Александр Щеголев - Львиная охота
- С радостью бы, но... - беспомощно повторил Анджей, состроил зверскую гримасу и пошел, горбясь, к палатке.
Я догнал Рэй.
- Кое-кто не дал мне договорить, - напомнил я, морально готовый в любую секунду снова оказаться на земле. Впрочем, теперь мы еще посмотрим, кто кого. Моя рука как бы сама собой легла девочке на плечо: она изучила внимательным взглядом эту мою руку, а я ждал, я всем сердцем хотел очередной хулиганской выходки... однако ничего не случилось.
- Нельзя грубить старикам, - продолжал я, потирая ушибленный бок. Тоже мне, сосуд невинности, достойное дитя своего папаши. У Инны, по слухам, с твоими дедушкой и бабушкой был один сплошной конфликт, который, как я вижу, выродился в конфликт с собственной дочерью. А мне вот любопытно: какое будущее ты хотела бы для его внука?
- Чтоб был подальше от людей, - ответила она, не задумываясь.
- Сделаем. - Я засмеялся.
Рэй остановилась и странно посмотрела на меня.
- Не забудь, ты обещал.
Мы двинулись дальше. Разговор неожиданно оказался серьезным; что ж, тем лучше. Я осведомился:
- Ты веришь, что есть на свете машинка, которая изменяет реальность уже не в твоей голове, а вокруг тебя?
- Метажмурь, - она усмехнулась. - Суперблокада. Единственная и настоящая игрушка Эдгара Шугарбуша. Он так печется о чистоте человеческой истории, что хочешь не хочешь, а задумаешься, зачем ему эта штука нужна на самом деле.
- Я спросил не про Эдгара Шугарбуша, - терпеливо сказал я. - Давай не будем терять смысл.
- Давай, - энергично откликнулась Рэй. - Мне тоже не нравится словечко "суперблокада" Совершенная бессмыслица, вроде "супермена". Возьмем, к примеру, Жилова, который вот уже сутки ведет себя аккурат как супермен, и все-то у него при этом получается. Хотя отродясь он таким не был! И вообще, сам он всей душой ненавидит таких жлобов и хамов, мы-то с вами это хорошо знаем. Где здесь смысл?
Смысла не было. Меня на миг повело - как давеча на пляже. Потому что я давно уже думал о том, о чем сейчас услышал, потому что дурацкое чувство сделанности, фальшивой яркости вчерашних дня и ночи, становилось с каждым часом все болезненнее.
- Мне кажется, Максюша, кто-то сильно захотел увидеть тебя таким, ответила ведьмочка на свой же вопрос. - А тебе как кажется?
- Так вот для чего понадобилась комедия на пляже! - сообразил я. - Для того, чтобы сейчас сказать мне все это. Вы пытаетесь свести меня с ума, синьорина?
- Почему комедия? Рука болит, нет? Так что думай.
- Думать - тяжелая работа, - пожаловался я. - Мы ведь не про мою руку говорим. Про жмурь. Думать и говорить про жмурь - каторжный труд. В "Кругах рая" я уже высказался по этому поводу до конца, и вдруг появляешься ты, чтобы посеять в моей голове новый сорняк. На взморье, во время нашего бредового разговора, разве не снимали вы с меня рефлексограмму? Разве не для того возник жуткий образ заброшенного дома, из которого я так и не смог вылезти, чтобы проконтролировать в этот момент мои нейрохимические процессы? Я понимаю, вам нужно было знать, полностью ли отпустил меня психоблокатор. Но все-таки интересно: какой датчик ты ввела мне при помощи спицы?
- Блеск! - восхитилась она. - Абсурд пожирает своих детей.
- Тест, надеюсь, пройден?
- Тест? Удобная версия. У тебя хорошая психологическая защита, Максюша.
- Если на взморье был не тест, то что? - разозлился я.
Рэй, прищурившись, посмотрела на небо.
