Кирилл Шарапов - Гагарин
— Без понятия, — отозвался парень и, махнув на прощание рукой, вошел в кубрик. Раньше он делил его с еще девятью парнями, теперь… теперь он был здесь один. Девять пустых коек, через какое-то время сюда придут чиновники из военной канцелярии, соберут личные вещи погибших и раненых и эти койки займут другие люди, чтобы потом уйти, не оставив в памяти Арсения ни имен, ни лиц.
— Завтра будем на Большой Москве, — садясь за стол, произнес Жан, — кабаки, пляжи, девочки.
Ирма усмехнулась.
— Жан, все отличие от того, что есть сейчас, пожалуй, только в пляжах. Насколько я помню, ты вчера ушел к себе в кубрик, ведя под руки двух связисток, одна из которых лейтенант, а вторая капитан. Кстати, количество звездочек на погонах влияет на поведение в постели?
Жан отрицательно покачал головой.
— Все как и в жизни, лейтенанты шустрее, капитаны опытней.
Присутствующие рассмеялись, за столом сидели десять человек, почти все, что осталось от батальона, не хватало только Никиты, который избегал общества Арсения, ел за другим столом и старался быть как можно незаметней, всех это вполне устраивало.
— Ты-то, красавица, на пляж собираешься? — поинтересовался Игорь.
— Конечно, — мечтательно закатив глаза, ответила Ирма, — у меня уже полгода лежит в вещмешке ненадеванное бикини, которое я купила в Ленинграде. Тогда так и не удалось искупаться в Балтике.
— Это когда нас перебросили на Урал? — спросил Арсений.
Девушка кивнула.
— Да, на Урале, с пляжами туго, — отозвался кто-то из парней.
— Там со всем туго с растительностью, с водой, там только с горами проблем нет и металлами, — заметил Жан, из присутствующих только он, Арсений и Ирма поучаствовали в той заварушке, неделю Красные Штыки гоняли по горам десант «звездунов». Батальон после этого пришлось почти полностью переформировывать: из четырех сотен бойцов уцелели двадцать пять человек, а продолжить службу смогли десять. Теперь из десяти осталось только трое ну и лейтенант в госпитале, хотя обратно в часть ему уже вернуться не суждено, какой из безрукого десантник?
— Кто сегодня сводки просматривал? — спросил Арсений.
— Я, — поднял руку невысокий крепкий парень с позывным Тумба. — На Крыме совсем все плохо, жмут нас там «звездуны». Туда перебросили пятый механизированный корпус, но все равно у квадрата перевес.
— Накрылись медным тазом ваши пляжи, — бросил кто-то с соседнего столика.
Арсений обернулся и вопросительно посмотрел на сидящих за ним пилота и связиста.
— Сегодня шифрограмму принял, — сообщил связист, — бригада уже сформирована, вас вольют в состав и перебросят на Крым. Думаю, что уже через неделю там будем.
— Твою мать, через один парсек, — выругался кто-то из молодых, — а я своей девушке свидание назначил, послезавтра с Ленинграда прилетит.
— Забудь, думаю, послезавтра ты будешь снова болтаться в космосе, — бросил пилот. — У нас все увольнительные отменили, беглый осмотр корабля, пополнить запасы, погрузить бригаду и на взлет.
— Похоже, в Крыму все совсем хреново, — продолжил связист, — туда еще первый гвардейский перебрасывают, но это пока что слухи.
За столом десантников повисла напряженная тишина, Ирма и Арсений переглянулись, оба знали, что значит, когда где-то появлялся первый гвардейский. Элиту десантной пехоты Красного пояса бросали в бой только тогда, когда больше ничего не могло помочь, и, если его и вправду перебрасывали на Крым, значит, дело швах. Билет на курорт может оказаться в один конец. Новости основательно испортили всем настроение, все от рядовых до адмиралов флота и маршала Красного пояса знали если потерять Крым — войне конец. Фактически, эта планета переходила из рук в руки и не принадлежала ни «звездным», ни «красным». Когда она была в руках «звездунов», то называлась Майами, когда в руках «красных» — Крымом. За нее уже шесть лет шла капитальная драка, если кому-то из противоборствующих сторон удастся закрепиться на ней хотя бы на полгода и построить базу для флота, война закончится. Стратегическое положение планеты давало колоссальное преимущество для атак на почти все миры галактики. Но в одном дурачок Никита был прав — войне скоро конец, силы «красных» и «звездунов» таяли, как снеговик в тропиках.
На следующий день линкор «Иосиф Сталин» пристыковался к базе звездного флота. Никаких увольнительных, все остались на корабле, на который тут же начала грузиться бригада. Жан оказался прав, через час после стыковки на Арсения надели сержантские лычки, а через два, передумав, сорвали и сходу нацепили погоны лейтенанта.
— Принимай роту, — скомандовал усталый капитан, — назначай взводных, через одиннадцать дней мы высаживаемся в Крыму.
— Так нельзя, — возмутился Арсений, — половина бригады — салаги необстрелянные, никакой слаженности, это все равно, что скотину на убой вести.
— Забудь про гуманизм, — отмахнулся капитан, — у нас нет ни времени, ни сил. «Звездуны» дожимают Крым и, если сейчас туда не перебросить свежие силы, мы его потеряем.
— А гвардейская?
— Первая гвардейская сможет быть там не раньше чем через две с половиной недели. Все, лейтенант, выполняйте.
— Есть, — вытянувшись по стойке смирно и крутанувшись на каблуках, Арсений, чеканя шаг, вышел из каюты капитана.
— Ирма, принимай первый взвод, Жан, второй, — Арсений пробежался взглядом по оставшимся старикам. — Третий возьмет, — последовала довольно долгая пауза, — третий возьмет Митяй.
— Все так плохо? — спросила Ирма, когда они остались в лейтенантском кубрике вчетвером.
— Хуже. Плохо — это еще хорошо, — скаламбурил Арсений, бросив быстрый взгляд на взводных. — Я могу рассчитывать только на стариков, молодняк мне совершенно доверия не внушает, это мясо, которое в первом же бою обгадится до потери сознания. Стариков в бригаде процентов сорок, это хорошо, я из них знаю от силы десяток, но шесть сотен обстрелянных бойцов не могут выиграть войну.
— Похоже, мы смертники, — подал голос Жан, весь вечер он молчал и был хмур.
— Наша задача удержать Новороссийск, или как называют его «звездуны» Ньюпорт.
— И сколько держаться? — спросил Митяй.
— До подхода первой гвардейской, ориентировочно шесть или семь дней.
— Писец нам всем, орден точно отхватим, а кое-кто и два, только нам его в гроб положат, — как всегда прямолинейно бухнул Митяй.
Все посмотрели на него, как будто он громко испортил воздух. Правда, в душе каждый знал, что Митяй прав.
— Сорок секунд до высадки, — огласил десантный отсек капсулы напряженный голос пилота. — Входим в зону действия противовоздушной обороны квадрата. Держись! Сейчас потрясет!
