Роберт Шекли - Такие разные миры (сборник)
Было проведено исчерпывающее расследование причин разрушения нового здания. Адмиралу Эсплендадоре хотя бы частичное объяснение требовалось незамедлительно. Ему надо было на что-то опираться в своих дальнейших действиях.
Первые выводы не слишком устраивали человека, который искал простого и четкого ответа. Судя по всему, строительство велось правильно и в предварительных расчетах никаких ошибок не было. И катастрофу приписали какому-то сейсмическому явлению, предвосхитить которое с помощью существующей аппаратуры не представлялось возможным из-за его незначительности.
Эсплендадоре пожелал узнать, насколько вероятно повторение чего-либо подобного. Ученые в ответ только пожимали плечами. Собственно говоря, по их данным, оно вообще не должно было произойти.
Взвесив все это, Эсплендадоре прикинул, не замешан ли здесь саботаж. Как-то не верилось, что среди людей нашелся негодяй, способный продаться существу, смахивающему на хорька, с громким верещащим голосом и отвратительной натурой. Однако всегда встречаются люди, которые ради наживы пойдут на что угодно. Даже продадут свою расу. Предательство заложено в самую суть человечества с изначальных времен. Считалось, что оно в определенных ситуациях помогает выжить, но это выглядело по-другому теперь, когда Флот до предела рассредоточил свои силы.
Наладить контакт с халианами было возможно через некоторые планеты, не вошедшие в Альянс. Эти инопланетяне подпадали под категорию разумных существ – во всяком случае, разумных с той точки зрения, что умели сотрудничать и держать обещания. Осведомителям платили хорошо. И не только золотом и платиной, – халиане забирали много художественных ценностей с планет, на которые нападали.
Люди и их союзники в Альянсе – триста с лишним планет, составлявшие цивилизацию, как мы ее понимаем, – были сплочены своим отвращением к халианам и решимостью противостоять вторжениям. Но между ними не замечалось такого же согласия в отношениях друг с другом. Точнее сказать, разнообразные планеты Альянса представляли собой полнейший хаос соглашений, особых группировок, союзов, организаций, выискивающих чужое слабое место, неизменно заботясь только о своих узких интересах. Во всяком случае, тут человечество не преодолело своей давней склонности к агрессивности и соперничеству.
Среди планет Альянса имелись и такие, которые считали, что Флот куда опаснее для их существования и свободы, чем халиане. Особенное возмущение вызывала потеря права оборонять свою планету с помощью собственных военных космолетов. Конечно, в этом был смысл: если бы каждая планета (при малочисленности населения на многих из них) занялась собственной обороной, это вылилось бы в дорогостоящее и ненужное дублирование. Безопасность всех планет обеспечивалась сильным Флотом, способным противостоять любой угрозе.
Это было очевидным, и почти все согласились. Но все равно было тяжко смотреть, как вооруженные люди распоряжаются на твоей планете, а у тебя нет права обзавестись собственными боевыми кораблями. Люди по-прежнему находились в тисках дилеммы: многие из них не чувствовали себя свободными, раз не могли иметь собственного флота, но если бы им обзавелись, то отказались бы от мира и безопасности.
Ввиду всяческого соперничества между разными планетами Альянса Эсплендадоре не исключал возможности, что некоторые из тех, кто финансировал его экспедицию, на самом деле желали бы, чтобы она потерпела неудачу. Ведь отнюдь не исключалось, что некоторые члены планетарного совета пытаются посодействовать карьере адмирала из своего родного города. И кампания Альянса не раз саботировалась.
Эсплендадоре обсудил все это с главой своей службы безопасности. Тот согласился, что возможность саботажа представляется вполне вероятной, и клятвенно обещал полностью во всем разобраться.
Строительство новой базы буксовало. Число всяких накладок оказалось непомерным. Внезапно рухнули несколько зданий поменьше. Все нервничали.
Ничто не шло по графику. Эти задержки грозили экспедиции срывом. А Эсплендадоре получал все новые свидетельства того, что кто-то сознательно вредит строительству. Например, ценные инструменты были оставлены снаружи и их великолепно отполированные металлические части подверглись необъяснимой коррозии.
Леа увидела первый «провидческий» сон. Она собиралась в гости к своей двоюродной сестре Айрис. На самом деле у Леа не было двоюродной сестры Айрис, но во сне была. И находилась она в каком-то странном месте, но во сне оно казалось именно таким, каким и должно было быть.
Айрис жила в огромном многоквартирном доме почти в центре города. Дом назывался «Изумрудный герб», и обитало в нем несколько тысяч семей.
Войдя в здание, Леа чувствовала себя спокойно и привычно. Поднялась в пневмолифте на четырнадцатый этаж, вскочила на роллер, и он промчал ее милю по коридору до квартиры Айрис.
– Я тебе очень рада, – сказала Айрис, – но извини, если буду отвлекаться. У меня срочное телефонное дежурство.
Только тут Леа заметила черные проводочки, которые соединяли голову Айрис со штепселями в стене.
– Ого! Что-нибудь случилось?
– Дурочка! Война же! – сказала Айрис. – Ты ведь помнишь, что мы воюем?
– Ах да. Нас оккупируют или еще что-то, верно? – спросила Леа. – По правде говоря, я про это и не думаю. Мне в этом году предстоит принять много важных решений о моей карьере.
– Ну так подумай! – сказала Айрис. – Они все еще наступают, понимаешь?
– А я слышала, что наши силы отогнали их с большими потерями, – возразила Леа.
– Мы их временно остановили дорогой ценой – свыше десяти тысяч жизней. Однако они опять наступают… О-о!.. Погоди! Сигнал!
По одному из проводков, погруженных в голову Айрис, забегали искры. Сестра шепнула:
– С Южного плацдарма. Там в последнее время затишье. По-моему, вот-вот произойдет что-то важное. Волнующе, верно?
– Да, – сказала Леа. – Но и очень печально. Столько чудесных мальчиков погибло. Если бы от меня хоть что-то зависело!
– Так сделай же хоть что-нибудь!
– Но что я могу?
– Поговори с начальством. Скажи, чтобы поискали другое место. Почему они выбрали это, ну почему? Им целой планеты мало?
– Но отчего именно я? – спросила Леа.
– Да ведь, кроме тебя, некому. Ты живешь в их мире.
– Айрис! – воскликнула Леа. – Как ты можешь говорить такое?
– Но это же правда, – ответила Айрис. – Ты сама знаешь, что правда. Разве нет?
Леа хотела заспорить, объяснить, что она такая же ариджи, как Айрис. Но тут она проснулась. И оказалась человеком. Очень расстроенным.
