Артур Кларк - Пески Марса
– Каждый день будете носить? – мрачно спросил он.
– Надеюсь. Но боюсь, что нет. Зависит от вдохновения.
– Здесь, наверху страницы второй, много причастий.
– Прекрасно. Очень их люблю.
– На третьей странице вы написали «центробежный» вместо «центростремительный».
– Мне платят за слово, так что очень благородно с моей стороны употреблять такие длинные, а?
– На странице четвертой две фразы подряд начинаются с «но».
– Вы будете передавать или мне попробовать самому?
Бредли ухмыльнулся:
– Хотел бы я посмотреть! А серьезно – советую вам употреблять черную ленту. Синяя не контрастна. Пока что передатчик с этим справится, но, когда отойдем дальше, буквы будут нечеткие.
Пока они препирались, Бредли заправлял страничку за страничкой в окно передатчика. Гибсон зачарованно смотрел, как они исчезали в утробе аппарата и через пять секунд падали в корзинку. Нелегко было представить, что твои слова мчатся в космосе, каждые три секунды удаляясь на миллион километров.
Он еще собирал свои листки, когда на пультах, в гуще циферблатов и тумблеров, покрывавших всю стену рубки, зажужжал зуммер. Бредли кинулся к одному из своих приемников и стал очень быстро делать что-то непонятное. Из громкоговорителя вырывался яростный визг.
– Курьер нас догнал, – сказал Бредли. – Только он далеко. На глазок, пройдет в ста тысячах километров.
– Что можно сделать?
– Очень немного. Я включил маяк. Если курьер поймает наши сигналы, он автоматически подтянется к нам.
– А если не поймает?
– Тогда уйдет из Солнечной системы. Скорости у него достаточно, чтоб ускользнуть от Солнца. У нас тоже.
– Очень рад. А сколько нам времени для этого нужно?
– Для чего?
– Чтоб уйти из системы.
– Года два, наверно. Спросите Маккея. Я не могу ответить на все вопросы. Я не персонаж из вашей книги.
– Еще не поздно, – мрачно сказал Гибсон и выплыл из рубки.
Приближение курьера внесло в жизнь «Ареса» необходимое разнообразие. Веселая беспечность первых дней прошла, и путешествие уже становилось на редкость монотонным. Заключать пари по поводу курьера предложил доктор Скотт, но банк держал капитан Норден. По вычислениям Маккея, ракета должна была пролететь примерно в ста двадцати пяти тысячах километров с возможной ошибкой в плюс-минус тридцать тысяч. Большинство называло близкие цифры, но некоторые пессимисты, не веря Маккею, дошли до четверти миллиона. Ставили не на деньги, а на более полезные вещи: на сигареты, конфеты и прочую роскошь. В рейс разрешали брать немного, и все это ценилось куда больше, чем клочки бумаги со знаками. Маккей даже внес в банк бутылку шотландского виски. Он говорил, что не пьет, а везет ее на Марс земляку, который никак не может слетать в Шотландию. Никто ему не верил – и зря: примерно так оно и было.
* * *
– Джимми!
– Да, капитан!
– Кислородные индикаторы проверил?
– Так точно, капитан! Все в порядке.
– А как запоминающее устройство, которое ученые нам подсунули?
Работает?
– Урчит, сэр. Как и раньше.
– Ладно. В кухне прибрал? У Хилтона молоко сбежало.
– Прибрал, сэр.
– Значит, все сделал?
– Кажется, все, но я хотел…
– Прекрасно. У меня для тебя интересное дело. Мистер Гибсон желает припомнить астронавтику. Конечно, каждый из нас мог бы ему все рассказать. Но… э… ты кончил позже остальных и не забыл еще, что трудно для начинающего, а мы слишком многое принимаем как должное. Я уверен, что ты справишься.
Джимми мрачно выплыл из рубки.
* * *
– Войдите, – сказал Гибсон, не отрывая глаз от машинки.
