Татьяна Апраксина - Мир не меч - 2
Дерран вдруг запнулся. Он видел, сколько времени готовились Идущие в Ночи. Не меньше трех месяцев, а то и больше. А «борцы»? Непохоже, чтоб они подскочили в одночасье, уж больно хорошая организация и эффективные действия. Интересное совпадение...
Квартал зачищать не понадобилось. Двух патрульных, прогуливавшихся по улице, сняли без единого звука. Короткий прыжок барса, удар лапы, ломающий шею, приземление на спину второму, один укус, рвущий горло — вот и весь патруль хваленых борцов. Оба были нетрезвы, а потому не услышали, как к ним приближаются. Это внушало надежду на то, что и дальше все пройдет хорошо: если уж патруль пьян, то что делается в резиденции?
Патруль оказался не единственным. Вторую пару хоть и не успели вспугнуть, но эти были внимательнее. Два крепких парня удобно устроились под козырьком подъезда. Им была видна немалая часть улицы, через которую требовалось пройти.
— Ты, трепло, и ты — снимите их, — распорядился волк.
Дерран покосился на напарника, тонкого и легкого, с порывистыми движениями мальчишку. Форму он навскидку определить не смог. Что-то кошачье, наверное, как у всех Идущих, но вот кто именно? Хотя могло быть и что-то более экзотическое. Дело было не в форме мальчишки, а в том, что командир обнаглел окончательно. «Тупого» Дерран простил, и, надо понимать, напрасно. Стоило разобраться после первого оскорбления. Проклятье, волк вел себя так, словно разговаривал с человеком.
— Ты к кому обращаешься, начальник?
— К тебе.
— Вот как? — задумчиво разглядывая лезвие кинжала, спросил Дерран. — У меня имя есть.
— Иди, потом поговорим, — прищурился волк. — Нашел время...
Тенник пожал плечами. Может быть, и не стоило разбираться прямо на улице. Их могли услышать, хоть и говорили оба тихим шепотом, расслышать который с пятка шагов могли только другие тенники, но чем Город не шутит, часовые могли встрепенуться. Может быть — и стоило. Волк перегнул палку и начал слишком уж явно задирать хвост. Впрочем, хорошая примета. Когда хотят подставить втихую, так свою неприязнь не демонстрируют.
К тому же, к «борцам» у него был увесистый счет за пять своих, оставленных в коридорах Арены.
Дерран еще раз взглянул на напарника, потом на улицу. Дом, перед подъездом которого стояли двое часовых, чуть выступал из череды других домов, и с их стороны занятая десяткой позиция не просматривалась, мешал угол дома. Удобное место. Вот только до подъезда придется бежать открыто, подкрасться втихую не получится. Стены не те, через которые можно идти насквозь. Тот, кто строил дом, постарался защититься от этого.
Здесь хорошо помог бы самый обычный арбалет или метательный нож, но в вооружении отряда не было ни того, ни другого. Проклиная про себя обычаи и склонности Идущих в Ночи, Дерран прикидывал, как бы подобраться к парочке, не наделав шума. Если они успеют вякнуть, то о внезапном налете на особняк можно забыть.
Потом его осенило.
— Не меняйся, — одернул он напарника. — И волосы на лицо начеши. Дайте ему кто-нибудь куртку. Спрячь руки в карманы. Иди рядом, молчи, ударю я — бей ты. Понял?
Мальчишка кивнул. Они пошли по улице рядом, вразвалку и не скрываясь. Дерран что-то насвистывал. Свою кожаную куртку он снял и накинул на плечи, так, что рука с кинжалом была надежно прикрыта полой, и в то же время можно было ударить в любой момент. Другой рукой он размахивал на ходу, отвлекая внимание. На его счастье, борцы с нечистью тоже уважали черную кожу, отделанную заклепками и шипами. Вот только они использовали серебро, а не сталь, но темнота надежно скрадывала разницу.
— Здорово, мужики! — зычно провозгласил Дерран, подходя вплотную к часовым. — Как успехи?
Эти тоже были пьяны, но не слишком: перегаром тянуло, но соображали оба четко, и мгновенно насторожились. Впрочем, маскарад оправдал себя: теннику удалось подойти к людям совсем близко. Он втянул когти и правой, свободной рукой хлопнул по плечу того, кто был чуть повыше.
— Здорово, — подбираясь, сообщил высокий. — Ты кто?
Здесь подошла бы красивая фраза типа «смерть твоя», но Дерран знал цену громким словам, которые произносят до того, как делают дело. Он только улыбнулся — смеяться было нельзя — и ударил человека кинжалом в левое подреберье. Напарник не подвел, сработав одновременно. Он воспользовался тем приемом, которому учили на Арене ребята Деррана: основанием кисти в нос, двумя пальцами в глаза — когтями; и тут же рубанул по шее ребром ладони.
Все прошло без шума, в той звонкой тишине, которая нависла над Городом в эту ночь. Только свист металла, разрезающего воздух, а потом ткань и плоть, тихий шлепок, с которым кулак сминает плоть — вот и все. Обоих затащили в подъезд. Дверь чуть скрипнула, но Дерран надеялся, что это слишком тихий звук для тех, кто караулит особняк уже за оградой.
— Хорошо, — кивнул подошедший командир. — Покараульте тут, отдохнете.
Остальные устремились к особняку, прячась в густых тенях и скользя вдоль стен. Дом за оградой окружали с трех сторон, подходя по улице, на которой остался стоять Дерран, по соседней и наискось через дворы. Напарник обиженно поблескивал глазами и надувал губы, а когда со стороны особняка послышались вопли и грохот, сделал такую смешную физиономию обиженного котенка, что тенник тихо рассмеялся.
— Ладно я, — сказал он шепотом. — Плюхи все мои, а плюшки его. А тебя-то за что?
Лояльность оказалась посильнее обиды, надутый мальчишка только зыркнул бешеными зеленоватыми глазами и промолчал. Дерран не стал настаивать. Внутренние дрязги Идущих его не слишком волновали. Стоять и ждать было противно, но рыпаться было нельзя. Наедут за нарушение приказа и загонят заниматься какой-нибудь ерундой.
Ожидание оказалось не столь уж и бессмысленным. Топот ног Дерран услышал еще издалека. Скоро он смог сосчитать бегущих: пятеро или шестеро. Люди, разумеется, кто еще способен так грохотать тяжелыми ботинками об асфальт? Бежали к особняку. К борцам пришла подмога или просто возвращалась часть банды, загулявшая где-то.
Двукратный численный перевес противников не радовал. По схватке в коридорах Арены Дерран помнил, что «борцы» — не худшие из бойцов. Да, неповоротливы и медленны, как все люди, но хорошо обучены, а недостаток скорости компенсируют силой. Пропускать же их к особняку не хотелось. Как ни крути, а это самая поганая погань, которую только порождала человеческая раса. Идущие — тоже не подарок, но свои.
— Влипли мы, — сказал он. — Что делать будем?
— Драться, — ответил зеленоглазый.
Топот приближался.
— Понимаю, что не яйца вылизывать. Как?
