Михаил Ляшенко - Человек - Луч. Фантастический роман с иллюстрациями
— Жив. Но может умереть ежеминутно. Пробита сердечная сумка, вторая пуля застряла в легком… Помимо этого, тяжелое отравление… не могу понять, чем. Даже на «Ильиче» нет условий для проведения такой сложной операции…
Захватив и двойника Юры, вертолет, словно траурная колесница, грузно полетел к «Ильичу».
То, что шторм начинается в тропиках внезапно, Василии Иванович, конечно, слышал; все же он безусловно не оценил бы зловещего значения темного пятна, возникшего на востоке, среди веселых кучевых облаков. Но Тобука и все гребцы, взволнованно показывая на это крохотное черное облако и на этот раз не дожидаясь согласия Василия Ивановича, развернули свое боевое судно и помчались к острову. Ни Василии Иванович, ни ребята не могли осознать серьезности надвигавшейся угрозы; они были целиком под Впечатлением катастрофы, разыгравшейся на их глазах, не знали, жив ли Сергеев, и только видели, как подобрал его вертолет.
Между тем крохотное черное пятно стало уже огромным облаком, налитым до краев дождем. Неожиданный холодный ветер резкими толчками валил лодку набок, с волны на волну; Нинка посинела, зубы у нее стучали, и даже Бубырь покрылся гусиной кожей.
Огромная тень от облака неумолимо двигалась на лодку и наконец накрыла ее. Не дождь, а сплошные потоки воды, словно лавина ревущего водопада, обрушились на лодку. А в нескольких десятках метров, наблюдая, как здорово все это получается, насмешливо сверкало солнце.
Лодку захлестывало водой. Огромные волны в гривах седой пены, рыча, шли на нее одна за другой. Отплевываясь от соленой воды, до того мокрые, что казалось, будто у них промокла насквозь кожа, Нинка в облепившем ее сарафане и неповоротливый даже в шторм Бубырь вычерпывали воду из лодки, то и дело сваливаясь под ноги пожелтевшим от тревоги гребцам. По другую сторону орудовал ведром Василий Иванович. В уныло обвисшей шляпе, с закатанными брюками на бледных волосатых ногах, он походил, как ни странно, на дачника, попавшего на рыбалке под ливень. По черным, равномерно сгибавшимся спинам гребцов текли потоки воды, лодка чудом перебиралась с одной стены воды на другую. Вдруг огромная косая волна, величиной с многоэтажный дом, неожиданно накрыла лодку… Гребцы в ужасе выпустили весла, лодку занесло боком, и в следующее мгновение она опрокинулась, бросив в океан гребцов, Тобуку, Василия Ивановича, Бубыря с Нинкой и Муху.
Глотая воду, фыркая, чувствуя, что погибает, что соль и вода беспощадно забили ноздри, боясь открыть рот, но работая ногами и руками, Бубырь, подхваченный следующей волной, вылетел на поверхность и жадно глотнул вместе с солеными брызгами изрядный запас воздуха. «Кораблекрушение! Шторм! Акулы! — Одна ужасная мысль в воспаленном мозгу Бубыря сменялась другой. И вдруг самая страшная мысль едва не заставила его выпрыгнуть из воды. — А где Муха? Она же не умеет плавать!..»
Он оглянулся и только сейчас увидел, что не один. Волны то разбрасывали, то снова сближали черные тела гребцов, среди которых он различал Тобуку; за нос опрокинувшейся лодки упорно держался Василий Иванович; другой рукой он поддерживал Нинку, которая что-то кричала, задирая кверху белобрысую голову с жалко повисшими косичками… Кажется, она ругала океан. Обрадованный Бубырь поплыл к ним, и, хотя это было очень трудно и, подплывая, он несколько раз больно стукнулся о лодку, до крови распоров бок, все же он добрался к Василию Ивановичу и подхватил яростно плюющуюся Нинку с другой стороны.
— А Муха? — крикнул Лёня. — Видели Муху?
Муху никто не видел.
Тут же к лодке подплыли Тобука и другие гребцы. Тобука, все еще пытаясь улыбаться, посадил Нинку на плечи и, держась за лодку рядом с Василием Ивановичем, печально покачал головой. Они могут спастись, только если утихнет шторм и если до этого не появятся акулы, а их тут много…
Акулы!.. Лёня перестал слышать грохот океана, не замечал ливня, не видел многосаженных волн. До боли в глазах он вглядывался в мутно-сизую воду; ему то и дело казалось, что из неведомых глубин всплывает длинное, сильное тело с разинутой зубастой пастью и косым плавником.
Но вместо акулы Лёня увидел Муху!.. Это было невероятно, но он ясно видел на гребне взметнувшейся волны, рядом с собой, мордочку Мухи. Еще не веря себе, забыв об акулах и не обращая внимания на крики Василия Ивановича и Тобуки, Лёня ринулся туда, где волны подбрасывали и вертели блестящий черный, почти безвольный, но еще живой комок. Муха была совсем близко, он видел ее блестящие глаза, лапы, упрямо колотившие бешеный океан, задранный кверху нос. Но, злобствуя, злорадно воя, волны откатывались в стороны, и снова между Леней и Мухой лежала седая, в клочьях пены, жадно дышавшая пропасть…
Ему помог Тобука. Он поплыл следом за Бубырем и, поняв, что надо добыть собаку, ловко скатился по взмыленному гребню прямо на Муху, успел подхватить ее за дрожащую шкурку. В следующую секунду океан снова вырвал Муху, но теперь Лёня был рядом. Муха из последних сил все еще старалась выпрыгнуть из воды, хрипло взлаивала и, захлебываясь соленой пеной, облизывала Леню.
— Лает она все-таки по-русски… — едва выговорил довольный Бубырь, когда они добрались до опрокинутой лодки, где с нетерпением ждали их Василий Иванович, Нинка и гребцы.
Потоки воды все так же с ревом валились на них, холодный ветер злобно пытался оторвать их от лодки или размозжить об нее, когда Василий Иванович, не спускавший глаз с неба, радостно вскрикнул.
Над ними стоял вертолет.
Через несколько минут все было кончено. В огромное теплое брюхо вертолета поднялись по бешено качавшейся лестнице не только все тридцать гребцов во главе с Тобукой, не только ребята и Василий Иванович; туда же втянули и славное боевое судно деревни Вангуну.
Нехотя покачиваясь под ударами дождя и ветра, вертолет уже проходил над пенными бурунами прибоя, когда с востока, с противоположной стороны островка, до них донесся протяжный рык артиллерийской канонады… Крейсеры, входящие в состав Седьмого флота, дали первый залп по Фароо-Маро…
Глава двадцать первая
КЛИНИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ
Залпу предшествовали переговоры.
С крейсера «Атлантида» был продиктован ультиматум королю Биссы:
«Восстание туземцев ширится. В Рабоуле сотни беженцев. Ввиду полного бездействия с Вашей стороны вынужден вмешаться. Предлагаю в течение шестидесяти минут обсудить и дать согласие на следующее:
1. Вами интернируется советское судно «Ильич».
2. Вверенный мне флот оккупирует Биссу.
В случае отказа или промедления корабли начнут обстрел Биссы, Фароо-Маро и всего района восстания».
