Эндрю Свонн - Кровавый рассвет
Он протянул ей руку и произнес:
— Стив.
Эйнджел поняла, что знакомства ей не избежать и пожала протянутую ладонь.
— Эйнджел.
Не вписывавшийся в круг пассажиров пинк коротко кивнул и, достав миникомпьютер, принялся что-то печатать. Эйнджел еще несколько секунд смотрела на него, но так как дальнейших комментариев не последовало, она отвела взгляд и переместила свое внимание на иллюминатор. За плексигласовым стеклом начался дождь. Ее обзор был ограничен, в поле зрения попадала только часть взлетного поля, бывшего когда-то площадкой для гольфа.
Площадь величиной с полдюжины футбольных полей была освещена переносными световыми установками. Взлетное поле имело вид только что развернутой военно-воздушной базы в зоне непосредственных боевых действий где-нибудь в Азии. Создавалось впечатление, что аэродром был возведен наспех. То же самое она слышала и о «трансформации» самого Алькатраса.
Купол был спроектирован Ван Дайном для каких-то своих нужд еще задолго до того, как правительство наложило на корпорацию свою лапу. Эйнджел подозревала, что строение служило пришельцам местом обитания и раньше, еще до того, как было преобразовано в место заключения.
Шум погрузки, раздававшийся позади, прекратился. Эйнджел видела, как от транспорта отъехал заправщик. Как и на вертолете, никаких знаков отличия на машине не было. Это наблюдение навело ее на мысль, что люди, которых она видела в районе аэродрома, военную форму не носили.
Взревели двигатели, и ее сосед спросил:
— Какая у вас специальность?
Она перевела взгляд на бородатого пинка. Стив, по-прежнему, с увлечением работал на клавиатуре карманного компьютера и, судя по всему, был зачарован многокрасочными синусоидальными кривыми, которые выстраивал на дисплее.
Он тем не менее продолжал говорить:
— Вы работаете при университете. Что касается меня, до до сих пор я видел всего несколько достаточно высокообразованных не людей, которые говорили, что сумели самоутвердиться.
Эйнджел кивнула, но сосед, погруженный с головой в работу, не заметил ее жеста.
— Могу себе представить.
По всей видимости, в ее замечании он расслышал сарказм.
— Черт, я не хотел показаться снисходительным.
На минуту он оторвался от работы и взглянул на нее.
— В конце концов, решение АДН позволить не человеку наконец посмотреть на настоящих негуманоидов не лишено здравого смысла. Правильно я говорю?
— Верно, — согласилась Эйнджел, тем временем пытаясь расшифровать, что могла означать упомянутая аббревиатура.
В правительственных кругах «Н» почти всегда означает «не человек». Может ли все сокращение означать Агентство по делам не людей? Но тогда почему она никогда не слышала о таком? А не мог ли это быть какой-то орган, входящий в состав Комитета по Делам Не людей — КНД при сенате? Если так, то тогда понятно, как Харпер сумела так быстро удовлетворить ее просьбу.
Заработали винты, «Сикорский» ритмично загудел, и, устремляясь в ночь, начал набирать высоту. Мимо проплыли клочья разорванного винтами тумана и, подхваченные ураганным ветром, унеслись прочь. Огни скрылись из вида.
Внизу раскинулся Сан-Франциско, превратившийся в город-призрак. Взору Эйнджел предстали многие мили освещенных фонарями улиц с пустыми тротуарами и дорогами. Вертолет начал разворачиваться, и она увидела Тихий океан. Когда вертолет направился в сторону залива, где находился остров, стали видны Золотые Ворота. Причудливая игра создавала иллюзию, что мост облит кровью.
Должно быть, она совершенно ушла в себя.
— Я социолог.
— Хм?
Только и смогла произнести Эйнджел, отрывая взгляд от величественного зрелища за иллюминатором и переводя его на парня. Она не имела ни малейшего представления, продолжал ли тот начатую мысль, или начал новую тему.
Эйнджел отчетливо осознавала, что так и не ответила на первоначальный вопрос пинка. У нее никогда не хватало времени на то, чтобы придумать более или менее убедительную легенду. По возможности она хотела бы избежать прямых вопросов, которыми донимал ее неугомонный сосед.
Поэтому, несмотря на то, что это ее ничуть не волновало, она спросила:
— Вы изучаете инопланетное общество?
— Только косвенным образом. — У Стива вырвался смешок, и он оторвался от клавиатуры. —Они засекретили мою диссертацию, но у них нет никого, кто мог в ней разобраться. По этой причине они наняли меня.
Ученый пожал плечами.
— Вы работаете на правительство?
Стив усмехнулся.
— Да бросьте вы. Все вы работаете на них. Меня совершенно не касается, из какого вы университета или лаборатории. Не хотите же вы сказать мне, что прошли проверку госбезопасности, чтобы попасть туда, не имея больших денежных ассигнований?
— М-м-м, — готового ответа на этот вопрос у Эйнджел не было, не говорить же ей на самом деле, что такую проверку она не проходила совсем.
Лицо его приняло извиняющееся выражение. Возможно, ее замешательство он принял за гнев.
— Простите меня, наверно; я погорячился. В конце концов, какая вам разница, кто оплачивает счета за аренду моей Башни из Слоновой Кости.
Эйнджел хотела сменить тему до того, как он задаст вопрос о ее Башне из Слоновой Кости.
— Так что вы собираетесь делать здесь?
— Найти подтверждение своему предположению о том, где и когда Раса оказала первое значительное влияние на земное сообщество.
— Итак, когда и где это случилось?
— Я не могу гарантировать точность моих данных, но это событие я связываю с январем 1998 года, а произошло оно где-то в Центральной Азии.
Эйнджел была поражена.
— Минутку, погодите. Вы хотите сказать, что эти создания находятся на земле уже свыше шестидесяти лет?
Стив кивнул и снова вернулся к своей клавиатуре и синусоидальным кривым.
— Но откуда у вас такие данные?
— Хм, — он внимательно рассматривал график. — Вот черт. Ну, ладно. В конце концов у вас есть допуск, в противном случае вы не были бы здесь.
Он повернул дисплей к Эйнджел так, чтобы она могла по достоинству оценить его информацию.
— Вы разбираетесь в социологии или экономике?
— Нет, это не моя область. — «Хотя было бы проще ответить, что я зарабатываю на жизнь, обслуживая столики».
— Хорошо, постараюсь избегать специальных терминов. Моя основная работа была посвящена циклам. Меня интересовала цикличность экономики, войн, политических ориентиров. Особенно — прогностическая применимость моих исследований.
Он пробежал пальцами по клавиатуре, и на экране вместо синусоид засветился график, похожий на зазубренный край пилы, всего с несколькими зубцами.
