Уильям Пауэрс - Нечем дышать
Как выжить
- Это Овальная комната, - сказал Маколей Бетти. - Здесь сидит секретарь президента. Охранники вышли. - Вам не кажется, - продолжал Маколей, - что за стенами всегда кто-то бегает и оповещает о нашем прибытии. Вроде никто не предупреждает о том, что мы пришли, а к нашему приходу неизменно кто-то готов. Дверь открылась. Вошел Джордж Фарроу - они его сразу узнали. - Спасибо, что вы пришли, - сказал он. - Давайте знакомиться. Значит, вы Бетти Хэтч... Вы - Маколей. Ну а вы должно быть Тейлор. Он широко улыбнулся, пожимая руки. Фарроу был чернокожим. Контраст с приемом в Пентагоне был разительным. Им сразу стало легче. - Президент сейчас выйдет, - сказал Фарроу. - Он говорит по телефону. - А кто еще будет? - Масса народу. От министерства внутренних дел, министерства обороны, коммерции и так далее. Но не волнуйтесь, убежден, они вас не съедят. Им важно узнать, что вы думаете о сложившейся ситуации. Это не будет кабинет министров, хотя соберемся мы в зале заседаний. Вы пообедали? - Нас чудесно покормили в Пентагоне, - сказала Бетти. Фарроу быстро взглянул на нее: - Простите... - и тут же вышел из комнаты. - Они не знали, что нас перехватил Пентагон, - сразу сообразил Тейлор. Боюсь, что мы угодили в самое пекло. - Мне не надо было говорить этого? - спросила Бетти. - Не бойся, Бетти, нам нечего скрывать, - сказал Тейлор. - Но если то, что я знаю о президенте Холланде, - правда, ему это не понравится. - Ты будешь говорить ему о других письмах? - спросил Маколей. - Думаю, что теперь это уже неважно. Вновь вошел секретарь. - Мисс Хэтч, - сказал он, - господа, разрешите представить - господин президент. Президент Холланд быстро, но твердо пожал всем руки. - Приветствую вас, мисс Хэтч, мистер Маколей, мистер Тейлор. Джордж только что сказал мне, что вы останавливались по пути в Пентагоне. С кем вы говорили, с Карвером или с Сомсом? - С генералом Сомсом, господин президент, - ответил Тейлор. - Он желает децентрализовать промышленность. Я не стал объяснять ему, почему из этого ничего не выйдет. - Хорошо. Второй вопрос: сколько копий письма было отправлено и кому? - Бетти, ты лучше знаешь, - сказал Тейлор. - Я сделала сто двадцать копий: каждому сенатору, каждому члену кабинета и несколько запасных. И один экземпляр для вас, господин президент. - Зачем так много, Тейлор? Вы что, хотите, чтобы об этом знал весь свет? - Нет, господин президент. Но я хотел быть уверен, что письмо не затеряется. По крайней мере я старался так сделать. - Сенаторы ничего не получили. Ваш курьер оставил одну копию здесь и отправился в министерство внутренних дел, где его и задержали. - Но у генерала Сомса была копия. - Без сомнения. Как могло получиться, что в качестве посыльного вы избрали аэродромного диспетчера? - Диспетчера? - Тейлор с Маколеем удивленно переглянулись. - Наверное, пилот был ранен, - сказала рассудительно Бетти - И кого-нибудь попросил его заменить. - Возможно, - согласился Тейлор. - Значит, диспетчер прочел копию и отнес или отослал ее в Пентагон прежде, чем куда бы то ни было еще. Кстати, пилот был ознакомлен с содержанием письма. Форроу молча покинул комнату, и они услышали, как он набирает номер. - Хорошо, - сказал президент. - По крайней мере мы все теперь в курсе. Предлагаю присоединиться к остальным в зале заседаний. Мисс Хэтч и мистер Маколей, вы можете присутствовать на совещании, но попрошу вас не выступать и не комментировать события, за исключением тех случаев, когда к вам обратятся непосредственно. В полной тишине тридцать с лишним человек, сидевшие вокруг большого стола, поднялись при появлении президента. Президент указал Тейлору на место рядом с собой. - Насколько я вижу, - сказал президент, - все, кого я пригласил, собрались. Благодарю вас. Разрешите представить вам мистера Тейлора, директора Чикагской службы наблюдения, и его