Василий Головачев - Последний джинн
— А что?
— Слой перестроенного вакуума вокруг ВП, который наши глаза и остальные чувства видят как бесконечные геометрические кружева. Но Черви Угаага побывали и здесь, оставив свои следы.
— Вы имеете в виду…
— Станции метро.
— Я ничего не вижу…
— Их терминалы встроены в эту геометрическую «пену», то есть в пограничный слой преобразованного вакуума. Кстати, это легко про… — Селим не договорил.
Весь объем сферы потряс невидимый удар.
И тотчас же стержни и полосы ее стенок вскипели, форма их и самой сферы претерпела множественную трансформацию, очень быструю, и она превратилась в куб.
Игнат замер, вслушиваясь в тишину недр геометрического «хаоса».
— Вот и ответ, — хмыкнул Селим.
— Какой ответ?
— Это реакция слоя на «свист».
Игнат онемел. К нему подлетела встревоженная Лилия, тоже прислушивающаяся к тишине полости, из сферы ставшей кубом.
— Мне показалось…
— Не показалось, — качнул головой Игнат. — В стену где-то далеко отсюда воткнулся «свист».
— Что значит — воткнулся? «Свист» — это всего лишь пакет информации…
— Ошибаетесь, фрау, — сказал Селим, отворачиваясь и начиная свой таинственный поиск со «свечой» аварона в руке. — «Свист» не имеет к передаче информации никакого отношения. Вот что, я отлучусь на полчаса, а вы подождите меня здесь.
В сплошном слое стержней и полос показалась щель.
«Мустанг» протиснулся в нее, раздвигая шире, за ним скользнул Селим.
Игнат хотел было спросить, куда он собрался и не лучше ли им держаться вместе, однако щель за спиной Хорста сомкнулась, и бывший полковник исчез. Стало темно.
В спину Игнату ткнулась Лилия.
— Извини, не рассчитала… Что он ищет?
— Попробуй перейти на экстразрение, — ответил Игнат уклончиво. — Сможешь проследить за ним?
— Попробую.
Слоистая стена полости перед ней выступила из темноты призрачной ажурной пеленой: полосы и стержни излучали инфракрасный свет в далекой длинноволновой части спектра и микроволны, и экстрасенсорная внечувственная сфера девушки воспринимала этот невидимый свет.
За слоистой пеленой проступили другие полости, петлистые коридоры и пузыри, складываясь в своеобразную «пену».
Селим — призрачно-золотистая пиявка — двигался по одному из коридоров, постепенно удаляясь. Вскоре он затерялся в эфемерном пересечении полостей, туннелей и перегородок «пены».
— Он не заблудится? — неуверенно спросила Лилия.
— Не беспокойся за него, сейчас он больше человекомоллюскор, — сказал Игнат, — чем просто человек. Отец рассказывал, на какие подвиги он способен.
— Я беспокоюсь за нас, — простодушно призналась девушка.
Он повернулся к ней, притянул к себе: в инфракрасном свете Лилия была похожа на красивый цветок.
— Еще раз прости меня за эту прогулку. Я не должен был…
— Я сама хороша, не остановила тебя вовремя.
Он засмеялся.
— Хороша парочка, как сказал полковник: сумасшедший эмтор и не менее сумасшедшая ксенологиня. Похоже, я не случайно тебя встретил в Никола-Ленивце.
— Теперь мне тоже так кажется.
— Ты мне поверила?
— Да, и это мой недостаток. Я верю всем, — она вдруг погрустнела, — за что и получаю тумаки и шишки.
— Недостатки женщины — это достоинства, которые мужчина не в состоянии оценить.
— Я серьезно.
— Знаешь, лучше верить в человека, чем относиться к нему с подозрением. Хороших людей все равно больше.
Лилия отключила шлем, Игнат инстинктивно сделал то же самое, и они поцеловались. Девушка тут же спрятала голову под защитный колпак.
— Не воздух, а сплошная углекислота.
— Вообще странно, что в этой полости есть воздух и температура держится не ниже нуля.
— Ты забыл, что мы вышли в камере метро, встроенного в стены этого пенистого континуума.
— Точно, — сообразил он с удивлением. — Забыл. Вот что он искал.
— Кто?
— Селим. Он искал выход из камеры. Может, и мы попробуем выйти?
— Он просил нас ждать здесь.
— Хорошо, подождем полчасика. Я попробую определить, где кончается контур метро, а где начинается слой пены.
Лилия ему не мешала.
* * *Ждать Селима пришлось больше часа.
За это время изнывающий от безделья Игнат обследовал почти все стенки кубической полости, обнаружил два потенциальных выхода в длинные кишкообразные тоннели и мог бы попытаться протиснуться в щели, но экспериментировать не стал.
Лилии тоже надоело торчать в центре куба в одиночестве, и она присоединилась к нему.
— Там, под ногами, километрах в десяти отсюда, есть интересное образование.
— Где? — не сразу определил Игнат. Напряг внечувственный «локатор».
— Похоже на горячий гранат. Температура градусов сто, если не больше. Туда Селим и направился, он эту штуку сразу увидел. Может, там торчит какой-нибудь дохлый моллюскор? Или спящий «джинн»?
— Лам-ка.
Игнат невольно улыбнулся.
— Лам-ка — личность, хотя и робот со своими программами поведения. Ему здесь делать нечего. А хочешь, пролезем туда и посмотрим?
— Я боюсь. Да и Селим будет сердиться.
— Уверяю тебя, он там.
Лилия заколебалась, и в этот момент сквозь щель в противоположном углу полости замелькали световые лучики, и оттуда выбрался «мустанг» с включенным прожектором. За ним вылез Селим.
— Прошу прощения, друзья мои, не рассчитал. — Он подплыл к обрадовавшимся молодым людям. — Отправляйтесь домой, и побыстрей. Держи.
Игнат взял протянутый аварон.
— Что значит — отправляйтесь? А вы?
— Я задержусь на какое-то время. Тут есть кое-какие интересные артефакты, то ли Червями оставлены, то ли еще кем-то, надо бы поизучать, определить их предназначение. А тебе надо вернуться как можно скорей в контору и рассказать, что ВП ограничена слоем преобразованного вакуума, который подпитывается «свистами».
Словно в поддержку слов фон Хорста куб с людьми внутри сотрясся от мощного удара.
Стены полости вскипели, изменяясь с немыслимой быстротой, и куб превратился в тетраэдр.
Селим склонил поголубевшую голову к плечу, глаза его стали совсем черными.
— Уходите! Шнеллер!
— Но без вас мы…
— Аварон вынесет вас на Землю, разберешься при включении, как его сориентировать. Я вернусь чуть позже.
— Как?
Селим — металлический червяк без ног, но с гибкими щупальцевидными руками и таким же гибким, чешуйчатым, «жидким» туловищем — улыбнулся; голова его по-прежнему оставалась головой человека.
— Мне поможет Червь.
— Какой Червь? — не поняла Лилия.
