Ирина Скидневская - Игры по-королевски (Близко, около звёзд - 2)
Он привык действовать и попробовал двигаться. Это вроде получилось. Ничего вокруг не переменилось, но возникло ощущение движения. Ровная чернота, возможно, пустота и жуткая тишина. Просто страсть, как тихо вокруг...
Он стал вспоминать и отчетливо вспомнил бабкино лицо. Что за уродина... Разинула пасть, бросилась на него, а он даже не успел ничего сообразить. Это ведь она, ужаснулся он вдруг, это она заперла его сюда, старая сволочь... Кто ей разрешил? Как она посмела?!
- Кавис! - крикнул он, и не услышал себя. - Я замерзаю! Мне холодно! Прекрати это!
Что-то случилось вокруг, ощутилось какое-то шевеление, слабые вздохи, томление, словно он кого-то потревожил своим криком. Он замер, боясь спугнуть этого неизвестного, невидимого, неслышного кого-то, но уже такого желанного. Но новое ощущение тут же ушло. Он снова был одиноким и заброшенным.
- Я здесь! - в панике закричал он, задвигался, переместился в пустоте.
Он шевелился медленно, хотя старался изо всех сил. Он пробовал соизмерить время, которое затратил на свои перемещения, но здесь, как в кошмарном сне, оно было так растянуто, что нельзя было понять, неделя прошла или год...
Ничего по-прежнему не было видно. Но откуда тогда пришло это чувство, что он находится на обрыве реки, сумрачной и печальной? Одинокий заброшенный сарай, заставленный кроватями. Душная, непроницаемая ночь. Он летает над кроватями, никого не видя и одновременно ощущая присутствие множества тех существ, частью и подобием которых сейчас являлся...Они были, были - тяжкие, но неслышные стоны и вздохи! И их горечь он понимал, как свои собственные, потому что испытывал тот же страх и ужас, что и они.
Мама, вдруг сказал он давно забытое слово и понял, кого он здесь искал, у кого просил защиты. Она спасёт его от старухи. Кому он ещё был когда-нибудь нужен? Кто любил его? Только она. Мама!
Ночь вокруг продолжала ворочаться, вздыхать, мучиться. Он летал над кроватями, пытаясь хоть что-то разглядеть, склоняясь над ними и отшатываясь в необъяснимом страхе. Как она выглядит, его мама? Он не помнил. Он словно давно растратил что-то невосполнимое, без чего сейчас не мог существовать...
Это безумие, понял он. Так люди сходят с ума. Но скоро этот кошмар кончится. Его вылечат, и он снова увидит свет. Надо подождать. Он перестал перемещаться, затаился и ждал очень долго, ждал, собрав все свои силы, скрепившись, уговаривая себя потерпеть. Но всё оставалось по-прежнему. Ему стало страшно так, как никогда в жизни. Он понял наконец, почему у него нет тела, почему ни у кого нет тела, почему он может только летать - потому что он сейчас - душа... просто душа... без тела...
Он закричал и заплакал. Другие души вокруг зашевелились - наверное, тоже плакали и кричали, но видеть других, разговаривать им было не дано. Старуха с большой головой отняла у них эту возможность, это право, потребность... Я люблю вас, сказал он - то, что раньше никогда, никому не говорил и не сказал бы, хоть режь, настолько он не подозревал о наличии подобных чувств. Я так вас люблю - как мать - своё дитя, как дитя - мать; я понимаю вас, знаю, как вам плохо, холодно... Я хочу видеть вас, говорить с вами, я выслушаю всё, что вы мне скажете, - с радостью, с огромным желанием, я так хочу сделать вам что-нибудь очень хорошее!
Души рядом шевелились - несчастные, глупые, родные, попавшиеся в жуткую ловушку, из которой не выбраться. И это будет длиться... - он напрягся, пытаясь уловить ответ, исходящий неизвестно от кого, впитать знание, разлитое вокруг и уже доступное всем, кроме него самого, и понял это будет длиться ВЕЧНО. Вечно...
