Бен Бова - Орион и завоеватель (Орион - 4)
Все спали, всхрапывая и бормоча во сне. Я подождал несколько мгновений, чтобы мои глаза привыкли к темноте, а потом, осторожно ступая, начал разыскивать Гаркана.
Но он сам нашел меня.
Пробираясь на цыпочках по проходу между двумя рядами коек, я спиной ощутил чье-то присутствие. Резким движением я обернулся и потянулся к горлу неизвестного, чтобы придушить его и помешать разбудить спящих, но наткнулся на меч. Держал его Гаркан, обнаженный, как и его клинок.
- Орион! - сказал он удивленно.
- Ш-ш-ш!
На соседней койке кто-то шевельнулся, но, к счастью, так и не проснулся.
- А я думал, это вор, - прошептал Гаркан.
- Я был вором, - пошутил я, - когда грабил вместе с тобой.
- Тебя выпустили из темницы?
- Пришлось самому позаботиться о себе.
Ночной сумрак мешал мне видеть выражение бородатого лица Гаркана, но его молчание свидетельствовало: бывший разбойник не знал, что сказать. Я взял его за плечо, и вместе мы направились к концу длинного зала.
- Я должен попасть к царю, - сказал я, оказавшись у лестницы, спускавшейся к площади.
- Сегодня утром он отправляется в Эги.
- Значит, и мне нужно туда.
Луна осветила лицо Гаркана. Он явно недоумевал:
- Но ты бежал...
- Это козни Олимпиады. Царь меня выслушает и простит.
- Ты уверен? - проговорил густой голос Бату, шагнувшего из чернильной тени, которую отбрасывал козырек крыши. Подобно Гаркану, чернокожий был обнажен, но в руке его поблескивал меч.
Пожав протянутую руку, я спросил:
- Как ты нашел нас?
С широкой ухмылкой Бату ответил:
- Я слышал, как ты лез по черепице. Гаркан отправился к одному концу казармы, я - к другому.
- Вы с ним спите очень чутко.
- Жизнь приучила, - небрежно отозвался Бату. - Остальные всю свою жизнь были наемниками. Разбойник не спит спокойно, как воин.
Я ухмыльнулся.
- А почему ты решил, что царь простит тебя? - вновь спросил чернокожий.
- Пусть не прощает, но я должен предупредить его. Павсаний намеревается убить его на свадебном пиру.
Гаркан нахмурился.
- Это серьезное обвинение, Орион.
- Так сказал сам Павсаний.
- Но его направляет рука царицы?
- Да.
- Итак, замешан и Александр?
- Быть может, - сказал я. - Если покушение удастся, итог будет выгоден для него. Мы должны помешать заговорщикам.
- Мы? - переспросил Вату.
- Мне нужна ваша помощь. Я не могу перенестись в Эги по воздуху.
Оба надолго умолкли. Я прекрасно понимал, что творится в их головах: они нашли работу и получили крышу над головой. Царство Филиппа приняло их. Теперь они не были людьми вне закона, гонимыми, вынужденными прятаться в глуши среди диких зверей. А я просил их отказаться от этого, просил воспротивиться козням всеведущей ведьмы Олимпиады.
Нет, согласиться на такое мог только дурак. Впрочем, они были обязаны мне, ведь их жизнь изменилась, когда я привел их в Пеллу и определил на службу к Филиппу. А значит, у меня есть и право просить их оставить ее.
Но пока они еще думали, я уже наметил собственный ход.
- Павсаний уже отправился в Эги?
- Нет, он едет завтра с первыми лучами солнца, - ответил Гаркан.
- Тогда слушай меня. Обнаружив, что я бежал из заключения, Павсаний пошлет тебя на розыски. Он поймет, что я отправлюсь в Эги, и повсюду разошлет верных ему воинов. Ты найдешь меня, но прошу - вези прямо к царю, а не к Павсанию или царице.
- А откуда ты знаешь, что Павсаний пошлет именно нас? - спросил Гаркан.
