Андрэ Нортон - Кошачьи врата : Преданья колдовского мира. Кошачьи врата
Герте казалось, что сама земля сопротивляется им, что от оснований камней ползут тени, скрывая неровную поверхность и препятствия.
— Осталось совсем немного, леди… — Тристан тоже дышал теперь тяжело. Потом опустился на одно колено, прижался к камню плечом.
— Отойди! — приказал он.
Она увидела, как напряглось его тело, побагровело лицо. Очень долго казалось, что камень намертво застрял на месте. Потом…
Медленно, качаясь из стороны в сторону (Герта смотрела с тревогой, прижав окровавленные руки ко рту), камень прополз вперёд и остановился в самом центре прохода.
Неожиданно налетел ветер, холодный и острый, как лезвие меча, взметнул одежду девушки, бросил в глаза пыль. Откуда-то в этом пыльном тумане появились руки, подхватили и поддержали её. Послышалось ли ей или действительно в вое ветра прозвучал странный хор гортанных проклятий? Или она только вообразила это?
Она с трудом держалась на ногах. Тристан чуть ли не на руках вынес её из водоворота пыли и шума и понёс к кусту, под которым пряталась корзина с Эльфанор.
Ветер стих, и Герта услышала другой звук — отчаянный плач ребёнка. Тристан опустил её, и она заторопилась к колыбели. Было ещё не темно, сумерки только начали сгущаться. Герта схватила корзину в руки и опустилась на колени. Одной рукой прижимая к себе ребёнка, другой она отвернула одеяло. Эльфанор продолжала кричать.
Герта смотрела на неё — и ничего не видела. Из глаз её лились слёзы, должно быть, их воспалили песок и ветер. Герта отчаянно мигала, пытаясь прояснить зрение. Но вот она наконец смогла всё ясно различить.
Лицо её дочери раскраснелось от усилий, глаза были плотно закрыты, она кричала и размахивала в воздухе сжатыми кулачками, которые умудрилась высвободить.
Красное лицо, но…
Страх Герты рассеялся. Это не подменыш! Она победила! Проклятие снято. Глаза ребёнка открылись. Тёмные, но никакого чуждого знания в них, точно так же, как на покрасневшей коже никаких чешуек.
— Свободна! Она свободна! — крикнула Герта, качая девочку вместе с колыбелью, прижимая её к себе. На плечи ей легли крепкие руки. Она смутно почувствовала, как в неё вливается новая сила, она больше не одна.
— Ты освободила её, — чётко прозвучали рядом слова Тристана.
Герта повернула голову и посмотрела на него, благодарность поднималась в ней, как пламя.
— Только с тобой я смогла это сделать.
— Ты думаешь, я мог не помочь тебе? — он смотрел на неё строго и жёстко в уходящем свете. Но на самом деле Тристан не таков, теперь она это знает. И впервые за многие дни, месяцы, даже годы, насколько она может помнить, Герта отказалась от своей независимости, погрузилась в безопасность его поддержки и присутствия..
— Только с тобой, — повторила она негромко. И по внезапно смягчившимся губам и блеску в глазах поняла, что он услышал. — Многим одарила меня Гуннора, и все её дары хороши.
— Да будет прославлено её имя, — сказал он тогда, хотя Гуннора — хранительница женской силы и мужчины никогда не поклонялись ей. — Она многое дала нам в этот час. Леди, темнеет, не пора ли нам идти?
Герта взглянула на Эльфанор. Гнев, охвативший её, когда она сражалась с силами Тьмы, прошёл. Девочка сонно мигала.
— Да! — воскликнула Герта. — Пойдём — домой!
И такая радость отразилась у него на лице, что Герта подумала: больше ей желать нечего.
Кошачьи врата
С благодарностью к Ингрид, без чьей помощи эта книга никогда не появилась бы.
1
Долгие вечерние сумерки отрастили у каждого куста длинные тени. Келси вздрагивала, хотя одета была тепло: в стёганое пальто и брюки поверх сапог. Обувь, казалось, с каждым шагом всё глубже погружалась во влажную почву торфяника, раскинувшегося до самых затянутых туманом холмов вдалеке. Местность выглядела какой-то нереальной, почти угрожающей, но она не собиралась поворачивать назад. Только крепче сжала зубы и плотнее взялась за небольшое ведро, которое несла в руке. Может, сегодня ей повезёт: она решительно отказывалась сдаваться и признать все эти рассказы.
Пока что она не видела в окружающем ничего прекрасного или внушительного, хотя с избытком начиталась излияний туристических брошюр-путеводителей об этих северных шотландских нагорьях. Напротив, ей даже казалось, что она находится в пустыне, в которой её ожидает какая-то неясная угроза. В таком месте вполне можно поверить в чёрных псов и бешеных коней ада, в существование потусторонних сил. Видит бог, она достаточно наслушалась таких историй, когда их рассказывали у очага. Но сейчас-то она не в тёплой и безопасной, хорошо освещённой комнате.
Девушка с опаской прислушивалась к вечерним шумам. Залаяла лисица, на какой-то далёкой ферме отозвалась собака. Эти звуки только обострили ощущение одиночества, и Келси негромко запела. Это была просто мелодия, без слов, которой она всегда успокаивает раненых или испуганных животных… Тут Келси снова почувствовала горячий гнев, который охватил её два дня назад, когда она увидела ту ужасную ловушку и в ней окровавленный клочок меха с двумя когтями: кошка перегрызла себе лапу, чтобы освободиться.
Она теперь ни на что не пригодна, сказали ей, охотники прикончат её ещё до того, как начнут ягниться овцы. Этот Нейл МакАдамс так самоуверен!
Но Келси видела хищника, на которого он охотился. Самка, причём скоро должна принести котят. Вчера девушка искала её следы в дикой местности на склонах холмов. Тетеревов множество, она вспугнула целый выводок, и это тоже противоречит рассказам об этих местах…
Келси упрямо сжала губы, вспоминая рассказы у камина, не приносившие ей ни малейшего удовольствия. Выбраковка оленьего стада в прошлом году (так они это называют; почему бы сразу не сказать: убийство невинных). Или выпускают птиц в небо и стреляют в них… И это называется спорт!
Теперь она знает, что никогда не сможет жить здесь. Нужно будет продать дом и…
Чуть выше по склону холма из кустов появилась рослая фигура и целенаправленно двинулась туда же, куда шла и девушка. Невозможно ошибиться — это человек с ружьём. А охотится он на…
Келси побежала. Это всё-таки её земля, и у неё есть право решать, кто по ней может ходить, право не доверять побуждениям этого человека.
Впереди она увидела стоячие камни — так их называют в здешних местах, хотя в старину почти все они были опрокинуты стараниями церкви. Как урок тем, кто цепляется за старые времена и обычаи, и предупреждение тем, кто интересуется запретным. Стоячими остались только три камня, они образовывали угловатую арку: один грубо вырубленный камень лежал на двух других. Именно туда и шагал нарушитель её границ.
