Ирина Дедюхова - Повелительница снов
Как-то, когда ожидание стало совсем нестерпимым, Варька подошла к воспитательнице и, стесняясь, пересиливая себя, спросила: "Галина Ивановна, а в какой стороне война?". Галина Ивановна, сосредоточенная в этот момент на возникшей на их площадке возне, не задумываясь, махнула наугад рукой. Потом она, со слезами, при участии милиции, вспоминала, куда же именно она махала. Варю выловили прохожие, когда увидели, что пятилетняя девочка, совсем одна стоит на заводской плотине. Она соображала в тот момент, как ей преодолеть огромный заводской пруд.
Мальчики приносили в садик вырезанные из дерева ружья и пистолеты, стреляли друг в друга из-за кустов. Варя внимательно присматривалась к их игре. Вот, значит, как теперь воюют, из-за кустов. Она пыталась объяснить детям, как это интересно — драться, глядя врагу в лицо, вдыхая его страх и смерть. Да, и тебя, конечно, могут убить, но ведь на то она и война — эта самая азартная и высокая игра со смертью. Ей было странно, что уже в детской игре маленькие мужчины пытались выгадать для себя какую-то выгодную позицию в кустах и победить своего врага исподтишка, украдкой. Вот саданут по этим кустам, и подбирай потом санитарки самоваров!
СЕМЬЯ СОСТОЯЛАСЬ
Теперь у ее родителей были мальчик и девочка — "красные дети", как их называли в народе, их семья состоялась. Папа и мама переживали период новой влюбленности друг в друга, им хотелось теперь больше быть вместе наедине. Правда, это редко удавалось. Варя была преданной ответственной девочкой, ее родители получили прекрасную няньку. Они почти полностью передоверили воспитание брата Варе, которая, из присущей ей заботливости и хлопотливости, слишком баловала невозмутимого, ленивого и капризного бутуза.
Папа и мама очень много работали. В них еще была крестьянская закваска, которая выражалась в умении «ломать» работу, внутренней неловкости пребывания без нее, сидения сложа руки. Их должности к концу 60-х годов были достаточно высокими. Сейчас над этим можно посмеяться, но для Вариных родителей это означало только одно: высокая ответственность. Поэтому Варя не помнила выходных или праздника, когда папу или маму бы не вызвали срочно на работу, где они, по их выражению, просто прикрывали чью-то задницу. Папа обычно уходил к 7 утра, возвращался около 11 часов вечера. Мама работала на две ставки с четвертью. Только советский врач знает, что это такое. Мама Вари была очень хорошим специалистом, на протезирование к ней записывались на полгода вперед. Бабушки Вари и Сережи жили очень далеко: одна — в Сибири, другая — в Ростовской области. В городе у их семьи вообще было очень мало знакомых.
Поэтому дети часто оставались одни. Варя ненавидела все чужие задницы вместе взятые, особенно, когда из-за этих задниц срывались походы в кино или на карусели. В этой ситуации папа не мог не принять решения, и он его принял. Для Вари, конечно, не было секретом, что это решение вначале обдумала мама, а только потом принял его папа. Но, так или иначе, оно было принято. С этого момента ежегодно дети отправлялись на три-четыре месяца к родителям папы на хутор в Ростовскую область, где, по их представлениям, за городскими беспризорниками должен был осуществиться надлежащий надзор и уход. Дети получали бы разнообразную калорийную пищу, богатую витаминами, клетчаткой и микроэлементами. Они находились бы весь световой день на свежем воздухе, в общении с природой.
Если их практическая мама продумала все до таких мелочей, как микроэлементы, то вопрос можно было считать решенным. Через некоторое время добро на приезд внуков от бабушки Насти было получено, и для детей начался новый период жизни, который можно назвать, «хуторским».
НОВЫЕ РОДСТВЕННИКИ
Где-то очень далеко в Ростовской области находились два хутора, разделяемые маленькой тихой речушкой. Сюда издавна уходили те, кому была не по душе холопская крепостная жизнь. Эти люди привыкли самостоятельно справляться с трудностями, полагаясь в том, только на себя. Здесь не принято было посвящать в свои беды соседей, хотя все они были широки душой и отзывчивы. Выживали на хуторах далеко не все. Раньше сам жизненный уклад был огромным испытанием. Ведь мирное существование казака могло в любой момент прерваться. В каждом дворе стоял конь, не использовавшийся в хозяйственных работах, в каждом дворе имелся собранный вещевой мешок и готовое к применению оружие. Казаки этих хуторов должны были явиться к сбору в станицу через три четверти часа после появления вестового. Постоянная готовность к отпору и полувоенная жизнь с ежегодными, обязательными военными сборами, с необычной иерархической демократией выковывали весьма своеобразную породу людей.
* * *Варя и маленький Сережа были впервые оставлены родителями на попечение бабушки и дедушки весной, когда брату исполнилось полтора года. Южный говор, иная несуетная жизнь, иной климат неожиданно пришлись Варе по душе. С удивлением она узнавала о своих родственниках много нового. Здесь с ней обращались как с равной, как со взрослой. По хуторским понятиям она уже и не считалась ребенком — на ней была обязанность по уходу за братом. Кроме сельскохозяйственной работы заняться здесь было нечем. Кругом — ровная как стол степь. Когда-то у хуторов была до революции огромная дубовая роща, но потом ее повывели. Но речка была замечательная! С мелкими песчаными заводями и теплой водой. Дед вылавливал в ней раков ведрами, они их варили с укропом и тмином. Никто особо за Варькой и братом не следил, считая, что девка она уже взрослая, сама разберется. У деда и бабушки было много своих забот. Насчет микроэлементов и вообще жратвы мамин план попал в самую точку. В двух погребах висели копченые колбасы, окорока, стояли кринки со сметаной и сливками, десятилитровые банки с маринованными огурцами и помидорами, вишневыми компотами, бочки с солеными арбузами. В амбаре — в сундуках, стоящих друг на друге в четыре ряда, хранилось сало. Каждое утро дед шел в сарай к курам и выпивал пару теплых еще яичек. В хозяйстве откармливалось два кабана, а вечером с выпаса Варя встречала корову с телкой и пять пуховых козочек. Кур и гусей на хуторе никто не учитывал, они плодились и жили там сами по себе, почти не требуя ухода, ими просто пользовались, приготовляя гусиное сало, шкварки, копченые тушки, перовые и пуховые подушки. Отец в каждом письме просил своих родителей сократить поголовье живности, облегчив себе жизнь. Пять их оставшихся в живых детей разъехались в разные стороны, дедушка и бабушка жили на подворье на 36 сотках одни. Но старые люди не могли пересилить себя и свернуть свою жизнь на непривычное праздное существование.
