Оксана Панкеева - Первый день весны (Судьба короля - 2)
Когда Кантор увидел, кто открывает ему дверь, он быстро отскочил на пару шагов, от греха подальше.
- Ты чего? - удивился Элмар. - А, боишься, что опять стукну? Не бойся, заходи. Здравствуй.
- Здравствуй, - ответил Кантор, переступая порог. - А где Ольга?
Элмар печально вздохнул.
- Проходи, садись. Я тебе сейчас все объясню. Давай свой цветок, поищу, куда бы поставить. А то у Ольги ни одной вазы в хозяйстве нет. Ей никто цветов не дарил.
- А что ж вы так? - укоризненно заметил Кантор.
- Да сам не знаю... Цветы - вроде, как знак внимания даме. А мы с ней просто друзья. Я знал, что она будет рада получить в подарок, например, музыкальный кристалл, книгу, коробку патронов... Такое и дарил. Да и Жак тоже. Нам и в голову не приходило дарить цветы. Ты заходи, садись, я сейчас...
Кантор прошел в комнату, слегка недоумевая, почему его встречает лично его высочество, а также, почему он так строго одет и так печально вздыхает, и тянет с ответом на простой и четкий вопрос. Уж не случилось ли чего? При этой мысли сердце у него испуганно трепыхнулось. Неужели она опять... Или, чего доброго, додумалась последовать его вздорным советам, и все закончилось закономерно печально? О, небо, только не это! Не может быть, он бы почувствовал...
Он скользнул взглядом по комнате, ища какие-нибудь свидетельства того, что его подозрения беспочвенны. Или наоборот. В комнате было немного меньше беспорядка, чем в прошлый раз, правда на маленьком столике опять что-то ели. И курили. Очень странно курили - в пепельнице полно пепла, но ни одного окурка, а рядом на блюдце куча распотрошенной папиросной бумаги. Кто-то из сигарет табак добывал. Кто? Ответ напрашивается сам по себе единственный из Ольгиных приятелей, который курит трубку. Он-то что здесь делал? Да еще так долго, что у него табак кончился? Может, успокоившись насчет проклятия, его величество возобновил свои ухаживания, а Ольга, расставшись с белой занавесью, стала покладистее в этом отношении, и они все-таки сошлись? И теперь она просто стесняется сама об этом сказать? Или начиталась классической драмы и боится, что ревнивый мистралиец ее зарежет, как дон Тенорио прекрасную Льянту? Что за ерунда, да на здоровье, пусть, лишь бы не чего похуже... Но если бы они проводили время вместе, окурки бы все-таки были. Ольгины. Так что, король сидел здесь один? Или Ольга просто предоставляет ему свою квартиру для тайных свиданий с кем-то еще? Что за абсурд, неужели королю больше негде... Тогда в чем дело?
Вернулся Элмар, поставил бутылку с цветком на письменный стол и тяжело опустился в кресло напротив.
- Ну, так что случилось? - поторопил его Кантор, уже почти уверенный что что-то все-таки случилось. - Она хоть жива?
- Еще жива, - вздохнул Элмар и протянул ему квадратик плотной дорогой бумаги с королевским гербом и золотой каемкой по краю. - Вот, возьми. У нее ведь родственников нет, а ты вроде как любовник все-таки...
- Что значит - еще?! - вскричал Кантор, подхватываясь с места. - Ей что-то грозит? Я могу что-нибудь сделать!...
- Можешь, - кивнул Элмар. - Сесть и поплакать. Мы все это уже сделали.
Кантор опустился в кресло, взял протянутую бумагу и с трудом всмотрелся в расплывающиеся перед глазами руны. Это было стандартное приглашение в королевский дворец на поминальный ужин для родственников жертв. Имя жертвы было вписано, пробел для имени приглашенного оставался пустым. И вся тебе любовь. О, небо, как просто, как глупо и нелепо...
- Свое имя впишешь сам, - печально сказал Элмар. - Мы ведь толком и не знаем, как тебя зовут.
- Да оно там не уместится... - машинально ответил Кантор, имея в виду свое настоящее имя, которое, в общем-то, никто от него и не требовал. Он медленно положил приглашение на чистый конец стола. Ну почему? За что? Почему они все умирают? Если бы он знал заранее, можно же было что-то сделать... Почему ему никто раньше не сказал? Раз уж речь шла о жизни и смерти, он бы даже на все свои принципы наплевал и жениться бы не пожалел...
- Вы что, отмазать не могли? - дрогнувшим голосом спросил он. - Друзья тоже называется...
- Не могли, - качнул головой Элмар. - Даже король не мог.
- Так какой он тогда к хренам король?
- Да уже, практически, никакой... - вздохнул Элмар.- Давай, я тебе все по порядку объясню, как это получилось. Ты должен знать, что это была не случайность, а злой умысел.
- У вас и так бывает? - Кантор вытер ладонью предательскую слезу и попытался собраться и взять себя в руки.
- У нас только так и бывает... Выпьешь что-нибудь? Ты вообще знаешь, как у нас производится отбор?
- Я слышал, что у вас есть для этого какая-то специальная комиссия... Дело в ней?
- Да. - Элмар достал из-под стола начатую бутылку и нашел на полке чистый стакан. Ему даже не пришлось вставать, чтобы дотянуться до полки. Вот, выпей, успокойся немного, и я тебе расскажу. А у вас как отбирают?
- У нас? Да без проблем. За луну-две до отправки пробегаются по женским лагерям, отбирают, кто поприличнее выглядит, потом немного подкармливают, умывают и отправляют. Нашему правительству как-то все равно... А себе что не наливаешь?
- Мне король пить запретил, - вздохнул Элмар. - Отчитал меня вчера, как сопляка, сказал, что я спиваюсь, и велел сегодня быть трезвым. Так что ты пей... а я буду рассказывать. Если хочешь поплакать, не стесняйся, тут все свои.
Хотелось, если честно. Но Кантор все же предпочел не расслабляться.
Он молча выслушал историю про доверчивого короля, который не послушал советов своего умного племянника, и про то, что из этого вышло. Затем, так же молча и стиснув зубы, выслушал историю отличной девчонки, которая поплатилась жизнью только за то, что имела несчастье вызвать интерес его величества. На всякий случай запомнил семь имен. Особенно одно женское. Может, пригодится. Затем выслушал ряд разоблачительных историй о злодеяниях ортанской Комиссии, которые были, конечно, возмутительны сами по себе, но ни к Ольге, ни к нему самому отношения не имели. Причем истории эти сыпались из его высочества, как из бездонного кувшина. То ли их действительно было так много, то ли он их специально припасал. Но зачем? К чему он все это рассказывает? Кому это нужно? Рассказывает, а сам все посматривает, будто какой-то реакции ждет. Уж и три пробило на городских часах, а он все говорит, всматривается напряженно в собеседника, и уже заметно нервничает. Почему? Действительно чего-то ждет? А чего вы от меня ждете, ваше высочество? Не иначе, вам что-то нужно? Так скажите прямо, не утруждая себя намеками. Вы же человек прямой и честный, да и не подобает воину так вертеть вокруг да около. Почему не сказать прямо?
- Элмар, - сказал Кантор, выбрав паузу между двумя историями, которые ему уже надоели. - А зачем ты мне все это рассказываешь?