Дверь открылась, и в комнату вплыл Джимми Спенсер.
– Вот, мистер Гибсон. Я думаю, в этой книге вы все найдете. Это «Введение в астронавтику» Ричардсона. – Он положил томик перед Гибсоном.
Тот с интересом принялся листать тонкие странички; но интерес тут же испарился: количество слов на страницу быстро уменьшалось. Книгу он отложил, дойдя до страницы, где было написано только: «Подставим расстояние из уравнения 15.3 и получим…» Дальше шли цифры и знаки.
– А попроще у вас нету? – спросил он, не желая огорчать Джимми.
Он немного удивился, когда Спенсера приставили к нему, но у него хватило ума понять причину. Всякий раз когда попадалась работа, которую никто не хотел делать, ее сваливали на Джимми.
– Что вы, она очень простая! Вы бы посмотрели книги Маккея. Каждое уравнение на две страницы.
– Ну что ж, спасибо. Я вам скажу, если чего не пойму. Лет двадцать не нюхал математики, а раньше очень ее любил… Если книжка вам понадобится, скажите.
– Это не к спеху, мистер Гибсон. Я теперь ею почти не пользуюсь.
– Да, хочу вас спросить. Многие еще боятся метеоров, и меня просили дать последние сведения в этой области. Очень они опасны?
Джимми подумал.
– Я, конечно, могу вам сказать приблизительно. Но лучше спросить Маккея. У него точные таблицы.
– Ладно, спрошу.
Гибсон мог позвонить Маккею, но грешно было упустить случай полениться. Маленький астрогатор играл, как на рояле, на большой электронно-счетной машине.
– Метеоры? – сказал Маккей. – Что ж, интересная тема. Боюсь, много про них выдумывают. Еще недавно считали, что космолет превратится в решето, как только выйдет за пределы атмосферы.
– Многие и сейчас считают, – сказал Гибсон. – Во всяком случае, не все уверены в безопасности большого пассажирского путешествия.
Маккей недовольно хмыкнул:
– Молния гораздо опасней. Самый большой метеор меньше горошины.
– В конце концов попортили же они космолет.
– Вы имеете в виду «Королеву звезд»? Ну знаете, один несчастный случай за пять лет – это еще ничего! Ни один космолет не погиб из-за них.
– А «Паллада»?
– Никто не знает, что с ней было. Принято думать, что это метеоры.
Надо сказать, эксперты иного мнения.
– Значит, могу сказать читателям, чтоб они не беспокоились?
– Да. Конечно, есть пыль…
– Пыль?
– Ну, если вы подразумеваете под метеорами крупные тела, от двух миллиметров и выше, беспокоиться нечего. А вот с пылью много хлопот, особенно на станциях. Каждые два-три года приходится вылезать наружу и чинить оболочку.
Это не очень понравилось Гибсону, и Маккей поспешил его успокоить.
– Беспокоиться совершенно нечего, – заверил он. – Небольшая утечка всегда есть. Воздушная система легко это выправляет.
Каким бы занятым ни был или ни хотел казаться Гибсон, он всегда находил время побродить по гулким лабиринтам космолета или посмотреть на звезды с галереи. Чаще всего он ходил туда во время концерта. В 15:00 оживали каналы связи, и целый час земная музыка заполняла пустынные переходы «Ареса». Программу выбирали по очереди; и вскоре все легко отгадывали, кто именно заказывал концерт. Норден любил оперу и легкую классическую музыку, Хилтон предпочитал Бетховена или Чайковского. Маккей и Бредли глубоко их презирали и упивались атональными какофониями, которые никто, кроме них, не понимал и понимать не хотел. Фонотека была огромная, библиотека – еще больше, так что читать и слушать можно было всю жизнь без повторений. Четверть миллиона книг и несколько тысяч музыкальных произведений – все в электронной записи – терпеливо ожидали, когда их вызовут к жизни.
![Артур Кларк - Пески Марса [сборник]](/uploads/posts/books/72419/72419.jpg)
