Брайан Олдисс - Малайсийский гобелен
Владения Гойтолы выглядели внушительно во всех отношениях. От Малайсии на север вел извилистый путь через плодородную лесистую долину. Здесь располагалось гостеприимное селение Джурация, за которым находился охотничий домик Гойтолы. Каприччио захромал километров за десять до заветной цели, и мне пришлось вести его на поводу. Меня обдавали белой пылью проезжавшие мимо экипажи и верховые. Было нестерпимо жарко, я натер ноги и страдал от грязи и жажды.
Я въехал в имение, стараясь быть незамеченным. Вскоре мне стало ясно, что всех, приехавших сюда, сопровождали конюшие и слуги. Меня самого принята за слугу. В ярости я метался по отведенной для меня комнате, опрокидывая все на своем пути, чтобы прислуга видела во мне господина.
Попарившись в римской бане — там были только два пьяных толстяка, ревущих баллады, — я почувствовал себя свежим и бодрым. Переодевшись, я отправился на поиски пищи, вина, веселья, хорошей компании и Армиды.
Верхний этаж дома состоял из небольших спален и молельной комнаты, находящейся в конце коридора, где мезонин переходил в длинный балкон с ведущей вниз лестницей. С балкона можно было наблюдать за первым из трех залов, предоставленных гостям. Целая армия слуг в ливреях сновала меж залами и разносила свежеприготовленную пищу, горячительные и прохладительные напитки. Праздник был уже в разгаре. Средний, примыкающий к кухне зал был обставлен крепкими столами и скамейками. Последний зал больше походил на комнату отдыха. Там стояли полки с книгами, орган, несколько внушительных статуй и мягкая мебель. Стены каждой комнаты были увешаны охотничьими принадлежностями и трофеями: копьями, ружьями, рожками и внушительным количеством голов всевозможных зверей, включая черепичников, кинжалозубов, ленивцев, роголомов и тиранодонов. В каждом зале были свои музыканты, и каждый зал был наполнен людьми, главным образом мужчинами, одетыми в традиционные охотничьи костюмы из кожи, мехов и грубых шерстяных тканей. Вид у них был грозный, их искусственные шкуры напоминали кожу проныр-хватачек, но лица были не такими симпатичными.
Я опоздал и никому не был представлен. Но я не отчаивался. Здесь было все необходимое: еда, вино, веселая компания, не хватало только Армиды. Я влился в толчею людей, схватил с проплывающего мимо подноса кожаную кружку, наполненную глинтвейном, и на ходу стал потягивать его.
К Гойтоле съехались люди всех возрастов — и с гладкими, и морщинистыми лицами. У всех был весьма напыщенный вид, порождаемый уверенностью в том, что мир создан исключительно для твоей прихоти. Я присматривался и без особого труда стал это выражение имитировать. Несколько женщин, присутствовавших здесь, были одеты с подобающей случаю просто гой и суровостью. Пышные прически некоторых из них прикрывались высокими жокейными шляпами. Иные вырядились в мужские платья и камзолы, украшенные мехом и драгоценностями. Думаю, в таком месте можно было бы найти много интересного, но не было ни одной женщины в моем вкусе. Рыбьи глаза присутствующих дам не единственное, что мне в них не нравилось. У пожилых женщин зубы были покрыты свинцовыми белитами.
Но, в общем, трудно было заскучать в таком месте. Мне не терпелось посмотреть на дом снаружи при дневном свете (было уже темно) и пуститься вскачь на своем жеребце (если бы удалось найти замену Каприччио), действуя галантно и безукоризненно, как подобает человеку из общества.
В течение получаса я бродил среди гостей ни с кем не разговаривал, если не считать симпатичного охотника, узнавшего меня по полету на воздушном шаре. Добрый малый поинтересовался, что я при этом ощущал. Несмотря на обилие еды и напитков, здесь не было общего согласия. Многие жаловались на нехватку развлечений и низкий уровень гостеприимства Гойтолы. Я слышал, как один из гостей сказал:
— Он понятия не имеет, что значит подлинный стиль жизни. Мне стало стыдно. Я решил, что если будет у меня когда-нибудь в этом деле право голоса, то количество напитков и закусок удвоят; да и животных для охоты завезут побольше. В то же время этот недовольный тип вызвал у меня отвращение.
Проглотив кусочек мяса, запеченного в тесте, и сделав глоток вина, я бросил проходившему мимо человеку:
— Отменное гостеприимство, — и вдруг узнал в нем родственника мужа моей сестры, жизнерадостного парня, хотя и был он из Мантеганов, по имени Джулиус.
— И ты здесь, Периан! — он положил мне руку на плечо.
— Не удивляйся, — сказал я. — Не вечно же мне быть привязанным к подмосткам. Мне тоже, как и другим, хочется временами подстрелить какого-нибудь роголома.
— Великолепно! С кем ты?
— В данный момент я ни с кем. — Я собирался назвать имя Армиды, но поосторожничал и сказал: — У меня друг среди музыкантов.
Дружески улыбаясь и понизив голос. Джулиус сказал:
— Хочу предупредить тебя, у них тут очень строгий этикет. Гости очень высокомерно относятся к музыкантам, а слуги им не доверяют. И это является причиной или следствием того, что музыкантам непозволительно разговаривать с прислугой, а гостям — с музыкантами.
— Какова цель этого запрета?
— Музыканты проводят большую часть времени за игрой, и у них остается меньше времени на развлечения и потребление напитков. Но я тебя, Периан, не ожидал здесь увидеть. Мы, Мантеганы, прибыли с помпой. Тебе нужно было ехать с нами. Жаль, что твоя сестра не смогла появиться: она из тех дам, которых я ценю. А отец твой здесь?
— О нет. Он очень занят своей книгой. Я был бы рад встретиться здесь с Кати. Меня… пригласила Армида Гойтола. Ты не видел ее?
У него удивленно поднялись брови. Он посмотрел на меня, как будто видел перед собой диковинную рыбу.
— Ого! Дорогой Периан, ты еще не все знаешь. Здесь находятся два охотничьих домика. В глубине парка расположен величественный особняк. Там ты встретишь желанных твоему сердцу Гойтолов, богатейшие кланы герцогов Ренардо и Тускади, других процветающих аристократов, дружба с которыми может быть полезной для Гойтолы. В этом же, более скромном заведении находятся только обедневшие дворяне, скажем, Чабриззи и Мантеганы. Давай присядем и малость выпьем.
Он позвал своих родственников, они были общительны и любили выпить и закусить с друзьями. Они говорили о дельте, находящейся очень далеко отсюда и где жило большинство из них. Большую часть времени они проводили в лодках, охотясь на огромных водяных древнезаветных — крапчатую рыбу-саблю, морского идола, глазурницу и ихтиофанга, а также отстреливая пикирующих летучих мышей. Судя по развеселым репликам, жизнь их проходила между морем и песком, вином и опасностью.
