Николай Шпанов - Земля недоступности
Экипаж успел, по-видимому, уже привыкнуть к урезанной порции кислорода и люди не испытывали страданий, как в первые дни. Но большинство из них стало отличаться необычайной сонливостью. Свободные от вахты не интересовались ничем кроме койки.
Лодка представляла собой плавучее сонное царство, где бодрствовали только штурмана, рулевые да вахтенные механики, клевавшие носами под однотонное жужжание электромоторов.
Так было и около полудня 5 июня. В лодке слышно было лишь гудение моторов. Ярко освещенный колодец центрального поста, главная машина и обе станции — носовая и кормовая — были отделены шторами от погруженных в полумрак помещений команды. Только еще в крошечной каютке старшего штурмана зеленел абажур лампы. Пятно света падало на стол, выхватывая из полумрака красные жилистые руки Кроппса и желтые лакированные ящики хронометров. Крепкими волосатыми пальцами штурман бережно поворачивал ключ, заводя, один за другим, четыре хронометра.
В тот момент, когда штурман отнял пальцы от ключа и потянулся за крышкой хронометра, по всему судну разнеслась резкая металлическая дробь аврального звонка. Звонок не умолкал, громко и тревожно разрывая тихий полумрак лодки. Почти одновременно с началом звонка, — может быть на одну — две секунды позже, — из машинного отделения донесся оглушительный металлический стук резко переключенной реверсивной муфты. Лодка испытала сильный толчок, точно гигант ударил ее чем — то мягким по форштевню. Хронометры, стоявшие перед штурманом, скользнули по гладкой поверхности стола и с жалобным званом упали на палубу. Сам штурман, протянув руки к хронометрам, с возгласом отчаяния стремительно полетел со стула в угол каюты.
Во всех помещениях происходило почти то же самое. Спящие люди валились с рундуков и коек. Они катились друг на друга. Среди них падала посуда и звенела по железной палубе. Билькинс, свалившись с койки, больно ударился головой и в первый момент не мог ничего сообразить. Его мозг серебряной пилой разрезала дробная трель звонка. Но через несколько секунд он выскочил из своей каюты и, покрывая зван посуды, стук барахтавшихся тел и наполняющие темноту проклятия, прокричал:
— Спокойно… Спокойно… Ничего не случилось. Все по местам!
Повторив это несколько раз и убедившись в том, что в помещениях вспыхнуло электричество и люди стали поспешно занимать свои места у аппаратов, Билькинс в два прыжка оказался около ошеломленного вахтенного начальника, еще не оправившегося после сотрясения. Звонок не переставал трещать. На приборной доске ярко вспыхивал красный сигнал носового зонда.
Джонс, мы с чем — то столкнулись! — крикнул Билькинс вахтенному начальнику. — Или это очень хорошо, или это очень плохо.
— Скорее плохо, чем хорошо, сэр, — ответил Джонс. — Посмотрите — ка, мы уже две минуты отрабатываем задним ходом, а сигнал все еще не прекращается.
— Вы думаете, что зонд засел в препятствии? Посмотрите — ка лаг.
— Есть, сэр.
Джонс побежал к колодцу лага и через минуту крикнул:
— Здесь все в порядке, сэр. Лаг работает на полный ход.
— Что же это значит, — ведь не тащим же мы с собой всю скалу!.. Эй, Джоне, на какой глубине вы шли, когда произошло столкновение?
— Двадцать метров по глубомеру, сэр.
В центральный пост вбежали Зуль и старший штурман.
Билькинс отдал распоряжение о перемене курса. Рулевые осторожно переложили вертикальный руль. Лодка шла в новом направлении с едва вращающимися двигателями. Однако сигнал столкновения не прекращался. Все стояли совершенно ошеломленные. Штурман выбрал минуту и попробовал рассказать Билькинсу:
— Сэр, большое несчастье, два хронометра…
Билькинс только отмахнулся:
— Не до хронометров… тут за нами скалы гонятся. — Он на минуту задумался и скомандовал: — Подготовиться к всплытию.
Медленно, осторожно, на одних горизонтальных рулях лодка поднимается метр за метром. Глаза всех присутствующих впились в сигнал вертикального зонда. Через несколько минут непрекращающаяся трель звонка горизонтального зонда смешалась с такой же трескучей трелью другого звонка и циферблат вертикального зонда загорелся синим светом.
Лодка стала двигаться горизонтально. Когда она оторвалась от ледяного покрова, верхний сигнал умолк и синий свет погас. Но носовой сигнал продолжал сиять красным светом и его звонок все так же пронзительно наполнял стальную тесноту лодки. Все пришли к заключению, что, по-видимому, зонд просто испортился от удара о встречную скалу и в нем произошло замыкание. Итти вперед с таким зондом было слишком рискованно. Билькинс решил продержаться несколько часов и спустить водолаза для починки.
Пока шли приготовления водолаза, Билькинс исследовал все пространство вокруг лодки при помощи перископа и прожектора. Луч сосредоточенного света в сто миллионов свечей методически, метр за метром, ощупал темное пространство, окутавшее лодку. Но ничего похожего на берег Билькинс не обнаружил. Луч, не встречая никаких препятствий, уходил в мягкое податливое стекло воды, преломлявшее его едва уловимым волнением. Билькинс попробовал даже направить луч вверх, рассчитывая, что сила света преодолеет лед. Но его ожидания не оправдались. по-видимому, толщина льда была настолько велика, что совершенно лишала возможности его просветить. В самый последний момент, когда Билькинс, перед тем как выключить прожектор, обводил лучом вокруг лодки, круг света пересек большое темное тело, быстро промелькнувшее снизу вверх. Проследив за ним, Билькинс увидел в ледяном покрове небольшое круглое отверстие — характерную лунку морского зайца. Это говорило о том, что и в этих крайних широтах есть жизнь.
Тем временем были закончены все приготовления для спуска водолаза. Судно подошло на расстояние двух — трех метров ко льду. Пустили в ход алмазные буры и в проделанные отверстия выпустили шланги. Свежий морозный воздух стал парно вырываться из широкого зева вентилятора. Молодой машинист от восторга даже издал воинственный клич, потрясая кулаками. Потом махнул безнадежно рукой:
— Эх, на лыжах бы сейчас! Небось, там — то воздуху, вот бы подышать!
Его поддержал Зуль:
— А что, капитан, не попытаться ли нам при помощи водолаза проделать отверстие такого размера, чтобы можно было выставить наружу всю рубку? Мы могли бы прежде всего совершенно точно определить свое место по солнцу и, кроме того, было бы очень интересно познакомиться с окружающим ландшафтом.
В разговор вступил кок:
— Не вредно бы и пресную воду в цистернах переменить. Наша что — то попахивать стала.
