Дмитрий Володихин - «Если», 2008 № 11
К моему удивлению, выслушав рассказ об удивительных похождениях своего клиента, оператор нахмурился.
— Это автопилот, понимаешь? — сердито сказал он. — Это как в самолете. Пока все спокойно, пусть рулит! А когда серьезные дела начались, когда на посадку идти — пилот штурвал берет, понимаешь? Пилот! А ты что делаешь?
— Что я делаю?
— Э! — бросил в сердцах Олжас Умерович. — Тебе как было сказано?
Не в настроении он, что ли?
Я пожал плечами.
— Убрать звук и задать непрозрачный фон.
— А думать за тебя кто будет? Бот будет? Олжас Умерович будет? Нет, вы на него только посмотрите! Его на работу берут, а он все глушит и непрозрачный фон выставляет! Кто так делает? Это ж тебе не с друзьями болтать, не с девушками секс дружить! Руку где держат? На пульсе! А если бы не взяли на работу?
— Взяли же…
— Повезло! Крупно повезло! Машину водишь?
— Нет.
— Тц! Представь: отпустил ты руль на скорости. Представил?
В памяти немедленно всплыло наше возвращение из гостей в Евиной «мазде».
— Представил…
— Молодец! Бросил руль, налетел на столб, а потом иск автомобильной фирме, да? Зачем машина сама столб не объехала?
Я был остро разочарован и, пожалуй, обижен. Зашел поблагодарить, а он меня отчитывает!
— Позвольте! — сказал я с достоинством. — А как же все эти сведения в инфе, будто люди на автопилоте государственные экзамены сдавали?
— Не на автопилоте! С помощью автопилота! Разницу чувствуешь? Ты что, думаешь бот за тебя работать будет? Жить за тебя будет? Ишь, губы раскатал… Чтобы он на тебя работал, сначала ты на него поработать должен!
— Это как?
— Грузи его! Контролируй! Установки давай! Типичные ситуации отслеживай! Аты самоустранился… Какой, говоришь, отдел?
— Геликософии.
— Это что такое?
— А бот ее знает! — мрачно сострил я.
— Бот ничего не знает! — вспылил Олжас Умерович. — Он дура железная! Пока не настроишь, ничего не знает. Короче, я тебя предупредил — и чтобы потом не жаловался…
* * *Лучше бы я к нему не заглядывал. Встревожил он меня. Встревожил и вновь лишил уверенности, которая только-только начала потихоньку завязываться в неустойчивой моей психике.
Да, пожалуй, искусственный интеллект по существу ничего в нашей с вами жизни не изменит. Даже если он будет создан, у кого ему ума набираться, а?
И все-таки в главном Олжас Умерович не прав. Конечно, бот — дура железная, конечно, он выбрасывает ответы вслепую, поскольку воспринимает услышанное абы как. Конечно! Но, если его шансы разрулить жизненно важную ситуацию равны хотя бы пятидесяти процентам, это уже замечательно! И знаете почему?
Потому что мои собственные шансы в этом смысле равны нулю.
Проверено.
Глава девятая
Тем не менее первые несколько дней моего правления я честно старался контролировать бота. Установки давал. В бирюзу на рабочем месте не уходил ни разу. Бывало, даже отключал динамик и зачитывал ответы сам. С должным выражением. Ничего доброго об этих нескольких днях память моя не сохранила. Предсмертная тоска, вечная боязнь ошибки и полное непонимание того, чем пытаешься заниматься. Тренды-брэнды балалайка.
Две мои юные сотрудницы, обе с лютым уличным прононсом (ну, из этих девиц, что обиженно привизгивают в конце каждого слова), судя по всему, уважения к новому начальству не испытывали ни малейшего. Равнодушно поправляли при мне чулки и косметику. Наконец пошли тревожные звоночки в виде вопросительных взглядов огромного Лёши Радого и самого Труадия Петровича. А испытательный срок, напоминаю, был мне назначен, образно говоря, с гулькин месяц.
И я сломался.
Послал к чертовой матери Олжаса Умеровича вместе со всеми его предостережениями, вырубил звук, врубил фон, отдал бразды автопилоту и с удовольствием перечитал наконец «Письма к тетеньке». С начала до конца.
Бот меня почти не беспокоил: личное присутствие требовалось от силы раз десять — двенадцать за целый день: выйти из-за стола навстречу особо ценной персоне, оставить подпись на документе — и все в том же роде.
Мог бы и сам этим заняться, скотина ленивая!
Дочитав Салтыкова-Щедрина, я с опасливым любопытством выглянул в окружающую действительность и с неслышным миру истерическим смешком обнаружил, что положение мое в команде волшебным образом изменилось. Юные сотрудницы преданно внимали любой произнесенной мною ахинее, причем с таким видом, будто обе готовы отдаться мне по первому зову. А вечером Труадий Петрович зазвал меня в свой кабинет на рюмку «Камю».
— Ну что, Лёня? — вполне добродушно молвил он. — Вижу, переходный период позади, начинаешь осваиваться. А поначалу я, честно тебе скажу, встревожился… Обычно я в людях не ошибаюсь… Неужели, думаю, все-таки ошибся? Нет, не ошибся… Вот давай за это и выпьем.
* * *Случившееся необходимо было осмыслить. Согласен, в деловом плане я величина отрицательная. А бот, бери выше, нулевая. Но это все в теории. А на практике-то он самый крутой отдел возглавил! Что ж там, в конкурсе, одни отрицательные величины участвовали? Позвольте усомниться…
Хорошо. Допустим, сыграло роль личное знакомство. Допустим, дело не во мне и не в боте, а в рыночном партнерстве Евы Артамоновны и Труадия Петровича. Этакий жест доброй воли: принял на работу, если позволено будет так выразиться, мужа дружественной фирмы. А дальнейшее? Как прикажете объяснить то, что произошло потом? Первая неделя — полный провал, вторая неделя — полный триумф.
Стало быть, все-таки бот…
Чем же он их берет, хотел бы я знать. Ума нет, эрудиция — мертвая, из Интернета…
Нет, я не настолько наивен, чтобы всерьез верить, будто ум и эрудиция что-то дают в плане жизненного успеха. Ни черта они не дают! С умом и эрудицией можно крутиться на подхвате. И это в лучшем случае. А в худшем — сопьешься и сгинешь где-нибудь у мусорного бака.
Знавал я одного обалдуя, не осилившего восьми классов, однако с успехом приумножавшего прибыль. Дубина редчайшая. Коллекционная дубина. Однажды его при мне спросили:
— Слушай, да ты хоть знаешь, откуда Волга течет?
Юный бизнесмен посмотрел на спросившего, как на идиота, и с достоинством ответил:
— С ГЭСа…
Впрочем, теперь он уже, как слышно, подрос, малость пообтесался, купил аттестат, диплом, запоздало выучил слово «креативный». Или просто приобрел автопилот. Тоже возможно.
Знаю, возразите: а как же тогда бывший профессор математики взял да и ухитрился стать олигархом?