Кавис, заплакал он, пожалей... сделай так, чтобы кончилась эта мука, эта тоска одиночества, беспросветность и бессмысленность скитаний в ледяной бездне, верни меня к людям, и я скажу им, как они мне дороги, как нужны! Ты видишь, я стал другим! Я снова - как ребенок, ещё не успевший обозлиться на жизнь, на людей...
...Любовь к ним, презираемым раньше, переполняла его, но именно сейчас он не мог ее выразить, явить, подарить. Тягостнее, мучительнее этого одиночества не было ничего. И эта беда душила его своей огромностью.
7.
- Не волнуйтесь так, - говорил Скальд. Тики не отвечал.
Молчаливая печаль царила над хмурым лесом, погруженным в вечерний сумрак и выбеленным ранней зимой. Просека, по которой они пробирались, вся была изрыта ухабами, засыпанными снегом. Жалобное бормотание какой-то ночной птицы усиливало ощущение тревоги, и Тики всё прибавлял шагу. Ослеплённая светом его фонарика, с ветки вдруг тяжело взлетела сова и пролетела низко, коснувшись его головы своими мягкими крыльями. Вскоре впереди зачернела между деревьями знакомая избушка, озарённая слабым сиянием догорающего костра.
Сергей сидел спиной к ним, как-то странно скорчившись, и не отрываясь смотрел на тлеющие угли. Тики приветственно похлопал его по плечу. Сергей обернулся.
- Наконец ты появился, - обрадовавшись, сказал он и встал. - Уже три дня жду. Обещал ведь раньше прилететь.
- Дела задержали, извини, - озабоченно морща лоб, сказал Тики. - Где Рики?
- События тут у меня произошли... Надо всё по порядку. Садитесь оба, чего стоять... - Охотник показал на кучу лапника у костра.
Скальд протянул ему руку:
- Скальд.
- Сергей, - сказал в свою очередь охотник и крепко пожал Скальду руку.
- Так что случилось? - нетерпеливо спросил Тики, когда они уселись.
- Три дня назад вдруг пришел ко мне твой дружок, Дизи. Поболтал с Рики, оба весёлые были. Малец-то грустил сильно всё это время... То вроде ничего настроение, а то задумается и смотрит на сосны. Что такое, спрашиваю - неопределенно как-то пожмет плечами и молчит. Ну вот. А как Дизи пришел, повеселел. У меня тоже камень с души. Больно жалко было парнишку...
- А что такое? - спросил Скальд.
- Да не место ему здесь! Что тут интересного для него? Вроде как повинность отбывал...
- Дальше, - прервал его Тики.
- Поговорили они, Дизи прощаться стал со мной, наклонился и говорит... - Сергей прикурил от горящей ветки. Он заметно волновался. - Говорит, волк по округе бродит, черный, здоровый, приготовь, Сергей, своё ружье и карауль мальчишку, глаз с него не спускай. Куда он, туда и ты, следом ходи, как ниточка за иголочкой. И ушёл. - Сергей нервно затянулся. - Встревожил он меня сильно. Взгляд у него был... не знаю... всё у меня в душе перевернулось от этого взгляда... Эх, хороший парнишка, этот твой Дизи...
- Что ты причитаешь? - хрипло сказал Тики. - Дальше рассказывай. Чего мучаешь?
- Вечер настал. Мы уже спать легли. А я не сплю - не идёт сон, тревожно. Вдруг Рики потихоньку встаёт и шасть к двери. Я следом, схватил его за полу: куда?! Сейчас, говорит, на луну посмотрю. - Сергей ругнулся. Ночь темная, хоть глаз выколи, говорю, какая луна? Спи! Нет, говорит, сейчас луна выйдет. Я в окно взглянул - точно, луна в тучах засияла. Я скорей полушубок накинул, ружье схватил, выскочил за ним. А он уже по краю поляны идет, еле ноги переставляет...