помощников - мистера Маколея и мисс Хэтч. Последовали поклоны и рукопожатия. - Это не совсем обычное заседание, назовем его экстренным. Если возникнет необходимость, мы соберем кабинет в полном составе. Дело в том, что мистер Тейлор поднял вопрос, который всех нас давно беспокоит. Я пригласил сюда мистера Тейлора и его помощников по совету министра внутренних дел Тома Хомера, дабы непосредственно познакомиться с информацией, которой он располагает, и предотвратить всякие интриги в будущем. Некоторые из присутствующих понимающе улыбнулись. - Мистер Тейлор полагает, что ситуация настолько серьезна, что он пошел на определенный риск, чтобы довести до нашего сведения свою точку зрения. А так как он более других осведомлен о положении вещей в стране, мы вынуждены со всей серьезностью отнестись к его предупреждению. Если я правильно понял мистера Тейлора, проблема загрязнения окружающей среды стала самой насущной из наших проблем. Вы что-то хотите нам сказать, мистер Купер? Поднялся министр обороны. - В министерстве обороны, как вы знаете, также весьма озабочены сложившимся положением. Поскольку здесь присутствуют лица, не имеющие доступа к секретной информации, я не могу углубляться в детали, но убежден, что наши враги внимательно следят за состоянием облачного слоя над нашими городами и понимают, в сколь опасном положении мы находимся. Даже допуская, что обстановка в больших городах может выйти из-под контроля, мы не должны упускать из виду международное положение. С одной стороны, мы должны принять меры, чтобы выжить в такой обстановке, чтобы, попросту говоря, дышать, с другой стороны, мы не должны забывать, что наши враги не дремлют. - Том, - сказал президент, обращаясь к министру внутренних дел, - ты будешь председательствовать. Хомер встал. - Разумеется, - сказал он, - вопрос о безопасности государства очень важен, но я думаю, что не менее важно сейчас выслушать мистера Тейлора. Прошу вас, мистер Тейлор. Тейлор медленно поднялся с места. - Благодарю вас, мистер Хомер, - сказал он. - Я не компетентен высказываться по вопросам обороны и безопасности. Но слова мистера Купера и то, что мы слышали сегодня от его генералов, еще раз убеждают меня - они не поняли, о чем идет речь. Речь идет не просто об облачном слое. Это не просто облако - это смертоносный газ. Без всяких вражеских усилий мы уже выпустили на самих себя отравляющие вещества огромной силы. И этот газ не выходит из-под контроля. Он уже вышел из-под контроля. И уверяю вас, господин президент, что мы говорим не об ухудшении условий окружающей среды - эти слова употреблялись так часто, что к ним уже привыкли. Мы говорим о том, что находимся сейчас в условиях войны. Каждый из нас живет в мире, созданном из отходов жизнедеятельности своих соседей. Еще несколько лет назад мы могли избавляться от этих отходов раньше, чем они оказывали вредоносное влияние на наши жизни. Теперь же мы все находимся в постоянном конфликте друг с другом... Мы не успеваем избавляться от отходов. Это настоящая война: мы достигли той грани, за которой человек не может делать, что хочет, не ставя под угрозу выживание окружающих. Мы сами стали источником опасности. Каждый человек должен думать о том, что он делает, а не о том, как влияет на него окружающая среда. Поглядите на комнату, в которой мы заседаем. Она хорошо освещена, прохладна, наполнена свежим воздухом, все мы чисты и здоровы. Как же нам удается поддерживать такое состояние? Биологи давно уже знают ответ на этот вопрос. Они утверждают, что жизнь - это превращение беспорядка, хаоса в порядок, но цена этого порядка - усиление хаоса вне биологической системы. Мы охлаждаем эту комнату, но за счет этого выбрасываем тепло в окружающую среду. Мы фильтруем воздух, но и фильтрация повышает концентрацию газов и пыли снаружи. К тому же и охлаждение, и фильтрация требуют затрат электроэнергии, а