Роберт Силверберг - Царь Гильгамеш
– Понятно, – сказала она.
– Он пришел сюда, чтобы что-то найти, но не рассказал, что именно, сказал мужчина.
Женщина пожала плечами.
– Что бы то ни было, здесь он этого не найдет.
И, обращаясь ко мне, добавила:
– Здесь ничего нет. Здесь холодно и пусто.
– То, что я ищу, находится еще дальше.
Она пожала плечами и молча потягивала чай. Казалось, ей было все равно, чего я ищу и почему я здесь. Что ей Гильгамеш и все его муки? Она жила здесь, в этом ужасном месте, и если странствующий печальный царь пришел к ней однажды холодным вечером в поисках тайн и выдумок, то какое ей до этого дело? Я рассматривал ее. Лицо ее, казалось, состояло из складок и морщин. Но я увидел, что глаза ее были теплыми и нежным, глазами женщины.
Казалось, что чудовище сожрало ее, и только ее глаза выглядывали из его оболочки.
В мужчине было больше любопытства. Он спросил:
– А что же ты ищешь, Гильгамеш?
– В Уруке, – сказал я, – ко мне пришел незнакомец, звали его Энкиду, между нами возникла такая дружба, которая связала нас сильнее, чем любящих.
– А потом он умер?
– Ты это знаешь? – спросил я изумленно.
– Не знаю. Просто я вижу, как твое горе висит над тобой, словно черная туча.
– Я рыдал над ним дни и ночи. Я не хотел отдавать его на погребение.
Мне казалось, что если я буду плакать как безумный, мой друг вернется ко мне, к жизни. Но этого не произошло. И когда он умер, моя собственная жизнь опустела. Я стал бродить по пустыне, как охотник, – нет! как безумец. Я вижу, что кроме смерти, меня ничего не ждет, а знать, что впереди смерть, – это лишает мою жизнь всякого смысла. Смерть – мой враг.
Я посмотрел человеку-скорпиону прямо в глаза.
– Я хочу победить смерть! – вскричал я.
– Мы все должны умереть, – сказала женщина уныло и кротко. – Иногда она приходит даже слишком поздно.
– Может быть для тебя! – сказал я свирепо.
– А она придет, хотим мы того или нет. Слушай, лучше принять ее, как она есть, чем с ней воевать. Эту войну не выиграешь.
Я покачал головой.
– Ты ошибаешься. Сколько времени прошло со времен потопа? А Зиусудра все еще живет!
– Да, по особой милости богов, – сказала она. – Но он один-единственный. Такого не повторится.
Слова ее были как ушат холодной воды на голову.
– Ты уверена? Откуда ты это знаешь?
Человек-скорпион положил руку мне на запястье. Она показалась мне жесткой, словно дерево.
– Тихо, тихо, друг. Ты слишком разволновался. Чего доброго, наживешь лихорадку. Если боги и решили в кои-то веки пощадить Зиусудру, тебе что до этого?
– Многое, – ответил я. – Скажи мне, как далеко отсюда земля Дильмун?
– Очень далеко. Тебе надо перейти через гребень горы, а потом спуститься по непроходимой ее стороне, к морю, а потом…
– Ты можешь показать мне дорогу?
– Я могу рассказать тебе только то, что знаю сам. Но знаю я одно: никто еще не достигал земли Дильмун и никто ее не достигнет. По ту сторону горы лежит глухая пустыня, ты погибнешь там от голода и жажды. Или дикие звери сожрут тебя. Или потеряешься там во тьме и пропадешь.
– Только укажи мне путь, и я найду Дильмун.
– А что потом, Гильгамеш? – спокойно спросил меня человек-скорпион.
Я сказал:
– Я хочу найти Зиусудру. Я хочу задать ему множество вопросов о жизни и смерти. Он прожил сотни лет, а может быть, и тысячи. Он должен знать тайны всех вещей. Может быть, он расскажет мне, как победить смерть.
Оба существа смотрели на меня с жалостью, словно это я был уродом, а не они. Женщина подлила мне еще чаю. Мужчина встал и проковылял в дальний угол свой хижины, откуда принес мне что-то вроде хлеба, изготовленного из диких семян горных растений. На вкус он был все равно, что печеный песок, но я съел его.
После долгого молчания мужчина сказал:
– Ни один мужчина, ни одна женщина из смертных еще не перешли ту пустыню, что лежит впереди, за то время, пока я живу здесь. Я ни о чем таком не слышал, а я живу здесь уже давно. Но я желаю тебе добра, Гильгамеш. Утром я проведу тебя к вершине и покажу тебе дорогу. Пусть боги помогут тебе добраться до моря.
Он разговаривал со мной, как с ребенком, который вопреки здравому смыслу непременно должен добиться своего. В его голосе была печаль, ни тени раздражения и примиренность с жизнью. Ясно было, что по его мнению, меня ждет разочарование. Что ж, вполне разумно, ведь он видел, что лежит по ту сторону гор, а я нет. Моей задачей было добраться до той земли, за пределами которой уже нет ни горя, ни смерти. Мне нужно было дойти до Дильмуна, говорить с Зиусудрой. Я должен совершить это путешествие в скорби и муках, по жаре и по холоду, вздыхая и плача. Я спал в ту ночь на полу в хижине людей-скорпионов, прислушиваясь к сухому царапающему звуку их дыхания. Когда встала заря, они покормили меня, а когда солнце встало между двумя пиками Машу, человек-скорпион сказал: «Пойдем, я покажу тебе дорогу». Мы вместе взобрались на гребень перевала. Я взглянул вниз, в долину, полную острых зазубренных скал цвета обожженной глины. Она простиралась до самого горизонта, справа и слева лежали пустынные степи.
Казалось, это место лишено какого бы то ни было благословения богов.
– Какие звери здесь водятся? – спросил я.
– Ящерицы. Длиннорогие козлы. Львы встречаются, но не часто.
– А демоны здесь есть?
– Я бы не удивился, если бы были.
– Я с ними уже встречался, – сказал я. – Может быть, они меня не тронут, потому что они знают, что я могу.
– Возможно, – сказал человек-скорпион.
– А вода? Или родники?
– Пока ты не дойдешь до нижнего леса. Только там, по-моему, должна быть вода.
– Ты сам был там?
– Нет, – сказал он. – Никогда. Да и никто не был.
– Ну что ж, скоро это утверждение перестанет быть правдой, – ответил я и покинул его, горячо поблагодарив за гостеприимство. Он кивнул мне головой, но не обнял меня. Он долго-долго стоял на вершине горы, пока я спускался вниз. Через много часов я поглядел вверх и увидел его уродливую фигуру, которая отчетливо вырисовывалась на фоне неба. Я еще дважды видел его. А потом вершина пропала у меня из виду.
31
В путешествии этом было мало удовольствия и много неожиданностей. Я неохотно вспоминаю о нем. Целыми днями я шагал и шагал по жаре. Солнце, поднимаясь по небосклону все выше, жгло меня нещадно. Я думал, что сила его высушит и ослепит меня. Ночи были мучительно холодными, ветры терзали меня. Камни были очень острые и плохо держались на склонах горы. Стоило мне сделать неверный шаг, как камень с грохотом срывался у меня из-под ног, вздымая тучи сухой красной пыли, которая забивала мне ноздри. Я сильно поранил себе ноги, и много раз, падая, резал кожу, об острые камни.
