Ивакин Геннадьевич - Неправда
- Рассказывай, отрок! - сурово молвил отче, нахмуривший свои лохматые, седые брови.
И Лешка сбивчиво, прыгая с мысли на мысль, но стараясь не утаивать ничего, начал свой рассказ.
Говорил он долго, стараясь не упустить самую мельчайшую деталь своих блужданий.
И когда дошел до финала, понимая, что еще далеко он не дописан, то спросил священника:
- Отец Геронтий! Я одержим, да?
Вместо ответа тот встал и набрал полный рот воды из полулитровой бутылки, стоявшей под иконостасом. А потом подошел к кровати, где лежал студент и неожиданно фыркнул холодной водой прямо в лицо Лешке.
Тот оторопел и ничего не смог сказать, как рыба, открывая и закрывая рот.
- Ну и что? - буднично, будто бы ничего не произошло, спросил батюшка.
- Ну и ничего... - недоуменно ответил Лешка, утирая лицо. - А что должно быть?
- Кабы ты, отрок, одержим был, так сейчас орал бы как от ожога, завертелся бы и закружился бы бес в тебе. Я таких еще по молодости в Лавре насмотрелся. Да и Святое Евангелие в руки бы ты не смог взять. - Ответил ему отец Геронтий.
- Значит во мне беса нет? - тонким голосом, ровно ребенок спросил Лешка.
- В тебе нет. Но рядом с тобой есть.
- А как же мне быть?
Отец Геронтий помолчал, а потом спросил Лешку:
-Ты в Бога-то веруешь, язычник?
- Чего это язычник-то? - возмутился студент.
- Как это чего? Ты чем в пасхальную ночь занимался? Демона вызывал? Заклинания сочинял?
- В какую еще ночь?
- Вот невежда, прости Господи! Та ночь, с тридцатого апреля на первое мая, была ночью с Великой субботы на Великое Воскресение. Светлое Христово Воскресение. Понимаешь?
- А нам говорили, что это древний праздник жизни и что в эту ночь человеку открывается астральный мир...
- Ох и набрался ты терминов! Астральный мир... праздник жизни - это точно. Так и надо благодарить Того, Кто эту жизнь тебе дал, а не скакать, как ведьма в Вальпургиеву ночь.
- Вальпургиеву?
- Ты и этого не знал? - всплеснул руками священник. - Чему же вас в институтах учат? Ночь с тридцатого апреля на первое мая - Вальпургиева ночь. В Средние Века, у католиков, считалось, что ведьмы устраивают шабаш на горе Броккен. Наши сатанисты переняли эту традицию. А уж такая ночь да перед Пасхой... Осквернить шабашем надо обязательно! Ты слышал, что в Оптиной пустыне недавно сатанист трех иноков убил?
- Нет... - Сознался Лешка. За новостями он не следил вообще, а уж в последнее время... - А иноки это кто?
- Это монахи. Ерунду индийскую знаешь, а в Православии, вижу, не смыслишь? - грустно вздохнул священник. - И еще крещеным себя зовешь?
Лешке стало стыдно. О религии предков он, действительно, практически ничего не знал. Весь его опыт общения с Православием заключался в случайных и эпизодических походах в церкви, да крещением в четырнадцатилетнем возрасте. Тогда они уехали в Донецк на свадьбу к двоюродной сестре и отец почти силой заставил его сходить в церковь. Истерика у Лешки, считавшего себя истовым комсомольцем, тогда была самая настоящая. Но отец с новыми родственниками настояли на своем и обряд был-таки проведен.
После чего Лешка спрятал алюминиевый крестик, чтобы никто дома не увидел, а потом потерял его и нисколько об этом не жалел. До последних дней своей нелепой жизни.
- Так ты мне скажи, в Бога-то веруешь али как?
- Я не знаю, отец Геронтий! Может... - Лешка начал было мямлить, но священник прервал его.
- Что значит - может? Что значит - не знаю? Здесь, паря, средины нету. Либо веруешь, либо нет! Третьего не дано. Горячий ты, али холодный?
- Наверное... - никак не мог сказать студент.
- Да или нет?
- Да... Да! - наконец выплеснул из себя ответ Алексей. И на душе ему стало сразу легко, будто бы он определился с чем-то очень важным. Как солдат, который долго прицеливался последним патроном, чтобы не ошибиться, чтобы попасть в выбранного врага.
- А веруешь ли, что Господь спасал тебя в часы невзгод, в часы тьмы и отчаяния?
- Верую! - на этот раз уже уверенно ответил Лешка.
- Причащался когда?
- Что?
- Святых Тайн приобщался?
- Во Владимире меня маслом каким-то помазали... - пожал плечами несостоявшийся колдун. - Когда мы туда заряжаться ходили... Прости Господи! - подумав, тихо добавил он, наткнувшись на осуждающий взгляд отца Геронтия.
- То миропомазание. На исповедь когда ходил?
- Ни разу не был. - Помотал головой студент.
- О-хо-хо... - тяжко вздохнул отец Геронтий. - Встать-то сможешь?
Вместо ответа Лешка, кряхтя и постанывая, точно древний старик, спустил избитые, больные ноги и, держась за стенку, сделал несколько нетвердых шагов.
- Вот и ладненько! - похлопал его по плечу старый священник. - Ковыляй за мной до храма!
Лешка послушно заковылял за неспешно шагающим отцом Геронтием. Слава Богу, церковь была не далеко, метрах в ста от дома священника, но за эти сто метров Лешка успел и промокнуть холодным потом, и тут же высохнуть под вечерним солнышком, и всплакнуть от боли, и подержаться за сердце.
В храме было сумрачно, несколько свечек отец Геронтий затеплил и они высветили строгие лики икон бесстрастно разглядывавшие пришельца, словно говоря ему: "Что это за грешник явился в храм Божий?"
- Стой тута! - сердито приказал ему священник и скрылся в алтаре.
Лешка подошел к стене и уселся на лавочку, вытянув негнущуюся, забинтованную ногу.
Трещали свечки, лики святых продолжали разглядывать студента и от этого Алексею было не по себе.
Он попытался отвлечься, подумать о том, что он будет делать, когда вернется в Киров, но мысли эти были столь страшны и отчаянны, что Лешка сразу вернулся в такой, сразу оказавшийся уютным и нестрашным, мирок старенькой церквушки.
Потолки и стены ее, оказывается, были столь обшарпаны, что кое-где проглядывали пятна кирпичей. Еще были видны затертые совсем недавно, нелепые и кощунственные надписи типа "Маша + Витя = Секс" и "ДМБ-76!". Прямо над Лешкой, штукатурки почти не было, сохранился только один кусок, на котором явственно проглядывал чей-то грустный, но пронзительный глаз - то ли неизвестного святого, то ли незнаемого архангела.
Лешке почему-то стало стыдно сидеть перед изувеченной фреской и он тяжело встал, а затем подбрел к большому подсвечнику, стоявшему перед большой, почти в рост человека, иконой. Именно здесь отец Геронтий и поставил три свечечки.
С иконы ласково улыбался, словно поддерживая и одобряя Алексея, Николай Чудотворец. Студент перекрестился и приложился лбом, а потом губами к прохладе дерева. Свечки заколыхались, и Лешке показалось, что святой Николай подмигнул ему.
- Помолился? Теперь подь сюда! - окликнул его отец Геронтий. Голос его так гулко разнесся по храму, что Лешка вздрогнул от неожиданности.
