Фрэнк Герберт - Дракон в море
Какой эффект произведет потеря Хеппнера, офицера-электронщика? Возмутила ли их его замена?
Черт! История с Хеппнером совершенно непонятна! Совершенно не видно причин происшедшего. Мирное детство, спокойная семья. И два печальных события: несчастная любовь в двадцать четыре и психотический криз в тридцать два. Скорее это похоже на Боннетта. Нежелательного. Или капитана Спарроу. Фрустрированного[10] математика».
— Вы спите?
Это пришел Рид, вечный репетитор.
— Три часа, — сказал он. — Я принес план-схему электронного отсека на «демоне глубин».
Он протянул Рэмси чертеж и начал объяснять, попутно показывая на схеме.
— Здесь стойка, здесь зажимной патрон. Здесь инструменты. Здесь портативный токарный станок. Вакуумные насосы. Разъемы тестовых устройств.
— Хорошо, я умею читать.
— Вы должны уметь в полной темноте найти разъемы тестовых устройств, — не унимался Рид. Он плюхнулся прямо в ротанговое кресло, где незадолго до этого сидел доктор Оберхаузен. — Завтра мы начнем тренировки на макете.
— Завтра же суббота, Клинт! — Рэмси с удивлением воззрился на педагога.
— Вы не выйдете отсюда раньше 18.00, — склонившись над планом, заметил Рид. — Сконцентрируйтесь на схеме штепсельных разъемов. Здесь рубильник аварийного освещения. Вы должны находить его с одной попытки.
— А что, если с двух?
Рид разогнулся и смерил Рэмси суровым взглядом.
— Мистер Рэмси, есть кое-что, что вы должны прочувствовать так, чтобы это стало вашей второй натурой.
— Да? И что же?
— На подводной лодке нет незначительных деталей.
Коммандер Спарроу торопливо шел по тоннелю и, зайдя в слабо освещенный прожекторами сумрак подземного причала для подводных лодок, замедлил шаг. На лицо упала капля с высокого, потонувшего в темноте потолка — на нем конденсировался легкий туман. Спарроу шел сквозь муравейник снующих машин, суетящихся и деловито спешащих людей. Перед ним открылся возвышающийся над причалом силуэт похожей на кита подводной лодки. Под лучами прожекторов на гигантской сцене стояла 140-футовая вагнеровская примадонна.
В голове всплыли последние инструкции Службы безопасности.
— Ваш экипаж является одним из самых проверенных, но тем не менее вы должны остерегаться шпионов.
— В моем экипаже? Послушайте, я долгие годы знаю этих людей. Боннетт ходит со мной уже восемь лет. Джо Гарсия и я служили вместе еще до войны. Хеппнер и… — его лицо покраснело. — А что это за новый электронщик?
— О нем не беспокойтесь. В настоящий момент эксперты уверяют, что на лодке нет вражеских сигнальных устройств.
— Тогда зачем мне в шею вшили этот жучок?
— Это дополнительная предосторожность.
— Кто этот новый человек? Что он собой представляет?
— Это один из лучших электронщиков. Посмотрите на его учетную карточку.
— Ограниченный опыт боевых действий в пограничном патруле? Да он почти что сухопутный!
— Но взгляните на его квалификацию!
— Ограниченный опыт боевых действий!
Окрик одного из водителей вывел Спарроу из задумчивости. Он взглянул на часы: 07.38 — двадцать две минуты до отплытия. Живот неприятно потянуло. Спарроу ускорил шаг.
«К черту эти штучки Службы безопасности, которые они так любят вытворять в последний момент!»
За черным бархатом водоема около причала поблескивали трубы, окаймляющие судовой тоннель. Другим концом 160-мильный тоннель, ведущий сквозь подводные глубины Каньона Де Сото, выходил в Мексиканский залив. А за ним уже был враг, который как-то внезапно и ужасающе набрал силу.
Эффективность его действий против судов, подобных лодке Спарроу, достигла ста процентов.
Командиру почудилось, что этот тоннель подобен гротескным родовым путям. А пещера во чреве горы Джорджия — фантастической матке. И люди в своей лодке уходят выполнять боевое задание, словно рождаясь в другом мире, хотя не имеют никакого желания туда попадать.
Интересно, а что в ОПсих подумают о такой ассоциации? «Наверно, они сочтут ее проявлением слабости, — подумал он. — А почему я не могу иметь недостатков? Вести боевые действия в океанских глубинах — полторы мили ниже уровня моря, — чувствовать неумолимое давление воды, — все это способствует выявлению человеческих слабостей. Это прессинг, и очень сильный. Четыре человека, в постоянном напряжении, находятся в темнице из пластика и стали как в темнице собственной души».
Еще одна машина проехала перед носом Спарроу, он пропустил ее, не отрывая глаз от лодки. Теперь он был уже недалеко от нее и мог разобрать буквы, написанные на выдвижной боевой рубке, возвышающейся высоко над ним: «Фенианский[11] таран, S1881». Длинным изящным кружевом с нее свешивался посадочный трап.
Держа в руках контрольную ведомость, к Спарроу подбежал командир порта, круглолицый коммандер-лейтенант.
— Коммандер Спарроу!
— Да? Привет, Майерс, — не останавливаясь, повернулся к нему Спарроу. — Все группы технической подготовки ушли?
Майерс шел на шаг позади него.
— Большинство. Вы похудели, Спарроу.
— Дизентерия, — ответил тот. — Отравился фруктами в Гленн-Гарден. Появился мой новый офицер-электронщик?
— Я его не видел, а его вещи прибыли уже давно. Забавно. В его багаже была опечатанная коробка. Так на так, — он жестами показал ее размеры. — Адмирал Белланд дал добро.
— Начальник Службы безопасности?
— Он самый.
— А почему она опечатана?
— Говорят, что в ней находятся очень тонкие инструменты для настройки поискового оборудования широкого радиуса действия. Опечатано для того, чтобы какой-нибудь усердный досмотрщик не свел на нет всю их работу.
— Понятно. Надо думать, что это оборудование широкого радиуса действия уже установлено?
— Да. Вы его проверите в боевых условиях.
Спарроу кивнул.
При приближении двух офицеров несколько человек, сидевших у подножия посадочного трапа, резко вскочили. Спарроу и Майерс остановились.
— Вольно, — произнес Спарроу.
— Шестнадцать минут, капитан, — протянув руку Спарроу, сказал Майерс. — Удачи, всыпьте им как следует!
— Постараемся, — ответил тот.
Майерс круто повернулся и направился в глубину порта.
Спарроу повернулся к стоящему у трапа крепкому мужчине с орлиным лицом. Это был старший помощник Боннетт.
— Привет, Лес!
— Рад тебя видеть, командир, — ответил Боннетт. Переложив пакет под левую руку, он попрощался с тремя сопровождающими и повернулся к Спарроу. — Куда вы с Ритой пошли после вечеринки?
