Николай Дашкиев - Торжество жизни
Это было лучшим ответом на вопрос.
Сто восемьдесят километров до железной дороги, сто семнадцать до Златогорска; двадцать новых добротных домов; клуб со звуковой киноустановкой и телевизором; электростанция; бензозаправочный пункт; механические мастерские; радиотелефонная рубка — таков прииск «Комсомольский», один из рядовых поселков Златогорской области.
Всего лишь месяц назад в этом поселке кипела жизнь. Мощная драга вгрызалась в болотистую почву. Трелевочные тракторы подвозили лесоматериал. Легкие вездеходы разведывательных партий отправлялись один за другим в глубь тайги. Трижды в сутки автопоезда привозили и увозили основную массу рабочих.
Но сейчас в поселке тихо и безлюдно. Сотни машин проносятся мимо него днем и ночью, но ни одна не останавливается здесь. Пятикилометровый участок автострады огражден яркожелтыми знаками с черными надписями:
ЗОНА ПОРАЖЕНИЯ. ОСТАНОВКА ЗАПРЕЩЕНА.
ЭОН
Эти три буквы известны за несколько сот километров в окружности: ЭОН — экспедиция особого назначения, облеченная чрезвычайными полномочиями
ЭОН устанавливает режим рабочего дня, ЭОН объявляет запретные зоны и полосы возможного поражения, под контролем ЭОН водоемы и магазины, общественное питание и коммунальные предприятия. В чрезвычайную тройку ЭОН входят секретарь обкома партии, председатель облсовета и начальник медицинской группы профессор Петренко. ЭОН непосредственно подчиняется весь. медицинский персонал больниц и пунктов медицинской помощи. На двенадцати пунктах ЭОН, удаленных друг от друга на большие расстояния, под руководством опытных микробиологов работают бригады действия. Связь между бригадами и основной базой поддерживается при помощи быстроходных вертолетов и радио.
В этот вечер у радиотелефона дежурит Таня Снежко. Перед ней стандартный диспетчерский радиоагрегат.
Вот вспыхнула лампа вызова первого радиуса. Мужской голос четко выговаривает слова:
— База!.. база!.. база!.. Я группа три… я группа три… Докладываю, докладываю… На участке заболевших нет… Установлено, что клещ типа «Иксодес персулькатус» вифусоносителем не является… Повторяю… Повторяю…
— Группа три… группа три… Принято, принято! Таня записывает торопливо — ее уже давно вызывает третий радиус.
— База слушает!.. База слушает!
— Я девятый… я девятый… Доложите тройке: восемь заболевших… Жду приказаний, жду приказаний. Сообщаю показания заболевшего; накануне заболевания он умывался у родника номер три, квадрат сорок четыре двенадцать. Прошу проверить…
Ночь. Полумрак. Мигают разноцветные лампы вызова.
Через каждые три минуты мимо окон на больших скоростях проносятся многотонные грузовики. Задребезжат окна, глухо отзовутся стены и вновь наступает тишина.
Тайга подошла под самые окна. Она дышит тяжело, медленно… Шумят вершины вековых сосен. Кричит ночная птица…
Тане кажется, что она не в радиорубке ЭОН, а на командном пункте переднего края перед наступлением. Наверное, там тоже было так: настороженная тишина, машины, мчащиеся на бешеных скоростях, радиоаппарат с тревожно мигающими лампочками.
И точно так же, волнуясь, по блиндажу расхаживал командир.
Она смотрит на профессора Петренко. В белом комбинезоне, в противомоскитной сетке, откинутой на плечи, он и впрямь похож на командира десантной группы.
— Что ответить, Семен Игнатьевич?
— Вот что. Передай председателю тройки мое предложение: девятый участок немедленно эвакуировать Да, да эвакуировать. — Он на секунду умолкает, потирая диски, и потом рассуждает вслух: — Это основной прииск… будет потеряно много золота…. Но люди дороже золота! Передай! А девятому сообщи, пусть проверяют сами… И на этом кончай. Перерыв до шести.
Петренко уходит, но через несколько минут возвращается. — Пора, пора, спать! Еще раз повторяю: перед сном в комнате разбрызгать кедролин, проверить противомоскитный полог. Сетку с окон не снимать. Таня отвечает по-военному: — Есть, товарищ начальник! Но она еще долго не уходит. Пятый участок просит прислать вертолет скорой помощи — произошел несчастный случай; группа три — Миша Абраменко — уже неофициально рассказывает о делах, расспрашивает о Лене.
Но вот, наконец, рабочий день окончен. Два часа ночи. А завтра снова подъем в шесть. Снова напряженная работа в лаборатории… и снова неудачи!..
Таня тщательно прикрыла за собой дверь и вышла на улицу. Темно в поселке, лишь в одном доме окна освещены ярко. Сквозь частую сетку силуэты людей кажутся расплывчатыми. Лена все еще в лаборатории, завтра ее не добудишься, а ведь ей дежурить в радиорубке с шести.
— Лена! Пора! — кричит с улицы Таня Снежко.
Комары, мошкара, ночные бабочки бьются о металлическую сетку. Их тысячи. И между ними, вероятно, есть такие, укус которых может оказаться смертельным.
— Лена! Пора!
— Сейчас, сейчас, Танечка! Попался такой комар, которого я еще не видела. Подожди минутку.
В сетку окна вставлена сетчатая труба. Она разделена на несколько рукавов, оканчивающихся клетками с белыми мышами. Нужно выждать момент, когда в сетчатую клетку влетит один-единственный комар, а если влетит больше — выбрать одного и дать ему возможность укусить мышонка.
Кропотливая, неблагодарная работа. Нужно произвести тысячи опытов лишь для того, чтобы сообщить так, как сообщил час назад третий участок, — «вирусоносителем не является».
Но вот, наконец, Лена поймала комара, перекрыла трубопровод и вышла. Через несколько минут девушки лежат на койках под густым пологом. Третий час ночи. Они устали за день, но сон не приходит.
Пятнадцать дней экспедиция бьется над тем, чтобы определить возбудителей и вирусоносителей «болотницы», но пока что успехов не видно. Есть жертвы: заболел научный работник пятой станции — добродушный дядя Миша. Он категорически отказался «эвакуироваться в тыл», как все здесь называют Златогорск; даже сейчас, когда дядя Миша с трудом произносит слова и не может подняться без посторонней помощи, он пытается шутить и производит над собой непрерывные медицинские наблюдения. А сегодня, после нескольких дней затишья, вновь эта вспышка на девятом участке…
— Лена, девятый участок эвакуируют.
— Да ну? Что же делать? Танечка, ну что же делать?.. Ведь это уже третий участок… Ведь так же нельзя… Мы срываем работу целого округа.
— Да, — вздыхает Таня Снежко. — Ну, спи, Лена, нам уже скоро вставать.
…Спят две девушки в поселке, который еще не обозначен на карте. Больной вирусолог дядя Миша в сотый раз ставит себе термометр и, приподнявшись, с трудом пишет в истории болезни: «Пульс — 50». Ярко светятся окна лаборатории, где четыре человека буквально валятся с ног, но проводят исследования, которые вновь окажутся неудачными…
