Сандра Макдональд - Край бесконечности (сборник)
Значит, она ничего не выдумала.
Об этом имени я старалась не думать уже лет пятьдесят. И даже успешно. Сорвалась, только когда в созвездии Печь зажглась новая яркая звезда, и мысли о Сканде поневоле вновь завертелись в голове.
Как все-таки больно произносить это имя вслух.
– Что вы знаете о Сканде?
– Знаю, что он заплатил вам за скульптуру из астероида. Еще знаю, что, когда астероид столкнулся с Наядой, погибли сто пятьдесят два ни в чем не повинных человека. Остальное… думаю, мне бы хотелось услышать это от вас.
Я трясу головой:
– Никто не погиб на Наяде. Там никто не жил.
– Нет. Они хотели, чтобы все так думали, – отвечает Ингвар.
– Они?
– Правительство. Это они дали маху, позволив поселенцам построить лагерь в первом попавшемся месте на том маленьком спутнике. Сквоттерам. Их надо было переселить за годы до инцидента.
Она предлагает уйти из «Резака и факела», не хочет, чтобы кто-нибудь подслушал нашу беседу. У меня есть выбор. Я даже могу послать ее подальше. Ингвар меня не арестовала, даже теоретически не может этого сделать. Она не угрожала передать меня властям, и, даже если бы стала, что с того? Я не сделала ничего плохого. Я – Лоти Ханг. Мне восемьдесят лет, и я в меру успешная резчица астероидов. Это все.
Но она права насчет Сканды, и все случилось именно тогда, когда Ингвар говорила. Меня это беспокоит. Про себя я еще раз повторяю, что ничего плохого в Свайбурге произойти не может. И, кроме того, мне очень хочется услышать то, что она скажет.
Мы выходим в ночь, прикрытую куполом. Ингвар вышагивает криво, скособочившись. Сомневаюсь, что она намного моложе меня. На нас обеих теплые куртки и ботинки, но холод Тритона через опоры и платформы города проникает до самых костей.
И я рассказываю Ингвар про тот день, когда встретила Сканду Абруда.
Это случилось здесь, около Нептуна. Я прилетела с Тритона за потенциальным заказом. К тому моменту (хотя это и были первые годы моей карьеры) я была не очень известна, но уже имела репутацию хорошего резчика астероидов. В такую даль забралась в первый раз, но надеялась, что путешествие стоит потраченных денег и времени.
Я ошиблась. Потенциальный заказ перехватил конкурент, перебивший цену. А между тем «Лунной шаланде» был нужен ремонт и топливо. И пока ремонтные боты копошились на космолете, а мой банковский счет стремился к однозначным цифрам, я полетела на Тритон топить горе в стакане. Так и оказалась в отеле «Дельта-Ви».
С тех пор я там больше не показывалась: слишком уж много в номерах живет призраков. Тогда это местечко пользовалось популярностью среди художников и меценатов, примерно как сейчас «Резак и горелка». Стены, пол, столы – все было покрыто картинами и проекциями работ, выполненных из астероидов, ледяных астероидов и метеоритов. Просто куча скульптур: от геометрических абстракций Мотла и Пети до гиперреалистических портретов Двали и Мэстлина. Некоторых художников я знала лично; а с некоторыми, получавшими заказ на большие комбинированные произведения и готовыми поделиться гонорарами с помощниками, даже успела вместе поработать.
Моя звезда восходила, но уже тогда я чувствовала, что пузырь не может надуваться бесконечно. Слишком много денег переходило из рук в руки. По пути я пролетала мимо Озимандии, каменной глыбы диаметром с километр, которую поместили на орбиту Тритона. Это была работа Йиннинга и Тарабулуса, последний писк моды. Она представляла собой разбитое, траченное временем лицо. Огромные щели на щеках, глубокие черные кратеры на месте глазниц. Все вокруг сходили по ней с ума, а я видела лишь набор простых уловок, маскирующих отсутствие техники.
Йиннинг и Тарабулус с комбинаторами не возились, вообще никогда не работали с камнем и льдом в другом контексте. Им не хватало базового опыта, а потому они специально сделали свой астероид так, чтобы тот выглядел старым и поврежденным, иначе вся лажа сразу выплыла бы наружу. Они не видели слабые места в породе, внутренний рисунок трещин, работали не с камнем, а против него.
Любители, черт их подери.
Я тогда клялась, что, если бы какой-нибудь сумасшедший дал бы мне каменюку такого размера, я бы вырезала ее в совершенстве. И твердо знала, что это не пустые слова.
Правда, никак не ожидала, что такой шанс мне скоро выпадет.
– Очень красиво, не правда ли?
Он (кем бы он ни был) имел в виду Нептун. Я внимательно посмотрела на поверхность планеты. Та нависала над нами, заполняя все небо, как гигантский потолочный орнамент. Сине-фиолетовая тьма как нельзя лучше ложилась на мою депрессию.
– Как скажете.
– Кроме шуток. Взгляните, Лоти. Кольцо вокруг Нептуна не заслуживает особого внимания, сейчас в атмосфере не бушуют метастабильные бури. Ветра есть, но очень кратковременные. Ни один не дует достаточно долго. Тритон – единственная полноценная луна, остальные спутники – просто снежки. В этом есть свое элегантное великолепие. Роскошь, которую не выставляют напоказ.
Я до сих пор не понимала, кто со мной разговаривает, да в тот вечер меня это особо не волновало. Но когда я обернулась, то слабый укол интереса все же почувствовала. Элегантный, хорошо одетый, привлекательный мужчина. И прежде я его в «Дельта-Ви» не видела.
– Мы знакомы?
– Еще нет. Но надеюсь, познакомимся. Поработаем вместе, я имею в виду. Меня зовут Сканда Абруд. У меня есть предложение – заказ. Вас интересует?
– Зависит от оплаты и продолжительности работы.
На его губах появилась чопорная улыбка:
– А я думал, что сейчас вы будете рады любой работе. Плата будет очень щедрой. Если мои догадки верны, как минимум в двадцать раз выше, чем вы когда либо получали прежде. Я уже выбрал астероид для работы. Он на орбите с высоким наклоном к эклиптике. Но долететь до него легко. Хотите посмотреть?
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Меня до того уже несколько раз дурили, и потому я несколько сомневалась в реальности столь судьбоносного заказа.
– Только если вы считаете это необходимым.
Большими и указательными пальцами Сканда сделал прямоугольную рамку. Пространство между ними почернело. Темнота сгустилась и превратилась в по-чти черную глыбу. Контур астероида с одной из сторон подчеркивал тусклый свет. На обломке можно было разглядеть кратеры и скальные гребни. Сканда развел руки, увеличивая изображение.
– Астероид большой. Около километра в поперечнике. Но в рамках ваших возможностей. Возьметесь?
Я изучала глыбу камня и лицо Сканды. Мысленно представляла, как его голова вписывается в астероид, как проступает, словно маска из литейной формы. В конце концов, ведь большинство клиентов хотят именно этого: чтобы их портрет вечно кружил вокруг Солнца.
