Сергей Чекмаев - Очевидец (сборник)
– У вас, головизионщиков, всё просто. Запаянные карточки «пресса», осветители, камеры, рыскающие из стороны в сторону… а потом в эфир выходит такой материал, что наверху за голову хватаются…
– Мы всё понимаем, господин директор! И ни в коем случае не собираемся выпускать сырой материал, без вашего одобрения. Зато – представьте! – какой это будет наглядный пример для тех, кто уже сейчас готовится совершить подобное преступление! В случае с Горовитцем жертва выжила, а если в следующий раз реанимационная бригада просто не успеет? Что тогда? Подумайте, сколько жизней мы с вами можем спасти одной только получасовой передачей!
– Если вы мне скажете, что и слово «рейтинг» для вас и канала «Ай-Джи-Ви» ничего не значит, я тут же расплачусь от умиления! – Неприкрытый сарказм в голосе директора на мгновение сбил репортера с толку.
– Не буду спорить, – смущенно ответил он. – Это тоже немаловажно. Выходит, что интерес есть у всех – и у нашего канала, и у вас лично, и у всей системы правосудия Федерации.
– Ладно, я организую вашей команде просмотр… два-три человека, не больше. Вы сами, оператор, осветитель. Хватит? Или кто-то еще нужен?
Щедрое предложение воодушевило репортера. Он разулыбался:
– Что вы, троих более чем достаточно! Я вам так благодарен! И нам что, – разрешат снимать прямо в Изоляторе? Это было бы просто великолепно!
– Нет. Изолятор потому так и называется: он изолирован от внешнего мира. Никто, понимаете, никто не может проникнуть к осужденному. Но не отчаивайтесь. Внутри там кругом камеры и датчики. Запись идет постоянно. Мы продемонстрируем вам кое-какой материал, а вы уже сами будете отбирать нужное, возьмете интервью у наблюдателей из контрольной группы. Согласны?
– Спасибо, господин директор. Спасибо. Даже не знаю, как вас благодарить!
– Будьте готовы дня через три. С вами свяжутся из моего секретариата. А сейчас – не смею больше задерживать. Рад был познакомиться.
День первый
В первые мгновения после того, как за спиной захлопнулся люк Изолятора и приглушенно зашипели с ТОЙ стороны сварочные иглы, Яном овладела апатия. Он бессильно сполз по стене на пол, помотал головой, словно пытаясь отогнать наваждение.
Ян никак не мог поверить: неужели – правда? Все оставшиеся двадцать, тридцать, сорок лет – сколько там ему отмерено? – предстоит провести вот в этих четырех стенах? В недоступном никому и ничему бункере глубоко под землей. Еще в камере Яну выдали, как того требует Кодекс, ознакомительный буклет – глубина залегания, общая площадь, жилая площадь, продуктивность воздухоочистительной системы в кубометрах – но он не вчитывался… Не до того было.
Щель за спиной в последний раз брызнула снопом синеватых искр и погасла. Всё. Теперь он точно один. Он сам, осужденный Ян Горовитц, да роботы обслуги – вот и все обитатели Изолятора на многие годы вперед.
И зачем только он согласился! Сучий подонок Шифу подловил Яна в тот момент, когда ему очень нужны были деньги, и предложил неплохо подзаработать. Да, Шифу многое знал о прошлом Яна. О членстве в Лиге частных эвтанаторов, о кое-каких очень конфиденциальных и не совсем законных уколах по просьбе пациентов, об этом проклятом увольнении, когда начбез клиники сопоставил график дежурств Яна и список неожиданно ушедших из жизни неизлечимо больных.
Работу Ян потерял, вылетел с «волчьим билетом» и к моменту появления Шифу готов был, в общем, на всё. На том и попался. Наверняка люди Шифу специально выискивали такого, как Ян, теперь-то он понимал, но тогда ему польстило, что сам Тамаоки снизошел для беседы с простым кардиологом. Шифу бил без промаха. Ян согласился рискнуть и… пора уже признаться себе – проиграл. Впрочем, это как посмотреть. Пять-шесть лет назад за подобные дела можно было на все сто гарантировать газовый колпак с миндально-горьким запахом цианида. Сейчас ему, по крайней мере, оставили жизнь.
– Твою мать! – выкрикнул Ян в полный голос, вскочил на ноги. – Если из вас, скотов, сейчас за мной кто-нибудь смотрит – знайте: я убил эту провонявшую мочой мумию и убил бы его снова, ничуть не сожалея. И всех вас еще кинул! Вместо газовой камеры я получил бесплатную квартирку, жратву на всю жизнь и целую ораву суетящейся вокруг электронной падали!! А? Что молчите? Как я вас обманул, а? Вас всех!! Думаете, я скис? Да никогда!!
Упреки канули в тишину. Никто не отозвался. Ян, набычившись, стоял посреди центральной комнаты.
– Имел я вашу Федерацию!! – снова проорал Ян, задрав голову к потолку, где, по его мнению, находились скрытые микрофоны. – Подавитесь! А я пойду любоваться своей новой жилплощадью!
Ян неторопливо обошел Изолятор, пиная по пути снующих из паза в паз юрких уборщиков. Попасть, правда, ни разу не удалось, но на душе полегчало.
Жилых комнат две. Кабинет с уютным креслом, в которое так и хочется завалиться с книгой, спальня, большую часть которой занимает гигантская кровать-аэродром, небольшая кухонька – едва хватило места для двух шкафов – сушильного с посудой и второго, доверху заставленного баночками всех цветов и размеров. В центре кухни – столик на одного, справа в нише расположились СВЧ-печка и кофеварка. Нет ни холодильника, ни духовки – оно и понятно: самому готовить почти не придется. И с посудой тоже, слава богу, никаких проблем, вот он, надраенный до нестерпимого сверкания лючок с табличкой «Мойка».
Что еще? Примыкающая к кухне кладовка, забитая всяким барахлом, комнатка с душевой кабинкой, туалет… Вот и всё доступное пространство. Милая квартирка. Да еще автоматикой напичкана по уши. Не хуже стандартного номера в каком-нибудь придорожном мотеле у федеральной трассы. Только вот окон нет.
Что ж, годик-другой здесь проторчать можно, на стенку, конечно, полезешь от скуки, но можно. А там, глядишь, и Шифу исполнит свое обещание. Если исполнит…
Та дура с «Актуал ньюс» всё тыкала в него микрофоном, пытаясь выяснить, кому же он молился – Христу, Аллаху, Иегове?.. Хрена с два! Ян костерил проклятого подонка Шифу, Тамаоки-младшего. Ублюдок! Наобещал с три короба! «Я пущу в ход свои связи и больше трех лет кондиционного сна тебе не дадут…» Ему почему-то очень нужно было, чтобы Ян попался. Хотя, понятно, конечно. Если бы нашли труп его папаши с саботированной системой поддержания жизни, то на кого подумали бы в первую очередь? Тамаоки-старший уже давно делал под себя, правая половина тела была парализована, да и левая подчинялась с трудом, но упрямый овощ всё никак не хотел на тот свет, оставаясь номинальным главой «Тамаоки индастриз».
Шифу, уже тринадцать лет болтающемуся в младших партнерах, хотелось большего: ни много ни мало – подгрести под себя всю гигантскую империю Тамаоки. Давно хотелось. И, наконец, он решился помочь старику. Не лично, понятно. А с помощью вышедшего в тираж кардиолога.
