Олег Дивов - Настоящие индейцы
– Отлично, – кивнул он и вернул мне карточку. – То, что надо.
– Есть и хорошие новости. Кид Тернер обещал, что работать будем все вместе.
– О! То есть я могу не бояться, что в один прекрасный день ко мне явится какой-нибудь лощеный Алистер Торн и заберет улики?
– Можешь. Кид на твои находки не посягнет. Если, конечно, ты не отыщешь что-нибудь по факту реальной измены. Это придется отдать.
– То есть поиски Макса – лишь повод, я верно понял? А что про действия, приравненные к измене?
Я отрицательно покачала головой.
– Ого, – у Йена заблестели глаза. – Похоже, кто-то кому-то сильно насолил, если даже корпоративная солидарность отложена до лучших времен… Отдать офицера гражданскому суду – какая утонченная месть.
– Я об этом не подумала.
– А о чем подумала?
– О том, что контрразведка банально перегружена. Помянутый тобой Алистер Торн конкретно утонул в деле Куруги и «Энимоушен», и вместе с ним – четверть всех наличных следователей. Сам понимаешь, туда оттянули все таланты.
– Как по мне, это даже лучше.
– И вот тебе персональный привет от Кида Тернера, – я положила вторую карточку. – Все материалы, которые на данный момент есть у него.
– Официально или так?
– Официально.
Йен просмотрел.
– Я все это уже видел. Показали для ознакомления, без права использования. Хорошо, что теперь можно использовать. Ты сама это читала?
– Нет еще.
– Потом прочтешь. Курить можно. Значит, смотри, что у нас есть. Есть чип коммандера Люкассена, есть бортжурнал, есть рапорты Рублева и Мимору. Есть бывший заложник Люкассена. И у нас есть триста три пассажира. Есть допросы всех свидетелей, которые видели Макса на Тору и базе «Абигайль». Допросы очень качественные, оснований не доверять им нет. По факту что-то знают заложник и три пассажира. Остальные не присутствовали, когда Люкассен совершил измену, и о мятеже узнали, когда началась перестрелка на борту. Пассажиры твердят, что вообще ничего не поняли, там две трети и не видело, и не слышало ничего. И есть рапорт механиков о состоянии корабля. У него выведены из строя системы бескосмодромной посадки и старта. Намеренно и необратимо. Чип в данный момент у нас, бортжурнал у контрразведки, заложник у военных, свидетели черт знает где. Ты все это прочитаешь сама. Я не хочу сбивать тебя с толку, мне важно знать твое мнение.
– У меня есть мнение, – сказала я. – Сразу. Чип проверяли?
– Да. Нам его, собственно, на дополнительную экспертизу передали. Никаких сомнений.
– Ты помнишь историю с чипами?
– Поэтому я и ждал, пока к расследованию подключитесь вы с Августом. Августа не будет, что ж, справимся сами.
– А без меня ты никак не мог попросить Хуана Антонио?
– Уже. – Йен помолчал. – Он не нашел, к чему придраться. Интуитивно – да, чует подделку. Но и только. Я связался с мастером Вэнем. Он в госпитале. Нашелся неравнодушный человек, оплатил лечение. Два дня назад Вэнь прилетел на Сибирь. Ему предстоит несколько серьезных операций.
– Он ведь слепнуть начал…
– Уже ослеп. Не беда, поправят. Но работать он не может.
Я побарабанила пальцами по столешнице.
– Ты ведь знаешь, кто такой Дмитрий Гаврилович Павлов?
Йен не сумел удержать смешок:
– Догадался. Я даже в госпитале у него был. Вчера. За час до того, как его забрали в операционную. Мне очень хотелось поглядеть, каков он в действительности, без маски.
– Разный. Даже без маски. На Сибири, на Земле – он один. А на Дивайне я увидела его настоящего. До сих пор ужасаюсь: это насколько же безрассудным надо быть, чтобы сунуть свои мозги в управляющий центр Чужих. Но Дима нас спас. Работать он, конечно, не сможет раньше, чем через неделю…
– Больше. Минимум две недели. Похоже, там идет речь уже о замене обеих ног.
– Тогда остается только Князев.
– Дел, ты меня недооцениваешь. И с ним я тоже говорил.
– И?
– Мне нечего предложить ему. Может быть, у разведки есть, чем его соблазнить?
– А-а, так он отказывается.
– Он не отказывется, он просто выше этого. Говорит, это все мирское, о душе надо думать. Целую проповедь мне закатил. Попробуй ты. У меня сложилось мнение, что он тебя уважает куда больше, чем всех остальных, кто работал по банде Бейкеров. Насколько Князев вообще, конечно, способен уважать тех, кто погружен в мирское. Похоже, у него защитная реакция такая, он теперь прячется в свою веру, чтобы его опять не соблазнили, как в прошлый раз.
– Хорошо. Эту проблему я решу. Бортжурнал?
– Подделан.
– Вот так.
– Да, и никто особо этого не скрывает. В материалах все есть.
Я снова постучала пальцами по столу.
– Где заложник?
– В военной тюрьме. Мимору посадил его до окончания следствия. Как важного свидетеля и вероятного соучастника.
– Можешь перевести его в федеральную?
– Уже дал запрос. Ответа пока нет.
– Что за секретный груз должен был доставить Макс?
Йен с деланым удивлением поднял бровь:
– Ты и это знаешь?
– Дик Монро сказал.
– Ах, Дик… Спасибо. Теперь я знаю, кто у нас сливает информацию. Используем. Дел, про этот груз ничего не известно. Его не должно было быть.
– Но…
– Обычная контрабанда. Ее в третьем округе возят все. Есть грузы «честные», это фактически снабжение незарегистрированных колоний. Есть «нечестные», это уже полный криминал даже по понятиям Фронтира… А тут – действительно ничего не известно. Знали двое. Оба погибли в ходе перестрелки на корабле. И все, что удалось найти мне, – единственная обмолвка одного из пассажиров, которому проболтался парень, впоследствии убитый. Утверждают, что застрелил его Макс. В упор. Безоружного.
– Версий две. Либо Макс хотел присвоить груз – в чем я, зная, сколько у него денег и как быстро он вынимает из воздуха еще больше, сомневаюсь, – либо он не хотел брать этот груз.
– Дел, просмотри все, что есть на данный момент.
– На жену Мимору у тебя что-нибудь есть?
– Работаю.
Я встала.
– Пойду изучать.
– Заходи, как будет, чем поделиться.
– И ты звони.
* * *– Ну здравствуй, Василий Князев.
– И тебе не хворать, Делла Берг.
Нас разделял стол в зале для свиданий тюрьмы «Онтакама». Я смотрела на спокойного мулата, он смотрел на меня.
Талантливый, на грани полной гениальности, математик, умелый механик и удивительный раздолбай, Князев отдельно прославился тем, что его выгнал мастер Вэнь, а потом сказал остальным ученикам: будете валять дурака – закончите так же, как Васька. Мастер не ошибся: закончил Князев тюрьмой, и очень быстро. Исключительно по раздолбайству, вернее, слабоволию и склонности подпадать под дурное влияние. Может, это все к лучшему: подумать страшно, чего бы Князев натворил, умей он сам подчинять своей воле других. С его-то мозгами.
