто тебе сказал все это об «Единстве»? Кто научил тебя?
— Никто меня не учил.
— И даже твой отец?
— А вы знаете, что вы ниже ростом, — вопросом на вопрос ответила она, — чем тогда, когда вас показывают по телевидению? Они это специально делают? Стараются сделать вас покрупнее, чтобы произвести впечатление на народ?
Дилл не ответил. Он включил какой-то аппарат, она увидела вспыхнувшие огоньки.
— Это запись, — сказала Марион.
— Тебя не посещал отец со времени своего побега из Атланты?
— Нет, — ответила девочка.
— А знаешь ли ты, что такое Атланта?
— Нет, — ответила она. Но она знала. Он изучал ее, пытаясь увидеть, не лжет ли она. Но девочка выдержала его взгляд.
— Это тюрьма, — наконец призналась она. — Куда посылают людей, которые говорят то, что думают.
— Нет, — возразил Дилл. — Это больница. Для людей с умственными расстройствами. Это место, где они выздоравливают.
Низким, непреклонным голосом она произнесла.
— Вы лжец.
— Там проводится психологическая терапия. Твой отец был болен. Он представлял себе все вещи в искаженном свете. Очевидно, давление, оказываемое на него, было трудно переносить и, подобно многим абсолютно нормальным людям, он сломался под этим давлением.
— Вы когда-нибудь встречались с ним?
— Нет, — признался Дилл. — Но у меня есть его записи.
Он показал ей на кипу документов, лежащих перед ним.
— Его лечили там? — спросила Марион.
— Да, ответил Дилл. Но затем он нахмурился. — Нет, прошу прощения. Он был слишком болен, чтобы принимать курс лечения. И как я полагаю, он сумел притворяться больным все два месяца, что пробыл там.
— Он не лечился, — констатировала она. — Он все еще нездоров, не так ли?
— Исцелители… — продолжал Дилл. — Каковы отношения у вашего отца с ними?
— Не знаю.
Дилл откинулся на стуле, заложив руки за голову.
— Не слишком ли глупо то, что ты сказала? «Свергнувшие Бога»… Ведь кто-то же сказал тебе, что прежде было лучше, до «Единства», когда войны начинались через каждые двадцать лет. — Он размышлял вслух. — Хотел бы я знать, откуда Исцелители взяли свое название? Ты знаешь?
— Нет.
— Может быть, твой отец говорил тебе?
— Нет.
— Тогда я расскажу тебе. На время я заменю тебе отца. «Исцелитель» — это человек без официального медицинского диплома, который утверждает, что он может исцелить больного даже в том случае, если квалифицированные врачи не в состоянии его вылечить. Как правило, это или шарлатаны, слегка свихнувшиеся, или циничные обманщики, которые хотят сорвать легкие деньги, совсем не утруждая себя настоящим лечением. Так уже не раз бывало при попытках вылечить рак — хотя ты слишком мала, чтобы помнить об этом. — Наклонившись вперед, он сказал, — но ты могла слышать о шарлатанах, обещавших вылечить лейкемию. Возможно, ты видела какого-нибудь мужчину, разъезжающего в старом автомобиле, размалеванном надписями, который продает лекарства, гарантирующие излечение от страшных радиационных ожогов?
Она попыталась вспомнить.
— Не помню. Я видела по телевизору людей, дающих рецепты, которые должны излечить все болезни общества.
— Ребенок не может рассуждать так, как ты. Тебя учили так отвечать. — Он повысил голос. — Не так ли?
— Почему вы так расстроены? — удивилась она. — Я же не сказала, что это были люди «Единства».
— Но именно это ты имела ввиду, — сказал покрасневший Дилл. — Ты подразумевала наши информационные дискуссии, наши программы по общественным отношениям.
— Вы так подозрительны, — ответила девочка. — Во всем видите то, чего нет.
Так говорил ее отец, она это запомнила. Он говорил: они параноики. Подозревают даже друг друга.
— Исцелители, — продолжал настаивать Дилл, — пользуются суевериями масс. Ты видишь, массы невежественны. Они верят в безумные вещи: магию, богов и чудеса, исцеление прикосновением. Этот циничный культ играет на базисных эмоциональных истериях, знакомых всем нашим социологам, манипулирует массами, словно баранами и стремится к захвату власти.
— У вас есть власть, — ответила она. — Вся власть. Мой отец говорит, что у вас монополия на власть.
— У масс есть потребность в религиозной определенности, утешающем бальзаме веры. Ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли? Ты производишь впечатление умного ребенка.
Она слегка кивнула в ответ.
— Они не живут рассудочно. Они не в состоянии, у них нет мужества и дисциплины. Они требуют метафизических абсолютов, начавших исчезать с тысяча семисотого года. Но война способствует их новому появлению — целой куче мошенников.
— Вы верите в это? — спросила она. — Что все они обманщики?
— Мне известно, что человек, который говорит, будто он знает Истину — обманщик, — объяснил Дилл. — Это человек, который торгует змеиным ядом, как твой отец… Он раздувает пламя ненависти и воспламеняет толпу, которая убивает.
Она промолчала.
Язон Дилл протянул ей листок бумаги.
— Прочитай. Это о человеке по имени Питт. Не очень известном, но именно благодаря твоему отцу его жестоко убили. Ты когда-нибудь слышала о нем?
— Нет.
— Прочитай это.
Она взяла записку и медленно прочитала ее.
— Толпа, — говорил Дилл, — руководимая твоим отцом, вытащила его из машины и разорвала на куски. Что ты об этом думаешь?
Марион молча вернула ему листок. Наклонившись вперед, Дилл закричал:
— Почему? Что они хотят? Они хотят вернуть прежние времена? Войну, ненависть и насилие? Эти сумасшедшие тянут нас назад в хаос и мрак прошлого! А кто выиграет? Никто, за исключением этих демагогов, получающих власть. Это стоит того? Стоит ли это уничтожения половины человечества, разрушенных городов…
Она прервала его.
— Это не так. Мой отец никогда не говорил, что он хочет сделать что-либо, подобное этому.
Она почувствовала, как напряглась от злости.
— Опять вы лжете, как и всегда.
— Тогда что ему нужно? Скажи мне.
— Они хотят «Вулкан-3».
— Не понимаю, о чем ты?
Он презрительно сощурился.
— Они впустую тратят свое время. Он сам ремонтирует и поддерживает себя, мы просто снабжаем его данными и запасными частями, удовлетворяя его нужды. Никто точно не знает, где он находится. И Питт не знал.
— Вы знаете.
— Да, я знаю. — Он с такой яростью смотрел на нее, что она не смогла выдержать этот взгляд. — Худшей вещью в мире, — сказал он наконец, — с тех пор, как ты живешь, является побег твоего отца из лаборатории в Атланте. Безумец, психопат, сумасшедший.