- Абсурд - это форма доказательства, - неторопливо произнесла она. Это способ заставить человека взглянуть на все иначе, в том числе на что-нибудь действительно важное. А что для Жилова в этом мире важнее жмури? Жилов столько слов, пардон, затупил, чтобы счистить с мира коросту благодушия. Если вдруг выяснится, что причину наших бед он перепутал со следствием, как ему, горемыке, перестроиться?
- Абсурд крепчал, - объявил я. - Глупо врете. Крутитесь, как змея на сковородке, позор.
Она невозмутимо продолжила:
- Согласно придуманной тобой легенде, жмурь распространилась благодаря неудержимой тяге людей увидеть свои фантазии воплощенными в жизнь. Человек, каким бы ничтожным он ни был, желает быть творцом - и в этом, по-твоему, главная наша беда, это самое уязвимое наше место. А теперь перевернем твою мысль, как песочные часы. Даже если жмурь была изобретена конкретным человеком, а не возникла из ничего, даже если ее широкому распространению поспособствовали банды менял, все равно изначально был кто-то, кто захотел, чтобы эта штука появилась и широко распространилась. Сначала было чье-то желание, а только потом началось движение, представляющее собой цепочку случайных событий. По такому закону все в мире и движется, к твоему сведению. Кем нужно быть, чтобы любое твое желание исполнялось?
- Супругой председателя земельного Совета? - подсказал я.
- Творцом, - возразила она. - Вот мы и вернулись к началу.
Смеяться? Плакать? Я вовсе не был уверен, что мне врут; абсурд крепчал - единственно в этом я был уверен. Поэтому спросил напрямик:
- Кто откопал сокровище на астероиде?
- И первую, и вторую Букву нашел тот, кого ты знаешь гораздо лучше меня. Доставил находку на Землю другой человек.
- Что значит - и первую, и вторую?! - возмутился я. - Разве один из артефактов уже не был на Земле?
- Оба были на астероиде, - сказала Рэй.
- Тогда как здесь оказался "Новый Теотиуакан" с его плазменными сгущателями?
- "Новый Теотиуакан", насколько мне известно, это парочка сумасшедших, вовлекших в свое безумие несколько наемников. Несчастные люди. Все они перепутали свою и чужую реальность.
Я подумал и спросил:
- На каком из астероидов?
- Тебе название? - усмехнулась она. - Элементы орбиты и регистрационный номер? Лететь туда собрался?
- Это мысль, - сказал я.
- Третьей Буквы, из-за которой весь сыр-бор, там нет. Если б было так просто.
- Ах, вот в чем дело. Буква под номером три.
- Да, все дело в ней.
- Твой Покойник, надеюсь, знает, где искать третью?
- Никогда не спрашивала.
- А при чем здесь жмурь?
- Совершенно ни при чем. - Рэй ускорила шаг. - Вот, кстати, и холм, добро пожаловать.
- Это - холм? - сказал я, потрясенный.
Мы пришли. Обогнув административный корпус, мы оказались на просторной, яркой лужайке, к которой стекались аллеи и дорожки парка. Прямо за деревьями прятался кампус (ряды двухэтажных домиков), по левую руку располагались учебные и лабораторные корпуса, доходившие до самых Райских Кущ (это тоже всего лишь парк - центральный городской), а справа, метрах в двухстах, громоздились руины древнего Замка Колдуна, поставленного еще Конрадом де Молина.
Холм был в центре. Во всяком случае, ничего другого, похожего на холм, поблизости не наблюдалось. Словно кучу мусора сволокли на лужайке огромную кучу мусора высотой в половину мачты, на которой каждое утро поднимали флаг Академии, - а потом залили ее стеклом, чтобы была она праздничной и гигиеничной, чтобы сверкала на солнце и радовала глаз паломника. Люди лазили по склонам этой пирамиды, сидели у подножия, лежали на траве, бесцельно слонялись вокруг; паломников было много.
