Юрий Ильченко - Терминатор III
— Алё, Уилли, — раздался в трубке голос Чероки, — тебе не кажется, что они ревнуют этого парня к мистеру Корнуэллу? Такой красавчик!
Вышка Чероки была ближе к происходящему во дворе, и, видимо, он лучше разглядел атлета, чьё неожиданное и непонятное появление в окне так возбудило привычно развлекавшуюся во дворе толпу.
— Не знаю, как тебе, — возразил Томпсон, — а мне так даже отсюда видно, что этот парень и сам может трахнуть кого угодно.
— Гы-ы, — ответил Чероки и повесил трубку.
А свалка тем временем разрасталась. Это было непонятно. Обычно вокруг дерущихся собиралась вопящая толпа и криками подбадривала бойцов, а тут болельщиков практически не было и всё больше заключённых вступало в эту странную драку. Все они были людьми жестокими и безжалостными, так что всё могло окончиться весьма плачевно.
В общем-то, Томпсону было на всё это наплевать. Непонятным оставалось лишь отсутствие охраны во главе с начальником тюрьмы. Но в это время из боковой двери корпуса «А» выбежало несколько человек в форме, вооружённых дубинками и баллончиками с едким газом. Они бросились в гущу событий и тут же стали активными участниками побоища. И тут у наблюдавшего за происходящим Томпсона глаза полезли на лоб. Один из охранников, встрявших в драку, размахнулся и двинул своего коллегу тяжёлой пластиковой дубинкой по черепу. Тот повалился замертво. А сошедшего с ума охранника тут же прикончил какой-то китаеза, размахивавший незаконно изготовленным в мастерских тюрьмы тесаком.
С заключёнными, заполнявшими тюремный двор, происходило что-то странное. Почти все они с яростью берсеркеров бросались друг на друга, и на асфальте валялось всё больше и больше тел. Судя по позам, это были уже трупы. Томпсону стало не до размышлений о приятном досуге, и он сорвал пластиковую пломбу с затвора армейского крупнокалиберного пулемёта, которые были установлены на каждой из вышек, окружавших тюремный двор. Когда он подсоединил к пулемёту стационарный магазин на две с половиной тысячи патронов калибра 0.68, с вышки Чероки прозвучала очередь. У Томпсона мелькнула мысль о том, что, раз он откроет огонь не первым, то и отвечать не ему. Вот и хорошо. Однако нажимать на гашетку он не спешил. Очень уж непонятно было всё это.
Чероки выпустил ещё одну очередь и Томпсон, посмотревший в его сторону, поразился выражению лица своего коллеги. С расстояния в тридцать ярдов было отлично видно, что лицо Чероки искажено совершенно зверской гримасой. Он выкрикивал что-то очень недоброе и яростно водил прыгающим стволом по двору. Заключённые валились на асфальт один за другим. С другой вышки, находившейся через одну от Томпсона, тоже послышались выстрелы. Охранник, стоявший там, предпочёл использовать тридцатизарядный егерский карабин с оптическим лазерным прицелом, и посылал в толпу пулю за пулей. Одна из них разнесла голову охранника, душившего заключённого полимерной самозатягивающейся петлёй, обычно использовавшейся вместо давно устаревших наручников.
Томпсон был в шоке. То, что происходило, не укладывалось ни в какие рамки. Видимо, все разом сошли с ума.
«От жары, что ли», — в растерянности подумал он.
И тут повеял лёгкий ветерок. Он принёс с собой едва ощутимый незнакомый аромат то ли какой-то пряности, то ли незнакомой косметики. Можно было сказать, что этот аромат даже несколько приятен. Ну а уж то, что он принёс сержанту Томпсону, было настоящим подарком из преисподней. Ему приходилось нюхать кокаин, но то, что он испытал в этот раз, отодвинуло снежный эликсир в один ряд с дешёвой травкой, смешанной недобросовестным толкачом с сухим козьим помётом. Мир на краткое мгновение померк в глазах Томпсона и тут же вернулся. Но уже совсем другим. Невиданная лёгкость наполнила всё существо Томпсона. Ярость, прозрачная и чистая, как стекло, наполнила вселенную, и жалкий зуд Создателя, толкнувший его состряпать весь этот смехотворный балаган, померк перед великой страстью сержанта Томпсона.
Томпсон, как и его коллеги, сидящие на четырнадцати вышках по периметру тюремного двора, вдохновенно поливал беснующуюся толпу из пулемёта. Количество народа во дворе значительно увеличилось за счёт выбежавших из четырех корпусов тюрьмы охранников, а также заключённых, до этого проводивших время в клубе, столовой, мастерских, прачечной и прочих помещениях тюрьмы. Выбежавшие во двор люди, понюхав SBB, быстро приходили в нужную кондицию и активно включались в смертельную игру. Вооружённые охранники на вышках не зевали и метким огнём сокращали число участников. Выбывшие валялись на асфальте, залитом кровью. У одного из охранников на вышке кончились патроны и он без малейшего колебания тут же спрыгнул внутрь двора, чтобы продолжить начатое дело любым другим способом. Правда, при этом он сломал ногу, но тут уж ничего не поделаешь.
На крыше корпуса «В» застрекотал двигатель вертолёта. Несколько сотрудников тюрьмы, понаблюдав за происходящим с верхнего этажа корпуса, пришли в ужас и решили унести ноги, пока не поздно. Заметив это, Томпсон прекратил на минутку огонь и снял с кронштейна лёгкий гранатомёт. То, что он был на вооружении у тюремных охранников, всегда вызывало недоумение, и служило темой для тупых шуток. Но сейчас сержант Томпсон точно знал, как применить этот вид оружия. Он ловко вскинул гранатомёт на плечо, щелчком большого пальца открыл прицельную рамку, отодвинул красную пластину предохранителя и положил палец на спуск. Вокруг него весело кружилась карусель смерти, но руки оставались твёрдыми, а глаз был верным.
Вертолёт, приближённый оптикой, был рассечён на четыре части чёрными нитями прицела. Томпсон толкнул пальцем спуск, и стальная игла, оставив за собой дымный шлейф, распорола пространство над двором. Вертолёт, едва успевший оторваться от крыши на пару ярдов, разлетелся на множество кусков и Томпсон тут же забыл о нём. Нужно было продолжать жатву. Однако, когда он вновь обратил взор вниз, оказалось, что всё уже закончилось. Тюремный двор был завален трупами, и это зрелище могло бы потрясти кого угодно, только не сержанта Томпсона. Ему было мало. В поисках цели он повернулся к соседней вышке и последним, что он увидел, была вспышка выстрела.
Пуля из егерского карабина, выпущенная его приятелем Чероки, вошла Томпсону в глаз и, открывшись наподобие цветка, прочистила ему череп. В отверстие, образовавшееся на месте его затылка, можно было бы спрятать свёрток с парой фунтов кокаина. А Чероки, не находя, кого бы ещё прикончить, всунул ствол карабина в рот и нажал на спуск.
Эти события, впоследствии получившие известность как «Даркхоулская резня», заняли не более четырех минут. И всё это время у окна одного из кабинетов корпуса «А» в тени шторы неподвижно стоял обнажённый мужчина атлетического сложения. Он бесстрастно наблюдал за происходящим. Когда всё кончилось, и снаружи не осталось ничего живого, он спокойно спустился по лестнице, открыл дверь и вышел в тюремный двор.
