Олег Дивов - Русская Арктика 2050 (сборник)
– Ох ты ж… Широко размахнулись, Михаил Васильевич.
– Однако все известные нам факты сюда укладываются, один к одному.
– «Мученики» – допустим. Но какие ж они «герои»? Мерли по глупости, друг друга ели. Уцелевшие – расстреляны своими ни за что ни про что.
– В рамках западного мировоззрения они – герои.
– И не возразишь.
Прохор замялся, поджал губы, будто подбирая слова, и наконец заговорил:
– Я не верю в эту теорию. Подождите, – жестом он пресек возражения Михайлова. – Повторюсь: я не верю. Но я допускаю, что они могут в нее верить и ей следовать. Представим, что ваша теория вдобавок имеет предсказательную силу… Как они могут убить всех нас, не причинив страданий? Предварительно обездвижив, обезвредив. К примеру, снотворным. Но добавлять снотворное в еду – бессмысленно, ведь команда питается посменно. Да и не думаю, что в экипаж мог затесаться шпион: просматривал личные дела. В общем, следует ожидать газовой атаки. Знаете, а прикажу-ка я раздать респираторы.
Прохор вскочил и уже было открыл дверь, когда обернулся к губернатору.
– А что же нам согласно вашей теории делать?
– Молиться, – пожал плечами Михаил Васильевич.
– То есть выхода нет? – уточнил Прохор.
– Да почему же?.. Вы неправильно понимаете смысл моих слов. Когда я советую молиться, это означает только то, что нужно молиться, и ничто другое. Их обряд… Тьфу!.. Пустое против молитвы.
Прохор кивнул и удалился.
Михаил Васильевич вышел на палубу и чуть не был сбит с ног главным глубоководником.
– Стоило отлучиться!.. – кипел Серегин. – И на тебе!
– Что у вас стряслось, друг мой?
– Инженер с «Чилингарова» сообщил, что когда все перешли на «Ямал» за оружием и хозяйство осталось без присмотра, мой штурман залез в барокамеру и заблокировал люк. Выходить отказывается. Еды себе туда натаскал, подлец! Кладовую выгреб.
Глубоководник широким шагом прошел на ют и по узкому мостику перебрался на научный корабль. Михаил Васильевич едва поспевал за ним. Они спустились на несколько уровней по громыхающим жестью лестницам и очутились в ангаре. Посреди него на балке мостового крана висел титановый эллипсоид, а под ним в полу был вырезан квадрат, оттуда тянуло холодом. Никакого ограждения предусмотрено не было. Губернатор осторожно наступил на рифленый край провала, заглянул: внизу черная вода без единого всплеска. Тогда он стал рассматривать батискаф. Два суставчатых манипулятора. Крюки для размещения дополнительного оборудования. В передней части блестит изучающим глазом маленький иллюминатор. Михайлову стало не по себе, его охватило чувство, будто за ним наблюдали с той стороны, из какого-то другого мира, вроде загробного, посмертного. Титановая капсула вдруг показалась чуждой, почти инопланетной. Бывшему губернатору отчаянно захотелось невозможного: облепить батискаф огромными лопушинами, завернуть километром суровой нитки да и проварить в чане с тонной луковой шелухи, чтобы получилось родное пасхальное яичко, красное, как петушиный гребень, со светлыми оттисками листьев-опахал.
На этом фоне совершенно терялась уложенная на бок металлическая бочка – многоместная декомпрессионная камера. Михаил Васильевич заметил, как в окошке на торце бочки появилось и тут же исчезло лицо.
Тимофей Степанович сразу направился к посту связи, схватил из выемки гарнитуру.
– Петр Ефимович, чего это вы от нас заперлись? – елейным голоском поинтересовался он в микрофон.
– Здравствуйте! – раздался из динамика бодрый голос. – Просто я решил, что здесь уютнее.
– Выходите! У нас погружение через два часа. Нельзя выбиваться из графика.
– Сочувствую, но ничем помочь не могу.
– Выходите! Чего там сидеть? – уговаривал глубоководник, с трудом сдерживая ярость. – Вы меня подводите. Институт подводите. Всю страну!..
– Тимофей Степанович, уважаемый, вы тоже меня поймите. Я умирать не подписывался. А здесь ни одна напасть не достанет. Неделю посижу, а там либо в порт вернемся, либо спасатели подоспеют. Наши, норвежские – без разницы. Без обид, Тимофей Степанович. Нынче каждый сам за себя. Выживаю, как умею.
Глубоководник использовал последний аргумент:
– Вот устрою товарищеский суд: выверну давление так, что у тебя глаза из орбит вылезут!
– Полагаюсь на вашу порядочность, Тимофей Степанович, – сказал штурман.
Глубоководник задохнулся от такой наглости, даже не сразу подобрал слова:
– Ну и времечко пошло!.. Негодяй взывает к порядочности!
– Все, я отключаюсь.
В динамике щелкнуло, воцарилась тишина.
Михайлов заметил, что новоявленный отшельник зашторил оконце в дверце барокамеры.
– Он что же, думает, нахал этакий, без него – никак? – неистовствовал Серегин. – А вот выкуси!.. – Обернувшись к застывшим у пультов техникам, он рявкнул: – Готовьте аппарат! Да-да! У нас график!
Вышколенные помощники засуетилась. Нужно было снарядить капсулу к погружению: заправить дыхательной смесью, сменить использованные гигроскопичные пакеты, подзарядить аккумуляторные батареи и загрузить балластные бункеры.
Тимофей Степанович повернулся на каблуках и обнаружил перед собой изображавшего непреклонность бывшего губернатора.
– Я с вами, Тимофей Степанович. Знайте, я с вами.
– Зачем вам?
– У вас ведь нынче нет напарника?
Серегин рад был предложению губернатора, поскольку ценил его общество: Михаил Васильевич показал себя приятным и сочувствующим собеседником. Да и не хотелось в одиночку совершать погружение, более всего утомляющее вынужденным бездельем.
– Девяносто минут – расчетное время, – решил глубоководник, повернулся к техникам: – Слышали? Успеете? Только попробуйте опоздать!
Михаил Васильевич поднялся в местную столовую и покушал. Затем вернулся на «Ямал», погулял по верхней палубе и со скуки снова пошел перекусить, на этот раз – в буфет. Когда он вышел на палубу, то поразился царившему здесь оживлению. Титанические затворы грузовых люков были сняты, кран выхватывал из трюма огромные контейнеры без маркировки, матросы на автотележках распределяли их по палубе. Связисты прокладывали кабельные трассы по вскрытым технологическим ложементам. Бывший губернатор вспомнил обещанные Прохором «козыри».
Завидев вдалеке Прохора, Михаил Васильевич догнал его:
– Прохор Петрович, успокойте мятущуюся душу! Придет подмога, ежели что?..
– Какая подмога? Зачем подмога? – рассеянно переспросил тот.
– Ну как же!.. Большая земля от нас который день не получает весточки. Должны ведь отцы-генералы полюбопытствовать, что стряслось. Со спутника глянуть или выслать стратосферный самолет-разведчик.
