Юрий Никитин - Трансчеловек
Леонид обиделся:
– Я же пиво! Пиво – можно.
Коля сказал поощрительно:
– Да все можно. Алкоголь нужно принимать таким, какой он есть. А вообще ты прав: где пиво – там и Родина! Сам знаешь, когда водка заканчивается, закуска становится просто едой, а разве мы такое кощунство допустим? Там выпьем же за…
Каролина слушала с таким интересом, будто в самом деле восторгается его речами, потом я сообразил, что она смотрит с симпатией на самого Колю: в самом деле хорош и колоритен, душа нараспашку и сердце на рукаве, добрый и отзывчивый, все его слабости на виду, да он и не слишком скрывает, даже бравирует ими. В наше закомплексованное время и в нашем сложившемся кружке общения, где комплекс на комплексе, он выгодно отличается дикарской чистотой и открытостью.
Все с разной степенью энтузиазма выпили, а мне вот нельзя – за рулем, как удобно. Сделав вид, что покидаю стол ради облегчения кишечника, иначе будут обижаться, вышел в другую комнату, а оттуда на балкон. Майский вечер теплый, небо окрасилось в нежные алые цвета, облака застыли, потемнели, с востока идет плотная темнеющая синева, а на западе еще догорает закат, прижимаясь к земле, небосвод над ним почему-то светло-зеленый, почти прозрачный, а в самой выси вообще что-то невообразимое…
Сзади простучали каблучки, пахнуло знакомым ароматом. Каролина подошла свежая, сунула мне под майку холодные ладошки, явно минуту назад из-под ледяной струи.
– Ага, страшно?
– Брысь отсюда, жаба! – заорал я, но она хихикала и грела лапы, пока не услышала сзади голоса, убрала руки и сделала вид благовоспитанной девочки.
В комнату, где мы стояли на балконе, вошли Леонид и Михаил с женами, заскрипел диван под их грузными раскормленными телами, а мы смотрели на высокие дома, где в окнах начинают загораться огни, на машины, что одна за другой включают фары, очень красиво, когда по одной стороне дороги идут с желтыми огнями, по другой – удаляются с красными.
На балкон вышла Светлана, красноватый свет заиграл на литых плечах.
– Каролиночка, ты не будешь очень против, если я уведу твоего… дружка потанцевать?
– Сделай одолжение, – ответила Каролина легко, – научишь танцевать, спасибо скажу.
Светлана протянула мне руку, я помотал головой.
– Из меня танцор, – объяснил я, – как из… ладно, смолчу. Ты знаешь.
– Когда медленно танцуешь, – объяснила она с лукавой улыбочкой, – ничего не мешает…
– Каждой хорошей девушке, – согласился я, – по плохому танцору!
– Тогда все в порядке, пойдем?
Я упирался, но она ухватила за руку цепкими пальцами, привыкшими сжимать гриф штанги, умело дернула, и я вынужденно сдвинулся, чувствуя, что меня увлекает за собой что-то вроде шагающего экскаватора.
В комнате она сразу прижалась, заставила двигаться едва-едва, так что даже с моим умением такое танцевать можно, согласен. От ее сильного здорового тела приятно пахнет духами, я старался напоминать себе, что это она отбивает запах пота, а так вообще культуристки потеют, как лошади или балерины.
– У тебя плотные мышцы, – заметила она одобрительно, – тебе качаться нужно.
– Зачем?
– Вздуешь такие мускулы! Все мужчины завидовать будут.
– Зачем? – повторил я. – Я, так сказать, извини за выражение, интеллектуал нижнего уровня. У нас появиться с мускулами – позор. Мы тяжелее проца или харда ничего не поднимаем. Сила есть – ума не надо, и все такое прочее. Все-таки главное не сила, а правильный вектор ее приложения.
– Знание – сила, – весело отпарировала она, – а незнание – мощь миллионов. Мужчина с мышцами всегда смотрится лучше, чем без оных. Кем бы он ни был. Уж поверь, мы, женщины, говорим друг с другом без утайки.
Она умолкла, только бросила взгляд на Каролину, я тоже промолчал. В Светлане, если особенно не приглядываться, не всякий рассмотрит мастера спорта по фитнесу, а еще раньше она занималась бодибилдингом и пауэрлифтингом. Просто очень хорошая фигура, крупная грудь идеальной формы, наверняка твердая, словно из дуба вырезанная, отшлифованная и покрытая лаком… нет, скорее, как упругие резиновые мячики, не надуваемые, а литые… гм… широкие плечи и тонкая талия, а руки очень красивые, с тугими трицепсами, которые у женщин начинают отвисать уже со студенческого возраста.
Ей двадцать семь, вспомнил я. На два года больше, чем мне. Может быть, еще и потому посматривает на меня заинтересованно. Если я выбрал в подруги женщину, старше себя на восемь лет, то разницу в три вообще не замечу. Не то, что остальные козлы, уже седые, а все молоденьких девочек ищут.
В комнате Коля, возбужденно блестя глазами, рассказывает внимательно слушающей его Насте:
– Иду я себе в магазин, вдруг из-за угла заряд из BFG… Ну, я сразу все понял, тут же в магазин, взял одну беленькую, две красных, вышел: на душе, как в раю!
Настя сказала с игривым неодобрением:
– Ах, Коля, сколько же ты выпить сможешь?
– В меру выпитая водка, – сказал Коля наставительно, – хороша в любых количествах. В жизни человек должен попробовать все и решить, нужно это ему или нет. Кто-то не все пробует, а кто-то, попробовав, уже не может правильно решить.
– А ты решаешь, – спросила она как-то намекающе, – правильно?
Он не понял, что его клеят, или же сделал вид, что не понял, так бывает дешевле, вскинулся оскорбленно.
– А как же? От нечего делать пьют только недалекие люди. Умный всегда найдет причину.
Она покачала головой.
– Ох, Коля, Коля… Ты не пробовал вернуться к нормальной жизни?
– Только вчера вернулся к нормальной, – сказал он обвиняюще. – Вернулся, а ее уже нет… Ну, что оставалось, как не тяпнуть по маленькой?
Она засмеялась, широко раскрывая сочный рот, откинулась на спинку дивана, чтобы грудь выше и вся как бы в постели, должен же он раздеть ее глазами, если алкоголь не совсем пригасил мужские инстинкты, у нее такое роскошное нежное тело, белое, как сало молодого поросенка, вот уже несколько лет не знающее загара, чтобы сохранить белизну.
– Кроме вина и водки, – сказала она уже без намеков, – в жизни столько удовольствий! Особенно в мужской.
– Увы, – сказал он уныло, – на эти удовольствия уходит весь мой заработок. На жизнь не остается!
– Повышай квалификацию, – посоветовала Настя. – Володя уже и в НИИ подрабатывает…
Коля удивился, повернулся ко мне.
– Правда? Володя, держись подальше от науки: выяснилось, что научные исследования вызывают рак у лабораторных крыс.
Я не успел объяснить, что мои научные исследования начинаются и заканчиваются ремонтом компьютеров, но Коля уже отвернулся, пропел весело:
– На горе стоит хомяк. Его мучит отходняк… Если не было бы глюка, жизнь была б такая скука!
