Ларри Найвен - Мир-кольцо. Летающие колдуны. Реликт империи
— Как тщательно он был испытан?
— Корабль летал к Ядру Галактики.
И это был его единственный полет. Кукольники были слишком заняты своей миграцией. По этой же причине они не нашли никого, кто бы занялся кораблем. Сам корабль не нес на себе никакого груза, хотя длина его достигала почти мили. Кроме того любое уменьшение скорости сразу же возвращало корабль в нормальное космическое пространство.
— Корабль нам уже не нужен, — продолжал Несс. — В отличие от вас. Мы передадим корабль экипажу вместе со всеми чертежами. Без сомнения, вы сможете внести в него множество усовершенствований.
— За корабль мне наверняка дадут имя, — заметил кзин.
— Собственное имя. Я должен увидеть этот корабль в деле.
— Можешь на нем и полететь.
— Сам Патриарх дал бы мне имя. Наверняка. Какое имя он бы выбрал для меня? Может… — и кзин прорычал нечто ужасно громкое.
Кукольник ответил ему на том же самом языке.
Луи нетерпеливо обернулся. Он не мог принимать участия в разговоре, который ведется на языке Богатырей. Он уже хотел оставить их наедине, как вдруг вспомнил, что в кармане у него находится таинственная голограмма. Он вытащил ее и кинул кзину.
Говорящий-со-Зверями схватил голограмму, осторожно взял ее и посмотрел на свет.
— Выглядит как звезда, окруженная каким-то кольцом, — проговорил он через минуту. — А что это на самом деле?
— Это связано с нашей экспедицией, — ответил кукольник. — Пока больше не могу ничего сообщить.
— Какая таинственность! Когда мы вылетаем?
— Думаю, что через несколько дней. Мои агенты все время ищут кандидата на место четвертого члена нашей экспедиции.
— Значит, нам остается только ждать.
— Луи, нельзя ли присоединиться к твоим гостям?
Луи встал и потянулся.
— Разумеется. Пусть и гости развлекутся. Говорящий, прежде чем мы уйдем, я хотел бы тебе кое-что предложить. Только не сочти это за оскорбление твоего достоинства, но…
В это время гости разбились на несколько групп. Одни смотрели стереовизор, другие играли в бридж и покер, некоторые занимались сексом. Кое-кто рассказывал анекдоты и различные истории. Многие пали жертвами разнообразной выпивки. На траве, в свете встающего солнца, можно было увидеть группу этих последних и несколько ксенофилов. С ними и были Несс, Говорящий-со-Зверями, Луи By, Тила Браун и работающий изо всех сил само движущийся бар.
Газон в парке был выкошен по старому британскому способу: сеять и косить по крайней мере в течение пятисот лет. В конце этих пяти столетий случился кризис на бирже, в результате которого Луи By стал обладателем значительной суммы денег, а некая дворянская семья разорилась. Трава была зеленая, блестящая, естественная. Никто не рылся в ее генах, отыскивая сомнительные примеси. У подножья травянистого склона находился теннисный корт, на котором маленькие фигурки бегали туда-сюда, с энтузиазмом размахивая ракетками.
— Спорт великолепен, — лениво заметил Луи. — Я мог бы сидеть и смотреть вот так целый день.
Смех Тилы Браун его удивил. Он подумал о миллионах шуток, которые она никогда не слышала и не услышит, потому что их уже никто не рассказывает. Из тех миллионов, которые знал Луи, девяносто процентов уже устарело. Прошлое и настоящее не слишком хорошо перемешивались между собой.
Луи лежал на траве, его голова находилась на коленях у Тилы. Небольшой Бар наклонился над ним, чтобы было удобно манипулировать клавиатурой. Луи заказал две порции мокса и вручил один стакан Тиле.
— Ты напоминаешь мне девушку, которую я когда-то знал, — проговорил он, — никогда не слышала о Пауле Черенков?
— Это художница? Из Бостона?
— Да. Сейчас она уже не работает.
— Это моя пра-пра-прабабка. Когда-то я даже была у нее в гостях.
— Давным-давно она была причиной моего страшного сердцебиения. Ты могла бы быть ее сестрой.
— Обещаю тебе, что с моей стороны ничего подобного тебе не грозит при условии, что ты мне объяснишь, что это такое.
Луи задумался. Это было им изобретенное выражение для описания его тогдашнего состояния. Он не слишком часто его употреблял, но никогда ему не приходилось объяснять, что это такое. Всегда собеседник понимал, что означает это выражение.
Спокойное, ласковое утро. Усталость давала о себе знать. Ему было хорошо и удобно лежать на коленях у Тилы.
Половину гостей Луи представляли женщины, большинство из них были когда-то его любовницами или женами.
Все указывает на то, что Луи вряд ли испытает это сердцебиение. Двести лет оставили довольно много шрамов в его душе. А сейчас он удобно лежал, и его голову поддерживала женщина, похожая на Паулу Черенков.
— Я очень любил ее, — проговорил Ву. — Мы были знакомы много лет. И вдруг однажды мы о чем-то говорили, и я понял, что влюблен. Мне казалось, что и она любит меня.
В эту ночь мы не были вместе. Я спросил, не выйдет ли она за меня замуж. Она ответила, что нет. Ей хотелось сделать карьеру, и у нее не было времени на такие вещи. Несмотря на это мы запланировали совместный отдых в Амазонском Народном Парке, некую замену медового месяца.
В следующую неделю мое настроение изменялось от розового до самого черного. Я купил билет и зарезервировал номера в отеле. Не случалось ли тебе любить кого-нибудь, кого ты считала выше себя?
— Нет.
— Я был тогда очень молод. Два дня я уговаривал себя, что я ровня Пауле, и наконец это мне удалось. И именно тогда она заявила, что не поедет. Не помню уже почему, во всяком случае, повод был.
Мы еще несколько раз вместе побывали на обедах. Я перестал уговаривать ее, но это стоило мне громадных усилий, наверно, она так и поняла, чего мне все это стоило. А потом все прояснилось. Она сказала, что чувствует ко мне симпатию, что нам было хорошо вдвоем и мы должны остаться друзьями.
Я был не в ЕЕ вкусе. А я любил ее. Может, и она так полагала, по крайней мере какую-то неделю. Она не была жестокой, просто не понимала, что происходит.
— Но что же с этим страшным сердцебиением?
Луи посмотрел на Тилу. Серебряные глаза отвечали ему зеркальным отображением, и Луи понял, что она все прослушала.
Луи часто имел дело с чужаками. И всегда он инстинктивно чувствовал, когда какой-то образ не может быть ими понят, как слишком чуждый. Здесь он имел дело с такой же непреодолимой преградой.
Какая пропасть разделяла Луи By и эту молодую двадцатилетнюю девушку! Неужели он на самом деле так стар? А если это так, оставался ли, вообще, он человеком?
Тила спокойно ожидала ответа.
— Проклятие! — облегчил Луи душу и вскочил на ноги.
