Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая
— “Красного графа”? Пятьдесят лет в строю и ни дня в бою, как у нас шутили? С чего это вы вдруг про него вспомнили?
— Игнатьев в первую мировую являлся распорядителем счетов русского военного ведомства в Париже. Счета, как иногда водится у нас, отчего-то были открыты лично на него. Но в один прекрасный день, уже пребывая в эмиграции, он совершил невероятный поступок: взял - и перевёл эти миллионы на нужды СССР, за что получил от Сталина прощение и почёт. Может быть, за вашим “фондом” тоже стоит некто, кто желает того же?
— Прощения и почёта? И для этого держать деньги под спудом более девяноста лет?
— Ну да. Потомок какой-нибудь, например. Или, скажем, связанный с потомком олигарх?
— Очень сильно в этом сомневаюсь. Прощение и почёт сегодня приобретаются куда меньшей ценой. Хотя - почему бы и нет? Всё возможно…
— Всё возможно, вы правы… Но тогда отчего вы не стали прорабатывать подобную версию сами?
— Финансы - это не наш профиль, Геннадий Геннадьевич! Мы привыкли знать своего врага и смотреть ему в лицо. А это поле - оно, согласитесь, ваше. Здесь другая психология, другие мотивации… Так что не обессудьте - всё честно.
— Конечно, честно. Тем более что вы, не отпирайтесь, в своих мыслях уже - человек на заслуженном отдыхе. Абсолютно заслуженном… Кстати - вы не прокачивали ситуацию с преемником?
— Пока исполняющим обязанности будет он,— произнёс генерал, обращаясь к Горину.
— Очень хорошо, Кирилл…Кирилл… как же вас по батюшке?
— Кирилл Петрович.
— Очень хорошо, Кирилл Петрович. Вы сотрудник толковый и опытный. Мы знакомы совсем немного, а я уже вижу, что работать у нас с вами получится вполне. Было бы возможно, между прочим, и посодействовать вашему назначению на должность - если, конечно, вы не намерены уходить из органов.
— Нет, уходить я не намерен,— ответил полковник.
— Ну что ж! Тогда на этой оптимистической ноте позвольте завершить встречу!— сказал Фуртумов, поднимаясь из кресла и делая шаг в сторону дверей.— Коньяк на дорожку не предлагаю, поскольку ещё очень много дел. До свидания, Рудольф Викентьевич. Будем с вам работать, Кирилл Петрович. До свиданья!
Тем же путём, через галерею и зимний сад, Могилёв с Гориным вышли на улицу. Усаживаясь в машину, Горин ещё раз окинул взглядом особняк, в котором оставался трудиться его то ли его новый смежник, то ли начальник. Несмотря на то, что рабочий день давно завершился, а на улице ещё было светло, все окна особняка ярко пылали. Должно быть, гореть им до самого позднего часа, пока в Европе не закончится рабочий день. Или даже до утра, покуда на финансовой вахте - Америка.
Сам же особняк, словно белоснежный корабль, возвышаясь и доминируя над своим приземистым серым окружением, казалось, был устремлён или даже несся в какую-то непонятную, но увлекательную даль. Можно было только позавидовать уму, успешности и блеску нового министра, наделённого сказочными полномочиями, и при всём этом умудрившегося остаться лицом гражданским, то есть сохраняющим, если что, право не выполнять приказ. У полковника же подобного права не имелось.
Неожиданное ускорение ситуации с уходом на пенсию шефа и с его собственным более чем вероятным назначением на освобождающееся место куда сильнее тревожило, чем доставляло положительных эмоций. Как сложится этот новый этап службы? Пройдёт ли он ровно или, как чаще всего - на нервах, ночных авралах и с обязательным стаканом водки, чтобы заснуть? А если вдруг сменится подчинённость - сработается ли он, привыкший всю жизнь трудиться практически за одно жалование, со своими новыми коллегами из совершенно иного мира, приходящими на работу в костюмах от Brioni и туфлях от Berner?
Одно утешает - не привыкать! Жизнь всё покажет и всё расставит по местам.
Да, прав хитрозадый Могилёв - спокойнее надо на жизнь смотреть. Так, гляди, тоже до генеральской пенсии дотянешь!
*
Выслушав почти трёхчасовой рассказ Алексея и Марии об их незабываемом европейском путешествии, Борис продолжительное время, словно в глубоком нокдауне, продолжал сидеть у края стола, подпирая подбородок и вцепившись себе в щёку широко растопыренными пальцами. И лишь после того, как он убедился, что выслушанная им история завершена самым что ни на есть текущим моментом, он позволил себе немного расслабиться и произнести единственное, пожалуй, из уместных в подобной ситуации выражений:
— Ну вы… ну вы и даёте!
Алексей с лёгкой улыбкой посмотрел на него, и словно твёрдо уверенный, что все приключения позади и новых не случится, поспешил Бориса успокоить:
— Зато вот - результат!
И перевёл взгляд на крошечный кусочек намагниченной пластмассы с нанесённым на него лаконичным рисунком в строгих серых тонах.
— Даже представить невозможно, что на этой карточке - миллиарды долларов!— с восторгом добавила Мария.
— Ты говорил - пятнадцать?— уточнил Борис с каким-то странным безралично-отсутствующим выражением на лице.
— Да, пятнадцать миллиардов,— подтвердил Алексей.— И это - только малая часть. Жалкий управленческий доход, как нам сообщили.
— А основную часть вклада невозможно измерить никаким деньгами!— с пылкостью подтвердила Мария.— Страшно вообразить - там хранятся акции и закладные крупнейших банков мира, основа всего мирового богатства!
— С трудом верится!— усомнился Борис.— Если с начала прошлого века в доход набежало пятнадцать миллиардов долларов - то с учётом капитализации процентов современная стоимость вклада не может превышать…— здесь он задумался, чтобы провернуть в голове одному ему ведомый расчёт.— Ну, где-то порядка трёхсот миллиардов. В масштабах мировой экономики - не так уж и много. У России сегодня денег больше. А у Китая - больше раз эдак в пять.
— Ты почти угадал, банкир называл номинальную стоимость в триста тридцать миллиардов… Конечно, я могу ошибаться,— ответил Алексей, морща лоб,— но ведь речь здесь идёт не вполне о современных деньгах. Старые деньги не обращаются стремительно, как нынешние, а лежат, в том числе, в фундаментах банков. Банки же, работая с обесценивающимися деньгами, тем и интересны, что сами обычно не обесцениваются. Поэтому пока старые деньги пребывают мёртвым грузом в банковских капиталах, номинальный доход по ним капает весьма скромный, однако если с их помощью начать управлять финансами - будут потрясающие результаты!
— То есть те, кто управляют мировыми банками и неслыханно на этом зарабатывают, свой доход возвращают не обратно в капитал, а используют на другие цели или просто транжирят?
— Да, думаю, что именно так. Ты же ведь жил на Кипре и лучше меня должен это знать!
