Виталий Фролов - Цивилизация страуса
— Рекомендую взять пасту с морепродуктами.
— Отлично, — сказал Гусев и жестом подозвал официанта. — И вина. Какого-нибудь приличного белого вина.
Официант принял заказ и удалился.
— Вы в вашем времени были женаты? — спросила Марина.
— К счастью, нет, — сказал Гусев. — А то было бы совсем плохо. И детей не было. А вы замужем?
— Была бы я замужем, согласилась бы на ваше приглашение в субботу вечером?
— Резонно, — согласился Гусев.
— Вы могли бы все заранее узнать про меня в сети.
— Мне это как-то непривычно, — сказал Гусев. — Я предпочитаю такие вопросы по старинке выяснять, лицом к лицу.
— Что еще вы хотите спросить у меня лицом к лицу?
— Сейчас ваша очередь спрашивать.
— Я читала ваш блог. Вы действительно были готовы сдаться и умереть?
— В тот момент другого выхода не было. Невозможно воевать одному против всех.
— Далеко не все принимают участие в охоте.
— Тех, что принимают, мне вполне бы хватило, — сказал Гусев.
— Это жестокая мера, но она снижает уровень агрессии в обществе.
— Знаю, читал, — сказал Гусев. — Но все равно, мне этого удовольствия не понять. Я и на обычной-то охоте ни разу не был, хотя звали, а уж на людей…
— Наверное, вам это кажется дикостью.
— В мое время тоже дикостей хватало, — сказал Гусев. — Я же не из страны эльфов к вам свалился.
Им принесли заказ, официант разлил по бокалам заранее откупоренное вино и удалился
Макароны — Гусев никогда не понимал, с какого вдруг перепугу люди начали называть их пастой — оказались неплохими, вино вроде бы тоже, компания была приятная. Он даже начал верить, что вечер удастся спасти.
— За что выпьем? — спросил Гусев.
— За новоселье, за что же еще. И давайте перейдем на «ты».
— Давай, — согласился Гусев.
Выпили.
— Но будущим, я так понимаю, ты разочарован?
— Слегка, — сказал Гусев. — Вот где летающие автомобили? Нам обещали, что в будущем будут летающие автомобили, а их тут нет. Будущее без летающих автомобилей представляется мне неполноценным.
— И это все, чего тебе не хватает?
— Наверное, они слишком рано меня разбудили, — сказал Гусев. — Хотя, чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что никаких космических кораблей, бороздящих просторы галактики, даже в самом отдаленном будущем нам уже не светит.
— А так ли они нужны, это корабли?
— Когда-то мне казалось, что нужны, — сказал Гусев. — Сейчас тоже временами кажется, но чем дальше, тем реже.
— Но зачем?
— Потому что человечеству надо куда-то стремиться, — сказал Гусев. — А на Земле стремиться уже некуда. Знаешь, мне тут один знакомый на полном серьезе задвигал теорию о том, что люди готовы выйти на новый виток эволюции, потому что со всех сторон обложились продвинутыми гаджетами.
О том, что это знакомство закончилось стрельбой и простреленным коленом, Гусев упоминать не стал.
— Про гаджеты — это бред, — согласилась Марина. — Но вот насчет нового витка эволюции… ты знаешь, что количество людей с паранормальными способностями год от года только увеличивается?
— Это которые ложки гнут? — скептично поинтересовался Гусев.
— Нет, это которые знают то, что не должны были знать, могут видеть сквозь стены, в ограниченном количестве читать мысли и видеть будущее.
— Тоже в ограниченном количестве? И сколько прогнозов уже сбылось?
— Есть подтвержденные факты. Мальчик сумел предсказать землетрясение в Японии с точностью до нескольких часов, и даже указал масштабы разрушений. Девочка, а чаще всего такие способности обнаруживаются у детей и подростков, увидела, что ее родители погибнут в авиакатастрофе и помешала им сесть на самолет. Самолет разбился.
— Может быть, просто так совпало.
— То есть, ты саму такую возможность отрицаешь, даже толком не изучив вопрос?
— Да чего тут изучать? Обычная ситуация для смутных времен, — сказал Гусев, а сам вспомнил про странного мальчика со стеклянными глазами, которого встретил в первые недели своего пребывания в новом мире. Что-то этот мальчик ему напророчил… — Как только в обществе неспокойно, так тут же экстрасенсы всех мастей из щелей и ползут.
— Но сейчас не смутные времена, — возразила Марина.
— Угу, — сказал Гусев.
— Понимаю, что тебе это кажется дикостью, но система стабильна.
— Слишком мало времени прошло для таких выводов, — сказал Гусев. — Поговорим об этом лет через пятьдесят.
— Поговорим, — пообещала Марина.
Тем же вечером, но много позже, после второй бутылки вина, нескольких часов приятного неторопливого разговора и поездки на такси, они целовались в полутьме единственной гусевской комнаты. Однако, разложив диван и помогая Марине снять одежду, Гусев нежно, но очень тщательно обыскал ее тело на предмет наличия нам нем миниатюрных динамиков и микрофонов.
Утром ему стало за это нестерпимо стыдно. Чувствуя себя последним ничтожеством и негодяем, Гусев выплелся из ванной, направил свои стопы на кухню и уселся за барную стойку с самым виноватым видом. Марина варила кофе и жарила яичницу.
— Прости, — сказал он. — Наверное, это была ошибка.
— Тебе удалось найти те самые слова, которые способны сделать счастливой любую женщину, — сказала Марина. — Особенно утром.
— Просто я внезапно осознал, что я тебя не достоин, — сказал Гусев. — Ты заслуживаешь кого-нибудь получше.
— А кого же заслуживаешь ты? — поинтересовалась она.
— Я знаю? — вздохнул Гусев. — Наверное, никого.
— Дурак ты, Антон.
Гусев не любил собственное имя (а от песни «Антошка, Антошка, пойдем копать картошку» его просто передергивало), но ему нравилось, как оно звучит из ее уст.
— Дурак, — покорно согласился он.
— К тому же, я не помню, чтобы мы вчера клялись друг другу в вечной любви.
— Мы не клялись.
— Тогда к чему это все?
— Я зрю в будущее, — сказал Гусев. — Ты мне очень нравишься, и я, наверное, начну за тобой ухаживать и всячески добиваться.
— И это проблема, потому что…
— Потому что ты можешь поддаться, — сказал Гусев. — В то время, как заслуживаешь кого-то получше. О чем я тебя и предупреждаю.
— Самое романтичное, что я слышала в последнее время.
— Прости, — снова сказал Гусев. — Мне семьдесят лет, у меня старческий маразм.
— Завтракать будешь, пенсионер?
— Буду.
После завтрака Марина ушла к себе, сославшись на накопившееся домашние дела, а Гусев занялся очередными изысканиями в интернете.
Технически клонирование человека было вполне возможно, однако запрещено во всех цивилизованных странах мира. А нецивилизованные страны соответствующей базой все-таки не обладали. В России клонированные было признано преступлением особой тяжести. Это означало, что число государственных обвинителей на каждого обвиняемого может быть больше одного. Под суд бы пошли все причастные, начиная от ведущих специалистов и заканчивая чуть ли не уборщиками, так что Гусев счел риски чрезмерно большими. Возможно, клонов изготовили где-нибудь в Азии, а потом ввезли в страну под видом обычных близнецов. Или по одному.
