Василий Головачев - Исход зверя
– Простите, пожалуйста, за ранний визит, нужда заставила. Не подскажете, в какой комнате проживает студент третьего курса Никита Ломов? Сессия у них еще не закончилась, насколько я знаю, и он должен быть здесь.
– Не подскажу, милок, – качнула головой средних лет женщина, читающая какой-то детектив в мягкой обложке. – Вам к коменданту надо, а он так рано не принимает.
– Меня примет. Вы только дайте номер его апартаментов. Или он здесь не живет?
– Вообще-то Александр Борисович живет на Пречистенке, но иногда остается. По-моему, сегодня он здесь. Поднимитесь на второй этаж, в конце коридора увидите прозрачную перегородку, а за ней две двери. Та, что без номера, обитая красным дерматином, ведет в комендантскую.
– Спасибо, – поблагодарил Илья словоохотливую дежурную, направляясь по указанному адресу.
Нужную дверь он нашел сразу.
На полу за стеклянной перегородкой валялся разодранный, весь в рыбьей чешуе, журнал «Если», возле двери с номером 202 стояли рядком пивные бутылки, а дверь, обитая красным дерматином, была изрезана ножом. На ней висела бронзовая дощечка с гравировкой: «А.Б. Шильганов, комендант». Буква «е» в слове «комендант» была переправлена на букву «у», буквы «н» и «т» заменены буквой «к», а первая буква «н» и вовсе отсутство-вала.
Илья покачал головой. Студенты явно недолюбливали своего начальника, властителя продавленных кроватей, матрацев, простыней, одеял и хозяйственных удобств. А его пренебрежение к филологическим изыскам жильцов, подправивших наименование должности, говорило о меланхолическом характере этого человека либо о полном безразличии к творчеству подопечных.
Не найдя кнопки звонка, Илья постучал.
Тишина.
Он постучал еще раз, уже не костяшками пальцев, а кулаком. В ответ та же унылая тишина.
Не уследила бабуля за господином Шильгановым, подумал Илья с разочарованием, смылся комендант, наверное, она и не заметила. Где же искать Никиту? Спрашивать всех студентов подряд?
Илья стукнул в дверь ногой, повернулся, чтобы уйти, и услышал за дверью тихую возню. Затем раздался хриплый мужской голос:
– Кто там в такую рань? Эдик, ты?
– Откройте, Александр Борисович, – обрадовался Илья. – Прошу прощения, неотложное дело. Но я вас долго не задержу.
В замке заскрежетал ключ, дверь приоткрылась. На Пашина уставился невысокий, полный, лысый человечек в пижаме, с толстым, в складках, равнодушным лицом. Глазки у него были бесцветные, ничего не выражающие, глядящие сквозь собеседника, и Илья почувствовал себя маленьким и ничтожным.
– Что вам надо? Кто вы такой?
Илья раскрыл удостоверение, показал комен-данту.
– Я веду журналистское расследование и разыскиваю студента третьего курса филфака Никиту Ломова. Будьте добры, скажите мне номер его ком-наты.
– Он что-нибудь натворил?
За спиной Александра Борисовича мелькнуло ослепительное видение в пеньюаре. Возможно, это была жена коменданта, хотя Илье показалось, что женщина в ночной рубашке слишком молода для этой роли.
Комендант оглянулся, прикрыл дверь, оставив небольшую щель.
– Мы не даем таких справок посторонним людям.
– Я не посторонний, он мне внучатый племянник. Его отец – Федор Ломов – мой родной дядя по маминой линии. А дело очень важное, смею вас уверить.
– Все равно я не имею права. Вообще не понимаю, как вас пропустили в общежитие. Сделайте официальный запрос, мы рассмотрим и решим.
«Три дабл ю, дурак, «собака», точка, ру!» – произнес про себя в сердцах Илья, вспомнив афоризм «Русского радио». Вслух же он сказал другое:
– Время идет на минуты, господин комендант. Никита мне нужен сейчас, иначе я не пришел бы так рано.
Дверь начала закрываться.
Илья всунул носок туфли в щель, толкнул дверь, так что толстяк-комендант отшатнулся. Проговорил проникновенно:
– Если вы сейчас же не назовете номер комнаты, в которой проживает Никита Ломов, я напишу в газету такую статью о вашем нежелании сотрудничать, что не отмоетесь потом всю жизнь!
Реденькие брови коменданта взлетели на лоб.
– Вы мне угрожаете?
– Ну что вы, Александр Борисович, только предупреждаю. Если бы я захотел по-серьезному наказать вас, уж поверьте, сделал бы это самым наглядным образом. Хотите рискнуть? Я вижу, у вас ночует некая молодая особа…
– Хорошо, – сдался комендант, – я сейчас посмотрю.
Илья вынул ногу из щели. Дверь закрылась, но через минуту приоткрылась вновь.
– Никита Федорович Ломов?
– Он самый.
– Комната номер пятьсот пять, это на пятом этаже второго корпуса.
– Спасибо, найду. Будьте здоровы. Живите бо-гато.
Илья спустился к проходной, вышел из первого корпуса, нашел второй, предъявил все тот же документ и поднялся на пятый этаж здания. Постучал в обшарпанную, изрезанную ножом дверь с номером 505.
За дверью что-то упало, заскрипело, послышались шлепки тапок по полу. Дверь открылась, из нее выглянул длинноволосый худой парень в очках, с бледным заспанным лицом. Из одежды на нем были только трусы в клеточку.
– Вам кого?
– Никиту Ломова, – сказал Илья.
– А его здесь нет.
– То есть как нет? Разве он живет не в этой комнате?
– В этой, но он сейчас в больнице.
Илья подобрался.
– Почему? Что случилось? Заболел?
– Нет, его избили какие-то подонки, очень сильно. Руку сломали, чуть глаз не выбили.
– За что?!
– Не знаю, я там не был. Говорят, он вступился в баре за какую-то девчонку, ну и получил. – В голосе молодого человека прозвучало осуждение.
– Когда это произошло?
– Позавчера вечером. Мы к нему сегодня всей группой пойдем, проведаем.
– Где он лежит?
– В тридцать четвертой больнице, в травматологии, тут недалеко, на Винокурова.
– Понятно, спасибо. – Илья повернулся, собираясь уходить, но решил довести дело до конца. – Можно, я посмотрю, как он живет?
– Пожалуйста, – отступил в сторону очкарик, не спросив, кто интересуется его соседом и зачем.
За дверью оказалась крохотная прихожая с выходами в две отдельные комнатки, в туалет и ванную. Дверь в одну из комнат была открыта, виднелись угол стола и кровать. Длинноволосый отрок пошарил за трюмо, ключа не нашел, озадаченно подергал себя за волосы.
– Ключ пропал… всегда здесь лежал…
Илья толкнул дверь в комнату Никиты, та отворилась.
– Не понимаю, – пробормотал озадаченно очкарик. – Вчера еще закрыта была…
Илья шагнул в комнату и по разгрому, царившему в ней, понял, что здесь прошел самый настоящий обыск. Все вещи из шкафа были разбросаны по полу, одеяло и матрац также лежали на полу, стол был сдвинут к окну, ящики из него выдвинуты, везде виднелись в беспорядке брошенные книги, учебники, тетради, листы бумаги, ручки и каран-даши.