работа любого генератора энергии связана с выбросами в атмосферу. И чем тщательнее мы поддерживаем чистоту в наших... как их называет мой коллега, пузырьках, тем грязнее становится окружающий мир и тем большую нагрузку испытывают наши фильтры и холодильники. Наша главная проблема исходит из факта человеческого существования. Люди не могут быть пассивными жертвами обстоятельств, они активные преобразователи их. Если человеку холодно, он не добавит еще одно одеяло, а включит электропечь. Если эта печь окажется недостаточно мощной, он приобретет печь помощнее. Если ему трудно дышать, он старается раздобыть новый, более эффективный фильтр; если уменьшается напор воды, он ищет электронасос; если падает напряжение в сети, он устанавливает регулятор напряжения. Вот в чем корень проблемы. Каждый индивидуум способен контролировать положение вещей в той частичке мира, благосостояние которой его волнует. Но что происходит с остальным миром - не входит в его расчеты. И мы сейчас говорим не только о комфорте. Не забудьте, что уже сегодня в шести крупнейших городах Соединенных Штатов, лишившись фильтра и респиратора, вы покончите счеты с жизнью. Если не будет предпринято кардинальных мер, чтобы исправить положение, наши рекомендации тоже не спасут. Мы отступим несколько к прошлым условиям жизни, но через некоторое время неминуемо вернемся к современному положению. Мы должны отыскать понятный каждому руководящий принцип, чтобы пресечь те действия по защите человека от окружающей среды, которые губят эту среду. Мы должны убедить общество, что защита самого себя не ведет ни к чему, кроме неизбежной катастрофы для всех. Эта проблема выходит за пределы моей компетенции. Но я очень надеюсь, что она находится в компетенции собравшихся. Сегодня мы вынуждены принять срочные меры, чтобы прекратить войну каждого против всех. И совершенно неважно в этой ситуации, что планируют русские, или что это означает для китайцев, или насколько это подорвет доверие к нам у наших союзников. Достаточно заглянуть на два месяца вперед, когда начнется отопительный сезон, и станет ясно, в сколь беспомощном состоянии окажется страна. Вот почему в наших рекомендациях мы назвали цифру шестьдесят дней. Именно через шестьдесят дней наступит полный крах всех энергетических систем. И последнее: нельзя ждать ни минуты. Я не знаю, насколько близка наша система к срыву, пожалуй, никто не сможет сказать этого точно. Все наши основные города имеют отрицательный энергетический баланс. Им требуется круглосуточная подача энергии со стороны, так как их собственные станции не справляются с нагрузкой. А станции и не могут справляться, так как воздух и вода отравлены настолько, что каждый, кто может, вынужден устанавливать дополнительные устройства, об эффекте которых я уже говорил. И положение на западном побережье даже хуже, чем у нас. Наши прогнозы не сбываются - действительность обгоняет их. Облачный слой полностью покрыл северо-восточную часть страны за два месяца до предсказанного нами срока. Толщина его увеличивается такими темпами, что мы не можем найти этому объяснения. Мы не предвидели, что возникновение сплошного слоя изменит схему выпадения осадков, в результате чего погибнет растительность на Скалистых горах. Подобные непредвиденные явления будут возникать и далее, хотя бы потому, что никогда еще ничего подобного не случалось. Простите, что я отнял у вас столько времени, повторяя истины, которые вам, вероятнее всего, известны и без меня - но заклинаю вас, джентльмены, и вас, господин президент, времени совсем не осталось. Наступило краткое молчание. Затем Хомер произнес: - Благодарю вас, мистер Тейлор. Я твержу об этом уже несколько лет. Господин президент, вы будете говорить? - Не сейчас, Том. Хомер обвел взглядом поднятые руки, но обратился к человеку, не протянувшему руки. - Представитель Национального