Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне
А вот волшебная девочка госпожа Тан не приходила. Боец Вуй на вопросы очень уважительно качал пальцами и отвечал, что занята госпожа сильно-сильно, власть в плавнях берет и все взять не может, главный полицай потому что мешает. Они с бойцом даже пообсуждали, а не прострелить ли главному полицаю голову, и решили, что госпожа Тан — очень умная госпожа, что-нибудь придумает получше.
Так они и жили — большой странной семьей, в которой не хватало именно тех, кто ему нужен был больше всего — волшебной девочки Тан… и господарки Уй. Конечно, были еще Робкая Весна и Мэй Мао, но Робкая Весна — она же единственная подруга, это другое. Да, а Мэй Мао — начальница, это сильно-сильно другое.
Дома на этот раз был Здоровяк Мень. Вернее, не дома, а в огороде. Укрылся пленкой, присел на корточках у грядок и что-то там делал, не обращая внимания на холодный дождь. Китайцы, как он понял, на погоду вообще мало обращали внимания. Типа, не ураган, и хорошо.
Как богатырь его заметил в окне, непонятно, но Мень тотчас обернулся, заулыбался и пошел к дому. Понятно, сейчас будет его чаем поить. Китайцы поражали его своим вниманием друг к другу и предупредительностью. Вроде понятно, с их скученностью по-другому нельзя, но все равно удивительно. И приятно.
— Сдался тебе этот огород, — сказал он Меню за чаем. — Дождь и грязь, б-р-р.
Здоровяк печально улыбнулся и смущенно качнул толстыми пальцами.
— Земля. Живая. Садишь семена, они растут… так здорово, так приятно. Ты счастливый человек, ба-ба Саша. У тебя своя земля. Место, где живешь. Где все растет твоими трудами и заботой. Где дом…
— Что вам мешает? — буркнул он. — Вы сейчас богатые. Купи участок. Возьмешь Робкую Весну под мышку и заживешь с ней счастливо.
Здоровяк задумался, потом отрицательно качнул пальцами. Что-то неисполнимое заметил в его плане. А чего неисполнимого-то? Денег у китайцев теперь действительно хватало, вон как его дом обставили. И Робкая Весна, как он подозревал, не была такой уж неприступной. Да, шипела и сверкала на гиганта глазищами, но неприступной не была точно. И если б мастер-палач проявил решительность, нашла бы возможность сдаться. Но здоровяк смущался и мялся, и терял бесценную возможность устроить личную жизнь, так сказать. Все упиралось в его решимость, не в деньги.
Да, китайцы быстро стали богатыми. Сделали так, как рассказывал Мень — и стали.
— Лао Саша?
Богатырь смотрел обеспокоенно.
— Пальцами делал так, — показал Мень. — И хмурился, да. Что плохо?
Он покачал головой. Пальцевые иероглифы потихоньку становились проблемой. Когда терял контроль, невольно шевелил пальцами, а китайцы их свободно читали. Впрочем, китайцы и мимику читали не хуже. Внимательные.
— Ничего! — буркнул он. — Не буду больше с вами работать.
Мастер Мень удивленно поднял пальцы.
— Вы живите как хотите! — решительно сказал он. — А я буду жить, как я считаю нужным!
— Лао Саша?!
Он сердито отвернулся. Да, в последнее время он работал с китайцами. Они неплохо устроились, перехватывали все объемы в округе и вызывали его для работ, требующих ответственности и добросовестности. Вместе с мастером Ченем он делал для них все разметки, облицовку фасадов делал тоже он. Китайцы платили ему за это гораздо больше, чем остальным, объяснив, что ответственность стоит дорого. В результате он стал получать гораздо больше, а уставать меньше. Облицовка — это все же не бетон. Кирпич два килограмма, а не четыре и не тридцать, как блоки, работай да похохатывай. Если б еще работалось. А китайцы не понимают, чем он недоволен. Он решил, что проще расстаться, чем объяснить. Но вот сидит мастер Мень, недоумевает, и видно, что не проще будет расстаться. Еще ведь и Кошка Мэй спросит, а она такая Кошка, что лучше объяснить, и очень убедительно объяснить.
— Я — рабочий! — зло сказал он. — Деньги руками зарабатываю, спиной своей, у других не отбираю! А вы живите как хотите!
— И мы не отбираем! — запротестовал здоровяк. — Каждый вечер платим, радуются ваши маскулины, еще хотят приходить поработать!
— А куда им деваться, если везде вы.
— Мы… — китаец беспомощно развел пальцами. — Мы ищем работу, да. Еще с хозяевами на дюньгу договариваемся. Мы следим, чтоб материалы разгружали быстро-быстро. Пить маскулинам не даем, а кто пьет, наказываем сильно-сильно. Воровать не позволяем еще. Убирать заставляем рабочие места, не убирают местные за собой, а надо, чтоб убирали, чтоб чисто было! Покушать маскулинам даже даем, много кушают местные маскулины, больше, чем работают! Вот сколько мы работаем! И за это берем дюньгу. А местные маскулины — они работать не хотят. Выходные, говорят маскулины. Еще говорят — вечер. Раннее утро, говорят тоже. Даже непонятно говорят, кзот говорят и еще что-то, только чтоб не работать. А надо работать!
— Зачем? — с горечью спросил он. — Зачем столько работать?! Чтоб удавиться вашими деньгами, что ли?!
— Маскулин — работает, — убежденно сказал Мень. — Что еще маскулину делать?
— Выходит, рабочий и не человек, — пробормотал упрямо он. — А театры, книги, просто природой полюбоваться, с удочкой посидеть, с девушкой погулять — не для него?
— Маскулин — работает! — уверенно повторил Мень. — Господари — блаженствуют! Так весь Арктур живет!
— Ну и катитесь со своими порядками на Арктур! — заорал он. — А мы здесь будем жить, как нам надо!
— А как вам надо? — спокойно спросил китаец. — Пить?
И он осекся. Как ни страшно, но китаец был прав. Кто любил деньги, работал за них с утра до ночи. Остальные пили. Какой театр, какие книги, какое, к черту, любование природой в соседней деревне?! Даже с девушками гуляли — пьяными.
— Я — с вами — работать — не буду! — ожесточенно сказал он.
И резко развернулся, уловив движение за спиной. На веранду кто-то зашел. Кажется, Кошка Мэй. И с ней еще кто-то, да не один. Надо же, вся китайская компания. Ну-ну. Идут они лесом.
— Мастер Мень! — укоризненно заметила женщина, проходя в дверь.
Здоровяк виновато качнул пальцами, и ему сразу стало легче. Вот урод. Он и раньше замечал за китайцами умение давить на спорящего, и вот попал под пресс сам, да как незаметно. Вроде ничего не делал богатырь, а ощущение было, что вот-вот ударит. И только когда перестал давить, стало понятно, насколько это было тяжело переносить. Чертовы мастера цигун, или что у них там.
— Саша — воин духа, — напомнила Мэй. — За себя ничего не сделает, за других — убьет. Или прошла голова, или совсем не болела?
Мень криво ухмыльнулся и уважительно качнул ему пальцами.
— Саша сказал, работать с нами не будет, — вздохнула женщина. — И не будет. Они все не будут. Они будут водку пьянствовать, и беспорядки нарушать, они сами так говорили. Еще будут воровать, а уж как будут бракодельничать! А хозяева будут их перед нами покрывать… Но работать не будут, нет. Добросовестно работать не будут точно. А почему — не понимаю. Отчаялась понимать этот мир! Был бы здесь Ян Хэк. Ян Хэк — он профессор, он умный очень…
