Брайан Герберт - Дюна: Дом Коррино
Сидя в специально сконструированном для него кресле, Ромбур согнул в локте левую руку и осторожно опустил пальцы в боковой карман куртки. Примерившись, он аккуратно зашарил рукой в кармане, стараясь что-то оттуда достать. Наконец принц извлек из кармана сложенный лист бумаги и старательно его развернул.
— Вы только посмотрите на этот великолепный двигательный контроль, — сказал Юэх. — Это лучше, чем я ожидал. Вы много тренировались, Ромбур?
— Я тренируюсь каждую секунду. — Принц поднял вверх листок. — Каждый день я вспоминаю все новые и новые вещи. Это самый лучший эскиз, на который я оказался способен. Здесь я изобразил несколько тайных туннелей, которые могут оказаться полезными для Гурни и Туфира.
— Другие пути оказались слишком опасными, — произнес ментат. В течение нескольких десятилетий многие шпионы пытались прорвать систему безопасности тлейлаксов. Сколько разведывательных групп Атрейдесов сумели проникнуть на Икс, но вернуться назад им не удалось. Другие не смогли даже попасть в подземные города Икса. Но Ромбур, сын графа Доминика Верниуса, был полон знаний о тайных системах безопасности и секретных входах в пещерные города. За время своего затянувшегося выздоровления он вспомнил многие, казалось, навсегда ушедшие из памяти детали, которые могли помочь проникнуть в цитадель противника.
Обратив внимание на еду, Ромбур взял вилку и подцепил изрядный кусок рыбы. Заметив неодобрительный взгляд доктора Юэха, он положил рыбу в тарелку и отрезал маленькую порцию.
Лето взглянул на свое смутное отражение в отполированном синем обсидиане, которым были выложены стены банкетного зала.
— Волки готовы наброситься на слабеющего члена стаи и сожрать его. Так же и некоторые аристократические семейства только и ждут, когда я покачнусь. Например, семейство Харконненов.
После катастрофы клипера закаленный невзгодами герцог не мог больше молча сносить любую несправедливость. Теперь он желал освобождения Икса не меньше, чем Ромбур.
— Вся империя должна видеть, что Дом Атрейдесов силен, как всегда.
~ ~ ~
Когда мы пытаемся подавить свои самые сокровенные влечения, все наше существо кричит от унижения и предательства.
Учение Бене ГессеритЛеди Анирул было больно смотреть, как Вещающая Истину Лобия умирала на жесткой циновке в своих покоях, больше похожих на монашескую келью. Ах, друг мой, ты заслужила гораздо большего.
За последние годы старая Сестра сильно ослабела, но продолжала упрямо цепляться за жизнь. Вместо того чтобы по праву вернуться в родные стены Школы Матерей на Валлахе IX, Лобия упорно продолжала исполнять свои обязанности у Трона Золотого Льва. Ее замечательный ум — она называла его своим «самым ценным достоянием» — был по-прежнему острым и живым, как в молодости. В качестве имперского Вещающего Истину Лобия верой и правдой служила императору, обнаруживая ложь и обман, которыми был окружен властитель. Правда, Шаддам редко выказывал свое расположение к Лобии.
И вот сейчас уходящая навсегда женщина, лежа на циновке, смотрела снизу вверх в окруженное нимбом неяркого света лицо Анирул, которая с большим трудом сдерживала закипавшие на глазах слезы. Эта старая Сестра была ее единственной верной подругой в огромном холодном дворце, а не просто коллегой по Ордену. Лобия была живым, остроумным человеком, с которым Анирул могла делить все свои мысли и тайны. И вот этот человек умирает.
— Ты поправишься, Мать Лобия, — заговорила Анирул. Пластоновые стены хранили холод, который пронизывал до костей. — Мне кажется, что ты немного окрепла.
Старуха ответила голосом, напоминающим треск сухих листьев:
— Никогда не пытайся лгать Вещающему Истину… Особенно императорскому.
Это было часто повторяемым наставлением. В слезящихся глазах умирающей заплясали огоньки радости, смешанной с самоосуждением. Лобия издала хрип и усилием воли заставила грудь вздыматься в правильном ритме.
— Неужели ты так ничему у меня не научилась?
— Я хорошо усвоила, что ты очень упряма, друг мой. Не упорствуй, позволь мне позвать сюда Медицинскую Сестру. Йоха справится с твоей болезнью.
— Общине Сестер больше не нужна моя жизнь. Это так, как бы ни хотелось тебе противоположного. Надо ли мне отчитать тебя за излишнюю сентиментальность, или останемся при нашем обоюдном смущении?
Лобия закашляла, но призвав на помощь упражнение Поддержки Бинду, справилась с кашлем и одышкой. Сделав два глубоких вдоха и закончив ритуал медитации, Лобия задышала спокойно, как в молодости, не отягощенной мыслями о смерти.
— Мы не предназначены для вечной жизни, хотя голоса Другой Памяти иногда заставляют нас поверить в это.
— Думаю, что ты просто получаешь удовольствие, дразня меня за предубеждения, Мать Лобия.
Они часто вместе плавали по подземным каналам дворца; разыгрывали стратегические игры, часами глядя в глаза друг другу. Выигрыш давался едва заметными нюансами поведения. Анирул не хотела, чтобы все это кануло в Лету.
Хотя Вещающая Истину жила в пышном императорском дворце, ее личные покои были лишены каких бы то ни было украшений. Никаких ковров на деревянном полу. Лобия велела вынести роскошные картины, висевшие на стенах, бархатные импортные коврики, призматические оконные стекла.
— Эти удобства затемняют разум, — говаривала она Анирул. — Всякие безделушки отнимают время и высасывают энергию.
— Но разве не разум человека создал ненужную роскошь? — возражала Анирул.
— Люди высочайшего ума создают замечательные вещи, но тупоголовые создания используют их в своих ничтожных целях. Я предпочитаю не быть тупоголовой.
Как мне будет не хватать этих бесед, когда она уйдет…
С глубокой печалью Анирул подумала, что император вряд ли заметит отсутствие этой старой женщины. На протяжении десятилетий Лобия замечала мельчайшие капельки пота на лбу говорившего, малейшие повороты головы, движения губ, тональности голоса и многое, многое другое.
Не пошевелившись на своем жестком ложе, Лобия внезапно широко открыла глаза.
— Час настал.
Страх обжег сердце Анирул жарким пламенем. Я не буду бояться. Страх убивает разум. Страх — это маленькая смерть, которая полностью затмевает ум.
— Я поняла, Мать Лобия, и готова тебе помочь, — прошептала она.
Я встречу свой страх лицом к лицу, он пройдет через меня и мимо меня.
С трудом удерживая слезы, Анирул, как в молитве, склонилась к циновке и прижалась лбом к сухому виску престарелой Вещающей Истину. Перед уходом в вечность Преподобная Мать Лобия должна была совершить очень важный ритуал.