- Конечно, он пошлет не только нас, - добавил Бату. - Почему ты уверен, что именно мы найдем тебя?
Я отвечал им с мрачной улыбкой:
- Павсаний отправит на поиски всю гвардию. А найду вас я сам, мои друзья. В горах возле Эги.
Гаркан еще сомневался, а Бату удивлялся моей уверенности.
- На какое время назначена свадьба? - спросил я.
- На ночь полнолуния.
Я взглянул на луну. Насколько я мог судить по ее виду, до полнолуния оставалось три ночи.
Они согласились.
- Ищите меня в горах возле Эги, по правую сторону от дороги, - сказал я. - Я буду дожидаться вас там.
И пока они переваривали услышанное, я подпрыгнул, ухватился за край крыши, подтянулся и, осторожно ступая по черепице, отправился в сторону комнат, отведенных Павсанию и остальным начальникам. Я не знал, где он спит, поэтому попросту влез в первое окно, оказавшееся возле меня. На ложе спал не Павсаний, человек этот шевельнулся во сне, когда я нагнулся над ним. Мне пришлось заглянуть в четыре спальни, и только в пятой я обнаружил Павсания. Соединявший комнаты коридор никто не охранял, впрочем, двое стражей дремали во дворе у входа в казарму.
Павсаний тревожно ворочался во сне, слегка стонал, его тонкий хитон был влажен от пота.
Я зажал ему рот левой рукой и поднес кинжал к внезапно расширившимся глазам полководца.
- Снится царица? - спросил я. - Ждешь, когда она снова пригласит тебя в постель?
Правая рука его чуть дернулась, но я прикоснулся лезвием кинжала к артерии, пульсировавшей на горле. Павсаний застыл.
- Она обещала оставить тебя регентом в Пелле, пока ее сын будет покорять персов?
По глазам Павсания я заметил, что подобная идея удивила его.
- Даже этого не предложила? - спросил я. - Расплатилась собственным телом. Она, конечно, околдовала тебя.
Павсаний попытался ответить, но рука моя помешала ему.
- Твои засовы не сумели удержать меня, Павсаний. А теперь я отправлюсь к царю - известить его о твоих замыслах. В следующий раз ты будешь смотреть на меня уже из петли.
Я опустил кинжал в ножны. Отбросив мою руку от рта, он потянулся к мечу, висевшему возле постели. Я ударил его в висок, и Павсаний обмяк, потеряв сознание. Потом я вылез в окно и, вновь забравшись на крышу, отправился к конюшням, где выбрал самую быструю лошадь, и поскакал в горы.
Я почти в точности предсказал действия Павсания. Когда я свернул с дороги возле Эги к бурым холмам, гонцы его на взмыленных лошадях уже домчались до ворот старого города. Царские телохранители выехали на дорогу прежде, чем встало солнце, воины летели как птицы. Павсаний возглавлял их. Он оставил своих людей у городской стены, чтобы не пустить меня в Эги, сам же отправился в город известить царицу о том, что я вырвался на свободу и представляю угрозу их общим планам. Улыбнувшись, я спешился, но костра разжигать не стал: не они должны поймать меня. Я отпустил свою лошадь щипать жалкую, редкую траву. Среди скал подобрал горсть камней и отправился на охоту. Убив зайца, я освежевал его и съел сырым. Жесткое мясо подкрепило меня. Еще я попил воды из мелкого ручья, бурлившего у подножия холма.
Конечно же она явилась ко мне во сне.
Гера была в ярости. Едва закрыв глаза, я оказался перед ней в зале настолько просторном, что я не мог видеть ни стен, ни потолка. Колоссальные колонны из серо-зеленого мрамора вздымались вокруг густым лесом, рядом с ними казались бы ничтожными даже колонны зала Царя Царей. Гера в полном одиночестве сидела на слегка светившемся троне, дивно прекрасная в белом платье, которое не закрывало ее тонких рук, украшенных витыми браслетами с драгоценными камнями и кольцами, воспроизводившими сплетение змей.
