Чарльз Шеффилд - Объединенные разумом
Его униформа отреагировала еще до того, как он успел ощутить боль. Датчики на рубашке зарегистрировали внезапное падение кровяного давления и активировали фибриллярную ткань его правого рукава. Срастающаяся ткань на его правом предплечье натянулась, чтобы сформировать жгут.
Меч снова качнулся, нацеленный в его шею и голову. Брейчис поднырнул вперед, под удар, выбросил левую руку и обхватил ею противника. Он сжал заднюю часть тонкой шеи и потянул тело на себя. Лютер закрыл глаза и сделал возвратное усилие. Позвонки затрещали под его крепкими пальцами. Выроненный меч пролетел мимо его спины и, не причинив вреда, скользнул по ноге.
Все еще сцепившись, Брейчис и его противник вместе повалились на пол зала. Брейчис оказался внизу и лежал, задыхаясь от удара.
Он открыл глаза, и у него снова перехватило дыхание. Его первое впечатление, в котором он сомневался, оказалось верным. Он смотрел в безжизненное лицо маркграфа Фуджитсу.
Хоть Лютер Брейчис и сделал все, что мог, чтобы убедить ее, Годива Ломбер отказалась сидеть в комнате, где должна была происходить адестийская охота. Она спокойно выслушала его, улыбнулась, покачала головой с пышными белыми волосами и сказала:
— Лютер, мой дорогой, Природа создала одних людей для одних дел, других — для других. Твоя жизнь это Безопасность: диверсии, оружие, перестрелки и насилие. Моя — Искусство. Музыка, танцы и поэзия. Я не хочу сказать, что моя жизнь лучше твоей. Но я говорю, что не хочу прийти и смотреть, как Мак-Дугал утоляет свою жажду крови, пытаясь убить какое-то несчастное безрукое животное, которое делает лишь то, что заложено в него природой. Мне не доведется побывать там, даже если ты будешь в этом участвовать. — Она прижала кончики пальцев к его губам. — Никаких возражений. Лютер. Я не пойду, не пойду даже в качестве зрителя.
Под конец она настолько смягчилась, что согласилась осмотреть с Брейчисом оборудование Адестиса. Она позволила усадить себя в шезлонг находящейся рядом с залом комнаты отдыха и заказать себе что-нибудь освежающее, пока она ждет. Она выглядела довольной, когда несколькими минутами позже туда же вошел Эсро Мондрайн.
— Что привело вас сюда, коммандор? Не верится мне, что вам нравится Адестис.
— А мне и не нравится. — С Мондрайном пришла миниатюрная темноволосая женщина. Она тут же с любопытством уставилась на Годиву. — Мы пришли, так как Лютер здесь, а нам нужно с ним поговорить.
— Сейчас вам не удастся этого сделать. Он участвует в этой охоте, и сейчас она, наверное, в самом разгаре.
— Не беспокойся. Мы подождем. — Мондрайн обернулся к женщине рядом с ним. — Лотос, это Годива Ломбер. Годива, это Лотос Шелдрейк. Если не возражаете, я покину вас на несколько минут. Если Лютер выйдет, не позволяйте ему уйти. Придется ему подождать, пока я не вернусь.
Годива кивнула.
— А где Тетти?
— Снова вернулась на Землю. — Мондрайн запнулся. Годива продолжала выжидательно смотреть на него. — Тетти помогает мне. Мне нужны виды и описания некоторых мест. Она должна вернуться через одну-две недели.
Годива кивнула. Она выглядела слегка удивленной, но не сказала ни слова, когда Мондрайн вышел, а Лотос опустилась в кресло напротив нее.
— Вы играете в Адестит? — наконец задала вопрос Лотос.
Женщина, сидящая перед ней, улыбнулась и покачала головой.
— Я только слышала об этом, причем достаточно, чтобы прийти к выводу, что это не для меня. А вы?
— Участвовала в этом лишь однажды и больше не собираюсь. — Она в деталях рассказала о своей охоте на термитов, при этом умышленно не упоминая об опасности, но описала свои собственные ужас и затруднения. Лотос изо всех сил старалась быть веселой и самокритичной, но при этом не забывала внимательно следить за реакцией Годивы.
С тех пор, как ей стало известно о контракте между Лютером Брейчисом и этой женщиной, Лотос подключила к работе собственную сеть осведомителей. Их усилия оказались трогательно бесполезными. Годива Ломбер стала известна на Земле несколько лет назад и называлась официально «актрисой». «Несравненная Птица Годива, Модель, Актриса, Экзотическая Танцовщица» – провозглашали афиши. В действительности же она была куртизанкой богатых мужчин.
Сколько Лотос ни копала, ничего особенного ей найти не удалось. Годива была просто женщиной, всегда державшейся в тени; неопределенного возраста; женщиной, которых мужчины находят неотразимыми. И этот факт она использовала с выгодой для себя.
Глядя на нее сейчас, Лотос понимала, почему Годива пользуется успехом. Она двигалась, как танцовщица, каждое телодвижение ее было естественным, легким и парящим. У нее были ясные глаза и потрясающе здоровая кожа. Она слегка улыбалась, откинув голову с приоткрытым ртом назад; обнажив превосходные зубы, сквозь которые выглядывал чувственный розовый язык. Более того, она смотрела на Лотос, полностью сосредоточив на той свое внимание, будто то, что говорила Лотос, было самым интересным повествованием в мире.
И все же Лотос до сих пор была в затруднении. У Годивы никогда ни с одним мужчиной не было других отношений, кроме временных коммерческих, пока она не повстречала Лютера Брейчиса. С ним она заключила постоянный контракт.
Настоящая любовь? В словаре реалий Лотос Шелдрейк такого слова не было. Интуиция подсказывала ей, что между Годивой Ломбер и Лютером Брейчисом происходило нечто странное. Она не знала Годиву раньше, как знал ее Мондрайн, но доверяла своим инстинктам. «Она изменилась, — сказал он, когда они перемещались по транспортной системе Цереры по пути в штаб Адестиса. — Она не такая. На Земле она не была похожа на теперешнюю себя».
— Как изменилась?
Мондрайн, похоже, рассердился на себя. Лотос знала, как сильно он ценил свою способность узнавать о побуждениях и тайных помыслах других. «Она сосредоточена, — наконец произнес он. — Чтобы понять, о чем я говорю, тебе понадобилось бы встретить старую Годиву. Раньше Годива всегда уделяла много внимания мужчине, покупавшему ее время, и она по-настоящему отрабатывала ему его деньги. Но в то же время она всегда была осведомлена о других мужчинах и каким-то образом заставляла их не забывать о ее существовании. Вокруг нее словно создавалось магнетическое поле, гласившее: «Сейчас я занята. Но так будет не всегда. Когда-нибудь в будущем я могу стать вашей». Конечно, на практике для этого должны были создаться определенные условия. Каждый желал ее, но не каждый мог уплатить по тарифам. Хотя всегда оставалась возможность того, что мужчине улыбнется удача, и он разбогатеет. Сейчас-сейчас она уделяет внимание Лютеру. Только Лютеру. Другие мужчины для нее не существуют. Вот что я имею в виду, говоря: она изменилась».
