Н Шитова - Дерзкая
Только глаза, по-прежнему темно-серые с желтыми прожилками на радужке. Глаза Екатерины Орешиной.
Ну и "красавицей" же я стала...
Слезы навернулись совершенно по-предательски. Я вытерла их и повернулась к Марсену. Его равнодушное скучающее лицо было практически единственным, что я видела за последние два дня. Я даже успела к нему привыкнуть как к не очень удобному, но необходимому элементу интерьера.
-- Я готова, можно идти.
-- Не в этом. Тебе нужно переодеться. Виллен прислал тебе костюм.
Марсен поднял с пола блестящий пакет и протянул мне.
-- Что это?
-- я никогда не вскрываю упаковки, мне не предназначенные, -- он повел плечами, отметая мои дальнейшие вопросы. Этот невозмутимый парень выводил меня из себя, пресекая любые мои попытки перейти на более неформальный уровень общения.
-- Хорошо, тогда выйди.
Он послушно исчез за дверью. Я разорвала мешок. Серая материя, отливающая металлическим блеском, полувоенный фасон. Больше ни на ком за дни, прошедшие с момента моего "преображения", я не видела одежды из ткани такого цвета и фактуры. Она была мягкой и легкой, гладкой на ощупь, как шелк. Замысловатый крой, четкие строчки, а на левой стороне груди -металлическая эмблема в виде кошки, приготовившейся к прыжку.
Я оделась и подошла к зеркалу. Стараясь не обращать внимания на лицо, я оглядела себя со всех сторон и осталась довольна. Узкие брюки и куртка сидели удобно, и в других обстоятельствах я, возможно, понравилась бы сама себе.
Марсен постучал в дверь.
-- Можно, -- отозвалась я, убирая прежнюю одежду в стенной контейнер.
Услышав сзади его шаги, я обернулась. Марсен бросил на меня взгляд, его смуглое лицо побледнело, он поспешно прижал правую руку к левому плечу, низко склонился и замер.
-- Что с тобой? -- испугалась я. -- В чем дело?
-- Виллен просит поторопиться. Заседание совета начнется через пять минут, -- не разгибаясь, проговорил Марсен.
-- Хорошо, пойдем, но ты скажи мне сначала, почему ты...
-- Пусть Виллен сам объяснит тебе. Я не имею права рассуждать на темы, не входящие в мои обязанности.
-- Ладно, пусть объяснит Виллен, -- сказала я и пошла впереди Марсена к выходу из моих новых апартаментов.
Отсюда до зала, в котором я впервые встретилась с Вилленом, было совсем недалеко. Да и обитель самого верховного иерарха была где-то поблизости. И все-таки мы опоздали. Когда Марсен открыл передо мной входную дверь в зал Виллена, вокруг стола уже сидели десятка два человек, мужчин и женщин разного возраста, одетых в костюмы черного и фиолетового цветов. Виллен поднялся из-за стола, и все общество тотчас же вскочило на ноги. Среди остальных я заметила Даррину. Она была чем-то рассержена и обижена, это сразу бросилось мне в глаза. Все присутствующие молчали и до моего появления, но сейчас тишина, казалось, звенела от напряжения. Все взгляды были обращены на меня. Я видела, как лица людей вытягиваются одно за другим, бледнеют, как беспомощно отвисают челюсти, беспокойно ищут себе занятие дрожащие руки. Все переводили глаза с моего лица на мое одеяние.
Виллен быстро вышел ко мне навстречу. На нем был точно такой же костюм из серо-серебряного шелка с кошкой на груди. Его лицо было серьезным и сосредоточенным. Он одной рукой взял меня за плечи, другой широко повел, указывая на всех сразу:
-- Мы на заседании иерархического совета Первого мира... Представляю всем, кто еще не знает, кого мы дожидались... Моя сестра Рэста!
Тишина, казалось, еще явственнее напряглась. Через секунду она была разорвана дружным шуршанием: все два десятка человек исполняли ритуальный поклон, и многие вкладывали в него такое рвение и подобострастие, что я сразу же осознала, в какие заоблачные дали на иерархической лестнице Первого мира меня закинуло. Я была уверена, что Виллен не стал бы сходу представлять меня без достаточных оснований, не будучи уверенным, что прав на мой счет. Да и почему бы Рэсте и вправду не быть сестрой верховного иерарха? Зама-анчиво. И, кажется, опасно. Это имел в виду Виллен, говоря, что мне не повезло?
Люди не шевелились, согнувшись в поклоне. Я бросила взгляд на Виллена. Он придирчиво разглядывал членов совета, словно проверял их лояльность.
-- Займи свое место рядом со мной, Рэста, -- он взял меня за руку и повел туда, где рядом с его креслом пустовало еще одно. Люди медленно поворачивались, следуя за нашим перемещением по залу.
"Зачем ты устроил этот спектакль, Виллен?" -- послала я ему беззвучный укор.
Но он никак не отреагировал, хотя я была уверена, что верно нашла его волну.
Только когда мы с Вилленом заняли свои места, члены совета позволили себе разогнуться.
-- Садитесь, -- коротко разрешил Виллен.
Все сели. Недоумевающие, ошарашенные, люди ждали, что скажет иерарх, и каковы будут последствия. Меня же из всей компании интересовала только Даррина. Она смотрела прямо мне в лицо, гнев и ярость, так легко загорающиеся в ней, сейчас полыхали с удвоенной силой. Знала ли она раньше, кто я такая? И знала ли она, кем я была? Это мне еще предстояло выяснить.
-- Я собрал вас сегодня для весьма короткого разговора. Во-первых, чтобы представить вас всех сестре. Во-вторых, чтобы объявить, что с сегодняшнего дня я приступаю к форсированию программы "преображение". У нас появился шанс в ближайшем времени получить выход в иную реальность. И третье: я прямо заявляю, что каждый, кто впредь посмеет поднять руку на кого-нибудь из потомков великого Вебстера, будет безжалостно уничтожен. Я знаю, что среди вас есть люди, к этому причастные, и я клянусь памятью моего великого предка, что ни один из злоумышленников не уйдет от расплаты... Все свободны, кроме Даррины.
Люди спешили, покидая зал. По очереди они кланялись мне и Виллену, затем быстро уходили, а Виллен вслед им негромко сообщал мне имя и место человека в иерархии. Конечно, я никого не запомнила сразу. Впрочем, меня одолевали сомнения в том, что мне это нужно.
Наконец, осталась одна Даррина. Она терпеливо ждала. Виллен тронул мою руку:
-- Говори, Рэста. Говори все, что ты хочешь сказать мне о Даррине. И я приму решение. Но учти, сестра, что нет среди наших сканеров лучшего специалиста по контактам с реальностями, чем Даррина.
-- Мне не доставляло удовольствия общение с ней до сих пор. Она была груба и жестока со мной, но здесь, видимо, так принято... Поэтому я хочу сказать о другом. Я хочу, чтобы Валерия Извекова оставили в покое раз и навсегда.
Даррина вскинула голову:
-- Это глупо, иерарх. Все еще можно вернуть. У меня есть для этого несколько рычагов. Я хорошо проработала его окружение...
-- Ты плохо проработала его окружение, -- перебила ее я. Она недоуменно вскинула брови. -- Ты не заметила кое-кого в его окружении, с кем тебе лучше не тягаться.
