Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)
Мэтт решил, что последнее правило ему понятно.
Он проснулся еще до сигнала, бросился в ванную, поспешно побрился, хотя в этом не было надобности, и надел новую форму. Сидела она на нем довольно сносно, но уж ему-то казалось, что сидит она идеально и выглядит — лучше не придумаешь. На самом деле форма была как форма: обычный комбинезон, без украшений, без знаков отличий, да и покрой, хоть и вполне приличный, но что не щегольской, это точно. Но для Мэтта его новая форма была просто вершиной совершенства.
В дверь постучал Берк.
— Ты что там, заснул? — он просунул внутрь голову. — А-а, это ж надо — какой красавчик. А как насчет слинять отсюда?
— Выхожу, выхожу.
Мэтт еш£ какое-то время бродил по комнате, наконец, сгорая от нетерпения, сунул книжку в карман (параграф устава 383) и отправился в столовую. Гордый и взволнованный, он вышагивал по коридору, чувствуя себя ростом с два метра. Он сел за стол. Остальные места были еще свободны — Мэтт появился первым. Один за другим стали подтягиваться кадеты. Кадет Саббателло пришел одним из последних и мрачно посмотрел на столовающихся.
— Внимание! — скомандовал он. — Всем встать!
Мэтт, как и все остальные, вскочил на ноги. Саббателло опустился на стул.
— Отныне, джентльмены, извольте ждать, пока не сядут старшие. А теперь можете сесть.
Он посмотрел на кнопки перед собой, выбрал блюда и нажал несколько кнопок. Новички снова принялись за еду. Саббателло резко постучал по столу.
— Минуту внимания, джентльмены. Вам необходимо привыкнуть к правилам поведения во время еды. И чем быстрее вы это сделаете, тем лучше для вас. Мистер Додсон, перестаньте макать хлеб в молоко, вы капаете себе на комбинезон. В связи с этим, — продолжал Саббателло, — мне хотелось бы напомнить вам о поведении за столом…
Когда Мэтт вернулся к себе, восторженности в нем поубавилось.
По пути из столовой он забежал к Тексу; тот сидел на койке и листал книжку правил и наставлений.
— Привет! — поднял голову Текс. — Слушай, ты не знаешь, есть ли в этой библии правило, позволяющее мистеру Динковски запретить мне дуть на кофе?
— Значит, тебе тоже досталось. Что там у тебя?
— Сначала я думал, что Динко — хороший парень, сговорчивый и заботится о нас. Но сегодня за завтраком он начал с того, что спросил у меня, как это я ухитряюсь носить с собой весь этот штрафной вес. — Текс глянул на свою талию, и Мэтт впервые с удивлением заметил, что в светло-серой форме кадета, обтягивающей его тело, Текс выглядит, мягко говоря, толстовато.
— Все мы, Джермэны, — плотного сложения, — начал оправдываться Текс. — Ты посмотрел бы на моего дядю Боди. Когда он…
— Да хватит тебе, — прервал его Мэтт. — Я уже наслушался рассказов про твоего дядю.
— Пожалуй, ты прав. В любом случае, мне не надо было срываться.
— Это верно, — кивнул Мэтт и начал листать устав. — Вот посмотри, может быть, это тебя касается. Здесь говорится, что, если возникают сомнения, офицер, отдающий приказ, должен — по твоей просьбе — дать его в письменном виде и приложить отпечаток большого пальца или использовать другие средства для того, чтобы осталось постоянное доказательство.
— Ну-ка, где это? — Текс выхватил книжку. — Точно, как раз мой случай — ведь я, и вправду, не верю, что он может мне это приказывать. Отлично! Представляешь, какое у него будет лицо, когда я ткну его в этот параграф!
— Да, это будет интересно, — согласился Мэтт. — Тебя как отправляют, Текс?
Мэтт задал этот вопрос потому, что патрульный ракетный корабль «Симон Боливар»[33] находился на космодроме «Санта-Барбара», высадив батальон космических пехотинцев. Но ПРК «Боливар» мог захватить на обратном пути лишь половину нового класса кадетов. Остальным предстояло отправиться гражданским шаттлом, запускаемым с катапульты пика Пайк на космическую станцию «Терра», и уже оттуда совершить полет на учебный корабль «Рэндольф».
— Транспортом, — ответил Текс. — А тебя?
— Я тоже на «Боливаре». Хотелось, конечно бы, побывать на космической станции, но лететь на патрульном корабле интереснее. Ты с собой что берешь?
Текс вытащил багаж и прикинул его на вес:
— Да, проблема. Здесь у меня фунтов пятьдесят, не меньше. Как ты думаешь, если все это как следует упаковать, сумею я уложиться в двадцать фунтов?
— Интересная теория, — согласился Мэтт. — Знаешь что, давай посмотрим на твое барахло, может, получится выжать из него тридцать фунтов штрафного веса?
Джермэн выложил на пол свои вещи.
— Так, — с ходу начал Мэтт, — вот эти фотографии тебе точно не понадобятся. — Он показал на двенадцать стереофотографий, каждая из которых была весом не меньше фунта.
— Оставить на Земле мой гарем? — спросил потрясенный Текс. — Вот это, — он взял одну, — самая красивая блондинка во всей долине Рио-Гранде, — техасец поднял другую. — А это Смитти, без Смитти мне точно не обойтись. Она же считает меня самым лучшим парнем на свете!
— Она что, подумает по-другому, если ты не возьмешь с собой ее фотографию?
— Нет, конечно, но ведь я джентльмен, — он задумался. — Ладно, приму компромиссное решение. Оставлю-ка я здесь свою дубинку.
— Дубинку? — спросил Мэтт, не видя нигде предмета, хотя бы отдаленно ее напоминавшего.
— Да, дубинку. Ту, которой я обычно отбиваюсь от милых крошек, когда они становятся уж очень настойчивыми.
— О! Может быть, ты и меня когда-нибудь этому научишь? Да, дубинку, пожалуй, можно оставить, на «Рэндальфе» девиц будет не густо.
— И чего в этом хорошего?
— Не знаю, не знаю.
Мэтт еще раз осмотрел кучу вещей.
— Знаешь, что бы я тебе предложил? Возьми эту губную гармонику. Я люблю музыку. А фотографии можно переснять на микропленку. Остальное все выброси.
— Тебе легко говорить, — уныло сказал Текс.
— У меня та же самая проблема, — ответил Мэтт и пошел к себе.
Занятий сегодня у класса не было — кадетам дали время для подготовки к перелету на учебный космический корабль. Мэтт разложил свои вещи. Гражданскую одежду, разумеется, он пошлет домой, а заодно отправит и телефон — все равно дальность его действия ограничена наземными релейными станциями.
— Домой бы не забыть позвонить, — напомнил себе Мэтт вслух.
И подумал: «Пожалуй, стоит позвонить еще в одно место, хотя он вроде бы и зарекся в новой своей жизни тратить время на девушек. Нет, надо позвонить, попрощаться — хотя бы из вежливости». Так он и сделал.
Мэтт позвонил домой, поговорил с родителями и младшим братом, потом позвонил своей девушке. Через несколько минут он положил трубку, сбитый с толку тем, что, оказывается, обещал регулярно с ней переписываться. Он сидел, глядя на оставшиеся вещи и задумчиво почесывая затылок. В этот момент вошел Берк.
