Микаэль Юрт - Ученик
– Что это такое? – спросил он.
– Там, – повторила она, указывая на этот раз более определенно.
И тут он увидел. В принципе прямо перед глазами. Отпечатки на оконном стекле – один почти четырехугольный, в несколько квадратных сантиметров, а пониже небольшая точка. С двух сторон от них имелись два отпечатка в форме полумесяца – левый чуть изогнут вправо, а правый – влево, точно скобки вокруг двух других отметин. Билли сразу понял, что это. Кто-то – вероятно, убийца – смотрел через окно, прислонившись лбом и носом к стеклу и загораживая по бокам солнце согнутыми ладонями, и в результате оставил на стекле кожный жир.
– Он высокий, – отметил Билли, наклоняясь вперед. – Выше меня.
– Если их оставил он, – Ванья кивнула на отпечатки на стекле, – это означает, что он просматривался из тех домов. – Она показала в сторону соседних домов за клумбами. – Кто-нибудь мог его видеть.
Билли засомневался. Посреди буднего дня, в июле. Из вилл вокруг, похоже, все уехали в отпуск. Когда прибыла полиция, на улице собралось крайне мало любопытных или обнаруживших необходимость срочно что-то сделать в саду. Это один из тех районов, что более или менее пустеют летом. У жителей имеются средства и время для того, чтобы поехать на дачу, отправиться куда-нибудь на яхте или за границу. Знал ли об этом преступник? Рассчитывал ли на это?
Вероятно.
Разумеется, они обойдут соседей. Многих. Если убийцу впустили в дом, как полагал Билли, он, наверное, подошел к главному входу. Стучаться в дверь террасы более пугающе и необычно, и шанс попасть внутрь значительно меньше. Значит, он прошел через сад. Прямо на виду. Насколько они знали, аналогично он поступал и в двух предыдущих случаях, но им это не помогло. Никто ничего или никого не видел. Ни машины, ни человека, странно себя ведшего, никто не спрашивал дорогу, не крался, не ехал на велосипеде, не доставлял сообщений.
Ничего и никого.
По соседству все было так, как всегда, с одним маленьким исключением – там жестоко убили женщину.
– Торкель хочет, чтобы мы поехали обратно, – сказал Билли. – Если повезет, мы найдем что-нибудь общее.
– Похоже, нам необходима удача. Он набирает скорость.
Билли кивнул. Между первым и вторым убийствами прошло три недели. Между вторым и третьим всего восемь дней. Они вместе двинулись через зеленый, почти как для гольфа, газон, который, невзирая на продолжительную засуху и жару, не имел ни единого желтого пятнышка. Ванья посмотрела на коллегу, шагавшего рядом в темно-синем худи, с ноутбуком в руке.
– Извини, если я вначале говорила сердито.
– Ничего страшного, ты же была рассержена.
Ванья улыбнулась про себя.
Как все-таки с Билли легко работать.
* * *Спальня.
Высокий мужчина прошел с сумкой в руке прямо к комоду, стоявшему у стены с окном. Поставив сумку на комод, он выдвинул верхний ящик. Достал с правой стороны тщательно сложенную ночную рубашку и сунул ее в сумку. Вынул слева пакет с чулками «Филипп Матиньон Ноблесс», 50 ден, песочно-коричневые, и тоже отправил его в черную спортивную сумку. Застегнув молнию, он уложил сумку в пространство между остальной одеждой. Поместилась она идеально.
Разумеется.
Он задвинул ящик.
Снова на кухню.
Из кладовки с принадлежностями для уборки он достал тщательно свернутый бумажный пакет и, разворачивая его, подошел к холодильнику. На дверце холодильника стояли бутылка лимонада – 0,33, стеклянная, – и пачка печенья «Мария». В прозрачном ящике, в самом низу, лежали бананы. Мужчина взял две штуки и положил их в бумажный пакет вместе с лимонадом, печеньем и шоколадными вафлями с верхней полки. Открыв в третий раз дверцу шкафчика под мойкой, он достал пустую пластиковую бутылку, когда-то содержавшую раствор гипохлорита натрия. Опуская бутылку в бумажный пакет, он почувствовал запах дезинфицирующего средства. Пакет он поставил в прихожей, справа от входной двери.
Он обернулся и обвел взглядом квартиру. Тихо. Впервые за несколько часов. Ритуал выполнен. Он все закончил. И готов.
Для следующей.
Для четвертой.
Теперь надо только ждать.
* * *В начале первого ночи Ванья зашла в комнату, которую они никогда не называли иначе, как «Комната». В центре, на серовато-зеленом ковровом покрытии, овальный конференц-стол, вокруг которого расставлены шесть стульев. Посреди стола – совершенно пустого, если не считать нескольких бутылок минеральной воды и четырех стаканов, – панель управления для групповых бесед, видеоконференций и проектора на потолке. Никаких стеклянных стен, отделяющих Комнату от остальных помещений отдела. Полная изоляция от посторонних глаз. На одной из длинных стен висит белая доска, на которую Билли аккуратно вывешивает все, имеющее отношение к делу, над которым они в данный момент работают. Когда Ванья вошла, села на один из стульев и положила перед собой на стол три папки, Билли как раз прикреплял фотографию Катарины Гранлунд.
– Что ты собирался делать сегодня вечером? – спросила Ванья.
Билли слегка удивился ее вопросу. Он ожидал, что она спросит о деле. Нашел ли он связь между тремя убитыми женщинами. Продвинулись ли они куда-нибудь. Не то чтобы Ванья не проявляла интереса к коллегам, но из всех знакомых Билли полицейских она была самой сконцентрированной и обычно во время работы редко просто болтала или разговаривала на личные темы.
– Я был в Парк-театре, – ответил Билли, усаживаясь. – Но мне пришлось уйти сразу после антракта.
– Ты же вроде не ходишь в театры?
Что правда, то правда. Билли неоднократно, когда они разговаривали не о работе, отзывался о театре как о «мертвой форме искусства» и утверждал, что так же, как мы с появлением автомобиля отказались от конных экипажей, театру следовало бы тихо и достойно отойти в мир иной с рождением кино.
– Я познакомился с девушкой, и ей хотелось пойти.
Ванья улыбнулась – конечно, дело в девушке.
– Что же она сказала, когда ты сбежал?
– Не знаю, поверила ли она мне. Ей уже во время первого действия пришлось меня разок будить… А ты, что делала ты?
– Ничего, сидела дома и читала о Хинде.
Это привело их к причине, по которой они сидят в довольно пустом здании на острове Кунгсхольмен[6], когда уже начались новые сутки.
Минут сорок пять спустя им пришлось признать, что они ни на йоту ни к чему не приблизились. Между тремя жертвами не было ничего общего. Разный возраст, двое замужем, одна разведена, дети только у одной, выросли все в разных местах, в одной школе не учились, работали в разных сферах, в одних обществах и организациях не состояли, общих хобби не имели, их мужья и бывшие мужья, на первый взгляд, никак связаны не были, в друзьях друг у друга в «Фейсбуке» или в других социальных сетях они вроде бы не значились.
