Алексей Евтушенко - Солдаты Вечности
Завтракать и ужинать они могли когда угодно, где угодно и в каком угодно составе, но обедали все вместе и в одно и то же время. Неукоснительно следовать данному правилу предложил Мартин. В приказном порядке. Кажется, это случилось на третий или четвертый день пребывания в Пирамиде.
– Мы, разумеется, не воинское подразделение, – объяснил он. – И даже уже не аналитический или оперативный отдел в родном Приказе или Конторе. Но без какого-то общего дисциплинирующего и организующего начала нам придется трудно. Начнутся разброд и шатание. Вот пусть таким началом и будет совместный обед. Или вы предпочитаете ежеутреннюю планерку? Прошу высказываться.
Все, как один, высказались в том смысле, что совместный обед гораздо предпочтительнее.
– Не сомневался в вашем выборе, – кивнул Мартин. – Значит, так и запишем. Обед в четырнадцать ноль-ноль. Явка желательна в обязательном порядке.
– Хорошая формулировка, – оценил Влад.
– Был уверен, что тебе понравится, – ухмыльнулся Мартин и уже серьезно добавил: – Господа, мне только сейчас пришел в голову самый главный вопрос, который надо было, наверное, задать с самого начала. Но и сейчас еще не поздно. Все ли готовы остаться здесь, в Пирамиде, и работать единой командой в новом качестве? Потому что, если кто-то сомневается и желает вернуться на Землю к прежней жизни, то – скатертью дорога. Решайте сейчас, чтобы потом у нас не возникало ненужных разногласий по данному поводу.
– Не представляю, как можно добровольно отказаться от такого приключения, – сказал Женька. – Я остаюсь. Однозначно.
– Я тоже, – сообщила Марта. – Это ясно. Но на всякий случай хочу уточнить. Что будет, если разногласия все-таки возникнут? Жизнь, она длинная.
– А что может быть? – удивился Мартин. – Кому надоест или кто разочаруется, отправится домой. Без права возвращения, разумеется.
– Изгнание из рая, – прокомментировал Влад. – Нет уж, спасибо. Остаюсь.
– И я, – сказал Никита. – Раз уж в Стражники согласился податься, то теперь и подавно не отступлю.
– А если я замуж захочу и ребенка родить? – осведомилась Маша. – И потом опять вернуться на любимую работу?
– Машенька, да я хоть сию секунду! – воскликнул Женька. – Ты только намекни…
– Сиди уж, балаболка, – махнула рукой Маша. – Размечтался.
– Вот когда соберешься, тогда и решим, – предложил Мартин. – Ладно? И вообще… Я полагаю, что Правила, Инструкции и Уставы нам еще предстоит выработать. Но пока важно принципиальное общее согласие работать в команде. Оно есть?
– Есть! – подтвердили все единогласно.
– Поздравляю всех с новой работой, – сказал Мартин.
– Ура! – крикнул Женька. – Может, откупорим по этому случаю шампанского бутылку?
– Чего там бутылку! – воскликнул Влад. – Я вообще предлагаю внести этот день в анналы, так сказать. Как день Основания и Начала. С прописных букв. И каждый год его праздновать. С песнями, танцами и фейерверком.
Предложение понравилось всем, и на том тогда и порешили.
…Оскар появился в кают-компании аккурат к десерту.
– Доброго всем дня, – поздоровался он, входя. – И приятного аппетита. Надеюсь, не помешал?
Выглядел Оскар иначе, чем в тот раз, когда впервые предстал перед людьми на берегу озера. Фиолетовую рубаху навыпуск и черные, закатанные по колено штаны сменила идеальной белизны, отменно выглаженная рубашка с короткими рукавами, просторные светло-серые брюки и легкие, коричневой кожи, мокасины на ногах.
Ко всему прочему Оскар собрал седые волосы в хвост, побрился и стал похож на старого благополучного рокера, который давно покинул сцену, живет на доходы с продажи прежних хитов, а также ренту с нехилого банковского счета и лишь изредка соглашается на интервью для того или иного популярного телеканала, в котором, смело путая чистый вымысел с не менее чистой правдой, рассказывает симпатичной и восторженной журналистке о своей легендарной молодости.
– Здравствуйте, Оскар! – обрадовался Женька. – Легки на помине. Как ваше самочувствие?
– Спасибо, уже терпимо. – Старик присел к столу и налил себе из кувшина клюквенного морса. – Отменный напиток, – похвалил он. – До вашего здесь появления я и не подозревал о его существовании. Хотя, казалось бы, и живу на свете миллион лет. Что лишний раз подтверждает истинность вашей поговорки: век живи – век учись.
– Дураком помрешь? – уточнил Влад, смакуя мороженое с вишневым сиропом.
– Дураком не дураком, но уж точно не особо умным, – вздохнул Оскар. – Впрочем, не будем о грустном. Как ваши дела? Вижу, Мартин и Марта уже отправились на Землю проводить рекогносцировку?
– Отправились, – подтвердил Влад. – Где же еще вербовать соратников для нового дела, как не дома, среди своих.
– Да… – нейтральным тоном произнес Оскар и, повертев в руках пустой стакан, поставил его на стол. – Ощущается пока некая неопределенность, верно?
– Что вы имеете в виду? – вежливо осведомился Никита.
– Я имею в виду ваше здесь пребывание. И, соответственно, умонастроение.
– А что не так с нашим умонастроением? – спросила Маша. – По-моему, мы настроены весьма оптимистично и позитивно.
– Вот именно, – поддержал Женька. – Я так вообще, горы готов свернуть.
– Знать бы еще, где эти горы, – сказал Влад. – И стоит ли их на самом деле сворачивать. Так, Оскар?
– Что-то в этом роде, – кивнул Оскар. – Мотивация. Одно дело сказать: «Владейте этим миром, он ваш!» И совсем другое – внятно объяснить, зачем это надо.
– Не вижу никаких проблем, – сказал Женька. – Пустое беспокойство. Я бы даже назвал это, уж извините, старческим пустым беспокойством. Это все равно что постоянно озадачиваться поиском смысла жизни. Занятие, несомненно, достойное и полезное для совершенствования души и все такое прочее, но никчемное с практической точки зрения.
– Так мы как раз практическую точку зрения и обсуждаем, – сказал Влад и, подумав, добавил: – Как мне показалось.
– Конечно, – хмыкнул Женька. – Кто виноват и что делать. Куда уж практичней.
– Ты у нас зато такой практичный весь из себя, что просто фу-ты, ну-ты, лапти гнуты, как говорит моя бабушка, – неожиданно приняла сторону Оскара и Влада Маша. – Вот возьми тогда и объясни мне, непрактичной дуре, цель нашего пребывания в Пирамиде. В двух словах. Ясно и понятно. Можешь?
– Легко, – ухмыльнулся Женька. – И как раз в двух словах. Познание и Контроль.
– Словоблуд, – отмахнулась Маша. – Это слишком общо. Познание чего и контроль над чем?
– Ты еще спроси, во имя чего, – подал голос Никита. – Брось, Маш. Я понимаю Женьку и считаю, что он прав. Не бери в голову. Как говорил Портос, я дерусь, просто потому что дерусь.
