Мария Симонова - Снайперы
— Сначала в гостиницу «Россия», — ответил он. — Остальное я вам расскажу по дороге.
— Хорошо. Подождите одну минуту. — Ян порвал бумагу, разделил пачку примерно надвое и сунул половину в руки Шмиту: — Это тебе на лечение. — А другую половину протянул старушке: — Возьмите вот, это вам за беспокойство и за помощь.
К его немалому удивлению, она отрицательно замахала руками:
— Нет-нет, не надо! Я ведь не бедная! У меня сын. А если с ним вдруг, не дай бог, такое случится? Может быть, и ему кто-нибудь в трудную минуту поможет… — Глаза ее стали влажными. — Не надо денег. — Она подняла сухую ладошку отрицательным жестом, перешедшим в благословляющий, когда он, неловко пожав плечами, убрал деньги — около пяти тысяч. — Храни тебя бог, сынок! — тихо сказала старушка. — Храни тебя бог…
Глава 12
ВРАГУ НЕ СДАЕТСЯ НАШ ГОРДЫЙ «ВАРЯГ»…
Итак, вы готовы отвечать на вопросы? — Разумеется! Вполне! Жить тут у вас противно, еда дрянь, но вообще планетка ничего, отвязная! Воздух такой эротический, так и льнет! И на вопросы… Ода, конечно, задавайте!
Кэт находилась в том самом «зале заседаний», где местный совет впервые учинял ей допрос.
Перед ней, как и в первый раз, сидели за столом все те же четверо плюс Савелии. Разница заключалась в том, что ей теперь было предоставлено весьма удобное, хотя и порядком пообтертое, кресло, вроде тех, что устанавливаются в пилотских кабинах, — кажется, здешний антиквариат, остатки былой роскоши.
«Что со мной творится?.. — мысленно ужаснулась Кэт, что не мешало ей искренне наслаждаться мягкостью сиденья и комфортным расположением в нем своего тела впервые за… Ох ты, боже мой! — за пять с лишним суток по земному времени ей предоставили возможность устроиться более или менее удобно. — Не иначе как они мне сегодня в эту мерзкую кашу подсыпали еще какой-то гадости, — думала она дальше. — Не показалось, точно она горечью отдавала! Итак, кажется, они что-то говорили про вопросы? Ну где, где, где вопросы-то?»
— Расскажите нам, пожалуйста, — наконец созрел председатель, немолодой и лысый мужчина тощего телосложения, — какова была цель вашего прибытия на Хасс?
— Да не собиралась я прибывать на ваш бестолковый Хасс! Мы договорились полететь на Онтарио с одним классным парнем, его зовут Ян, я уверена, что это не он меня подставил. У него, знаете, такие глаза…
— Отвечайте на вопрос! — Председатель был строг и, наверное, неподкупен. — Как вы оказались на нашей планете?
— Я вам об этом и толкую! — возмутилась Кэт, старавшаяся выдать как можно более полный объем информации по мере того, как та приходила в голову. — Меня схватили в космопорту, не дали дождаться Яна. Он бы меня выручил, обязательно бы что-нибудь придумал. Он настоящий игрок! Лучший! У него такие руки… Но он меня ими ни разу еще не обнимал…
— Что происходило в миссии? Рассказывайте с самого начала и по порядку!
— Да пожалуйста! Меня привели в шикарный номер, даже выпить в баре было, но не бэст, в гей-клубе на Сивцевом Вражке мартини лучше — мы как раз там с Яном познакомились, он там был единственный нормальный мужик, а остальные…
— Не надо про остальных! — вскипел председатель, напомнив Кэт кастрюлю: внутри все бурлит, а снаружи только крышка подпрыгивает. — Отвечайте, что происходило на переговорах с хассами?
— С хассами?.. Ах да! Они же сказали, что я дочка их императора! Хотели забрать и познакомить с папашей, а тут, как назло, этот взрыв!
— Что?.. — Все собрание недоуменно переглянулось, потом председатель неожиданно тихо произнес: — Повторите, пожалуйста.
— Что я дочь их императора, так и выдали! А один взял меня за руку, очень нежно… Савелич, вы были правы, я сейчас поняла — его прикосновение, оно было в точности, как у слега! Вы знаете, как прикасается слег? Словно ласковые волны — нежнее, чем любовник. И еще он умеет говорить душой более связно и разумно, чем вы словами. Между прочим, он отговаривал меня идти к вам — как, говорит, ты там будешь с этими вонючками? Но я его очень попросила, и он сказал — так и быть! Поднял меня над землей, и мы понеслись… Кататься на слеге — это так здорово! Обязательно советую вам попробовать — главное, не трусить, в этом все дело, я догадалась, Савелич, трусить — это для них все равно что портить воздух!
Собрание слушало ее в полном оцепенении, больше не перебивая. Тишина стояла и некоторое время после того, как Кэт умолкла. Потом Савелич решительно произнес:
— Я, кажется, могу объяснить, в чем тут дело! — Так порой отчаянный мужчина, будучи один против четверых, первым кидается в драку. — Видимо, хассы устроили какой-то социальный эксперимент, результаты которого оказались настолько не в нашу пользу, что миссия была уничтожена! Совершенно очевидно, что Катерина лишь случайная жертва, — ее доставили сюда и, как марионетку, заставили сыграть некую роль в этом спектакле, обернувшемся трагедией…
— Минутку, Иван Савелич! — Председательствующий поднял ладонь. Тут Кэт вновь подала голос:
— Не затыкайте Савелича! — попросила она. — Он среди вас самый умный!
Тут председатель так шарахнул ладонью по столу, что остальные члены совета отпали на спинки стульев, будто от легкой взрывной волны.
— Больше ни слова при ней! — взревел он.
— Мы же, кажется, договорились по процедуре, Иван Савелия! — ввернул Анатолий.
— Только вы забыли мне сообщить, что собираетесь накормить ее масвой! — буквально взорвался старик, явно намереваясь бушевать и дальше, но в это время председатель поднялся, с грохотом отодвинув стул, и распорядился:
— Увести ее, немедленно!
Сзади к Кэт подступили двое здешних тюремщиков, подняли ее из кресла и повели на выход.
— Я протестую! Выпустите меня отсюда! Я не пойду больше в ваш вонючий сарай! — вопила уводимая Кэт, тщетно пытаясь вырваться. Сквозь возбуждение и словоохотливость в ней смутно проклевывалось понимание, что старик готов был сейчас пожертвовать даже столь милой его сердцу гипотезой о слегах ради того, чтобы аргументы в ее защиту получились убедительней.
Снаружи стоял предутренний полумрак — голубоватый и пронзительно-холодный, особенно для нее, по-прежнему обернутой лишь куском легкой грязновато-зеленой материи, в который обратилось ее лучшее платье.
Снова оказавшись во тьме сарая, где она за пять суток научилась безошибочно ориентироваться, Кэт опустилась на одеяло, принесенное Савеличем — оно было шерстяное, терпко пахнущее, привезенное, видно, еще с Земли, — и укуталась в него с головой, безуспешно пытаясь согреться. Озноб не отпускал — особенно, как обычно, мерзли ноги. Так, дрожа, она просидела в течение примерно часа. Потом в дверь поскреблись — разумеется, это был Савелич: никто, кроме него, сюда не скребся, и на протяжении всего заточения она ожидала этих шершавых звуков даже больше, чем удара, свидетельствующего о том, что ей принесли еду.