управления науки, доктор Клаусман, прошу вас. Когда Клаусман поднялся, оказалось, что, даже стоя, он лишь немногим выше своих сидевших коллег. - Господин председатель, господин президент, леди и джентльмены. Мистер Тейлор объяснил нам, что мы, это самое, не понимаем проблемы. Но она, это самое, разумеется, серьезная. Он сделал паузу и обвел всех строгим взглядом из-под кустистых бровей. - Но, это самое, мы разрешим, разумеется, срочно, надо провести исследования, это самое... немедленно. Доктор Клаусман удовлетворенно опустился в кресло. Наступило неловкое молчание. Хомер не сразу понял, что доктор завершил свое выступление. - Благодарю вас, доктор. Вы хотите что-то добавить, господин президент? - Обстоятельства требуют немедленного расследования, - сказал президент. К сожалению, в выступлении мистера Тейлора эмоции превалировали над фактами. Однако я склонен отнестись серьезно к общему направлению его предупреждений. Цифры и расчеты, приведенные в письме, не всегда понятны для неспециалиста, и я должен признаться, что до сегодняшнего заседания не придавал им должного значения. Мы сейчас подверглись нападению, если можно так сказать, ядовитых веществ. Кто за то, чтобы продолжать это совещание до того, как я соберу кабинет министров? Поднялись пять рук. - Я так и думал. Выступлению мистера Тейлора придают весомость и убедительность факты, на которых оно основано... Если факты соответствуют истине, а я полагаю, что мистеру Тейлору не было смысла вводить нас в заблуждение, то мы стоим перед проблемой, которая представляется сегодня более важной, чем вопросы национальной безопасности... Со стороны министра обороны последовали громкие возражения. - Позже, Боб, - прервал его президент, - ты выскажешься на кабинете. Я предлагаю прервать совещание и избрать чрезвычайную комиссию по изучению письма мистера Тейлора. Клаусман ожил. - Разумеется, это самое... - сообщил он, - не позже, чем, это самое... через неделю. - Нет, доктор, через час. Я хотел бы, чтобы комиссия была в Чикаго не далее чем послезавтра. Клаусман был совершенно растерян, он принялся доставать из карманов листки мятой бумаги и невнятно бормотать имена известных ученых. Президент пригласил Тейлора, Маколея и Бетти проследовать за ним. - Я немедленно соберу кабинет, - сказал он, когда они перешли в Овальную комнату. - Пусть вас не разочаровывает кратковременность совещания. Мне необходимо было должным образом встревожить нужных людей. Так что я благодарен вам, Тейлор. К тому же у нас есть ваше письмо, которое я использую. Еще раз обдумайте ваши жесткие рекомендации. Я позабочусь о Пентагоне. С этими словами президент покинул зал заседаний. Секретарь президента Фарроу извлек Тейлора и его спутников из окружения обступивших их министров. Маколей был разочарован. Ему так и не удалось высказаться. - Мы организовали немедленную отправку вас в Чикаго, - сказал Фарроу. - Вы вылетаете на базу Уиллис на президентском вертолете, а оттуда на армейском вертолете в Чикаго. Этим все и кончилось. Только над Пенсильванией, под звездами безлунного неба, к ним вернулся дар речи. - Президент произвел на меня приятное впечатление. А я голосовал против него, - проговорил Маколей. - Я чувствую себя болтливым мальчишкой, - сказал Тейлор. - Вы не правы, - Бетти положила ладонь на его руку. - Вы совсем не казались мальчишкой. Вы просто здорово выступили. Я знаю, я там была. - Но я не смог... ну ладно, в любом случае спасибо на добром слове. Я думаю - что же они предпримут? И успеют ли они что-нибудь сделать. Их разбудил капрал: - Мы почти прилетели. Приземляемся в Мейгсе. Вас ждет машина. Они посмотрели в окна. Вскоре в облаках возникло оранжевое зарево, и через некоторое время вертолет погрузился в адскую желтую вату, покрывающую страну. Тейлор отвернулся от окна. - Черт побери, - произнес он. - Что же они собираются делать?
