Элизабет Говард - Мистер Вред
Мужчина опять завозился. Полез в карман, достал фонарик. Спросил, нет ли у Мег карты дорог. Потом начались мысли вслух по поводу того, где они сейчас едут и где находится его гараж. Наконец он предложил остановиться на пару минут, чтобы его - дословно - "усталые глаза обрели шанс обнаружить гараж".
У Мег внутри что-то дрогнуло. То ли предостережение, то ли предчувствие нехорошее, что сейчас у нее начнутся действительно крупные неприятности. На ее карте не было обозначено никаких гаражей. Она перестроилась в левый ряд и гнала как сумасшедшая, пока впереди - в залитой дождем темноте - не показались огни автозаправочной станции. Мег знала, что станция будет. Она видела ее на карте. Она подъехала на освещенную площадку рядом с колонками и решительно заглушила двигатель.
- Знаете что, вы мне очень не нравитесь. Я, пожалуй, вас высажу прямо здесь.
Он опять втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы. Служитель стоянки увидел машину Мег, подхватил свою теплую куртку и неторопливо вышел на улицу, одеваясь на ходу.
- Как это жестоко. - В голосе мужчины явственно слышались нотки бессильной ярости. - И очень жалко. Упустить такой шанс!
- Пожалуйста, выходите. Немедленно. Или я попрошу вон того человека, чтобы он вам помог.
Мужчина тут же открыл дверцу и выскользнул из машины.
- Извините меня, - слабым голосом проговорила Мег. - Я уверена, вы ничего не знали про ту девушку. Просто я вам не доверяю.
Он заглянул в салон, просунув голову в открытое окно.
- Вообще-то я _тоже_ вам не доверяю. - В уголках его рта пузырилась слюна. - И мне кажется, вам не стоит садиться за руль одной, раз у вас бывают подобные галлюцинации.
В его голосе явственно слышалась злоба. Однако Мег все равно собралась было еще раз спросить его насчет девушки. В последний раз. Может, он все же признается, что он ее _видел_... Но тут к машине наконец подошел служитель стоянки и принялся отвинчивать крышку на топливном баке. Мужчина ушел. Просто шагнул назад и растворился во тьме.
- Сколько вам?
- Два галлона, пожалуйста.
Служитель залил бензин, взял у Мег деньги и неторопливо пошел к себе в будочку, чтобы принести сдачу. Мег хотелось расплакаться. Она закрыла все дверцы и подняла вверх стекло на дверце у пассажирского сиденья. Она понимала, что это глупо... но она все равно боялась, что этот ужасный мужчина вернется и служитель стоянки не подойдет и не поможет его прогнать. Она даже забыла, что служитель еще должен отдать ей сдачу. Мег закрыла окно и со своей стороны. Чтобы никто - _никто_ - не смог сесть к ней в машину. Когда служитель вернулся, ему пришлось постучать в окно. Мег даже подпрыгнула от испуга. Она действительно испугалась. Так испугалась, что ее просто трясло.
- А вы не видели, куда пошел человек, который сидел у меня в машине? Он только что вышел.
- Я никого не видел. Вообще никого.
- Ага, спасибо.
- Да не за что. Счастливо вам доехать.
Служитель ушел к себе в будочку, где было светло и тепло.
Прежде чем ехать, Мег еще раз оглянулась на заднее сиденье. Там никого не было. Вся эта история... было в ней что-то жуткое. Но было не только страшно, но еще и непонятно. Мег не знала уже, что и думать. Сейчас ей больше всего хотелось как можно скорее приехать домой, сесть и спокойно обдумать случившееся. Этот мужчина _знал_, что девушка была в машине. Но ему просто нравилось пугать Мег. Ее страх был для него в удовольствие. Иначе зачем он вначале столько раз сказал "мы"? От этих сумбурных мыслей Мег стало еще страшнее. А потом ей вдруг пришло в голову, что все могло быть и по-другому.
Девушка не _смогла бы_ выйти из машины совершенно бесшумно. Она должна была хлопнуть дверцей - пусть даже и очень тихо. Но никакого хлопка Мег не слышала. Она вообще ничего не слышала. А ведь точно... когда девушка села в машину, она не издала вообще ни звука. А может, она и не садилась в машину? Может быть, этот кошмарный мужик напугал и ее тоже? Может, она просто _сделала вид_, что садится в машину, а в последний момент потихонечку смылась?
Мег открыла окно пошире, чтобы избавиться от запахов, пропитавших салон. И тут до нее вдруг дошел смысл того, что сказал служитель на бензоколонке. Он сказал, что никого не видел. Причем подчеркнул, что вообще никого. Вот только что он имел в виду? Что он не смотрел? Или смотрел, но никого не видел? Призраки не разговаривают, напомнила себе Мег. И ее мысли снова вернулись к молчаливой девушке на заднем сиденье.
И, разумеется, ей тут же вспомнилась ее первая поездка к родителям и ужасные звуки хриплого, сдавленного дыхания, доносившиеся с заднего сиденья. Тогда она постаралась об этом не думать... но теперь она уже не могла так вот просто отмахнуться от того, что было. Две поездки тогдашняя и сегодняшняя - слились у нее в сознании в вихрь каких-то отрывочных образов, совершенно не связанных между собой. Картинки сменяли друг друга так быстро, что она никак не могла ухватить их суть. Они повторялись. Все быстрей и быстрей. И каждый раз - в новой последовательности. Они как будто пытались заставить ее понять... Наконец Мег в отчаянии выкрикнула:
- Ну хорошо! _Хорошо_! Я уже поняла. В этой машине водятся привидения!
Как только Мег произнесла это вслух, она неожиданно успокоилась. Сумбурный вихрь образов разом иссяк. Словно его отрубило. Желая продлить это блаженное состояние мысленной тишины, Мег добавила:
- Я подумаю об этом дома.
Оставшуюся часть пути она проехала, стараясь не думать вообще ни о чем. И если в ее "отключенном" сознании и всплывала предательская мысль о загадочном и пугающем происшествии на дороге, Мег тут же сосредоточивалась на чем-нибудь приземленном - представляла себе, как мама встретит ее на крыльце, как замечательно пахнет едой на кухне, как папа крикнет из комнаты: "Кто там?"
- ...думает, что подхватил простуду, и поэтому лег пораньше. Выпил свою настойку из маранты, добавив капельку виски для вкуса. И очень просил, чтобы мы не шумели. На тот случай, если он вдруг заснет.
Мег обняла маму и ничего не сказала в ответ. Она все понимала. И знала, что маме трудно с отцом. Мама всю жизнь с ним "носилась" и всю жизнь за него переживала. И только с годами она научилась принимать его вечное нытье, его воображаемые страхи и хвори, которые он себе напридумывал, с добродушным и снисходительным равнодушием. Вернее, даже не с равнодушием мама никогда не была равнодушной, - а с бесстрастным спокойствием.
- Есть у нас что-нибудь выпить? - спросила Мег.
- Конечно, есть, дорогая. Просто я знаю, что ты не пьешь, и поэтому не поставила ничего на стол. Посмотри в баре в гостиной. В буфете в углу.
Мег знала, где стоит выпивка. И даже знала какая: несколько непочатых бутылок джина и сухого хереса. Это был "гостевой" запас. На тот случай, если вдруг кто-то "заглянет на огонек". Но те немногие, кто мог заглянуть в гости к родителям, пили исключительно чай или кофе. Сами родители почти не пили спиртного. Только отец позволял себе капельку виски в лечебных целях.
