Робер Мерль - Разумное животное
Она беззвучно рассмеялась, протянула руку и положила кончики пальцев на его плечо. Через мгновенье она почувствовала, что он сжимает ее руку в своей. Она произнесла тихо: «Ты не спишь? Обними меня, я хочу с тобой поговорить».
БЕСЕДА МЕЖДУ СЕВИЛЛОЙ И АДАМСОМ 22 ИЮЛЯ 1972 ГОДА дело № 56 279, секретно.Адамс. Я очень рад вас видеть. Я не видел вас, по-моему, с пресс-конференции 20 февраля 1971 года, но вы были так любезны, что прислали мне экземпляр вашей книги. Мне говорили, что она продавалась нарасхват.
Севилла. К моему величайшему удивлению. Потому что я не вложил в нее ничего из того, что рекомендовал мне Брюккер, только факты.
Адамс. И прекрасно. По-моему, именно этот серьезный тон и понравился.
Севилла. У Голдстейна есть более циничное объяснение. Он уверяет, что книга все равно бы разошлась, даже если бы я ее написал левой ногой.
Адамс. Я этого не думаю. Лорример нашел очень забавным ваш намек на Джима Крунера. Крунер вам не нравится?
Севилла. Нет.
Адамс. Я не разделяю ваших чувств. Если Крунер будет избран президентом, он вольет свежую кровь в жилы нашей старой администрации.
Севилла. Хотелось бы надеяться, что это будет единственная пролитая им кровь.
Адамс. Вы считаете его таким жестким?
Севилла. Я считаю, что он сделает все, что от него потребуют.
Адамс. О, вы слишком пессимистично настроены. Довольны ли вы услугами Голдстейна?
Севилла. Очень. Не буду от вас скрывать — он сделался мне совершенно необходим. Это настоящий друг.
Адамс. Я этому очень рад. Мне говорили, что ваша книга переводится на двадцать три языка и Голливуд собирается поставить по ней фильм.
Севилла. Это верно.
Адамс. Я знаю также, что «Лук» купил у вас право на предварительную публикацию за шестьсот шестьдесят тысяч долларов. Кроме того, Брюккер продал право последующей публикации без сокращений в карманной серии за пятьсот тысяч долларов и с сокращениями в «Ридерс дайджест» за четыреста тысяч долларов. Брюккер должен на вас молиться.
Севилла. Разумеется, все эти сведения у вас не от Голдстейна?
Адамс. Конечно. Из Голдстейна ничего не вытянешь. Эти цифры опубликованы на прошлой неделе в «Тайм». «Тайм» подсчитывает, что ваш гонорар составляет или вскоре составит, включая фильм и переводы, три миллиона долларов. Это верно?
Севилла. Ай да «Тайм»!
Адамс. Что испытывает человек, становясь миллионером?
Севилла. Среди всего прочего — ощущение свободы.
Адамс. Свободы?
Севилла. Прежде я был свободен теоретически в своем желании купить большой дом на одном из островов во Флориде с маленьким частным портом и яхтой…
Адамс. «Теоретически» — у вас оригинальная манера выражаться. (Смеется.) Я уверен, что при покупке этого дома вас бесцеремонно обворовали.
Севилла. Нет. Я сделал все так, как советовал Голдстейн.
Адамс. Вы сказали: ощущение свободы «среди всего прочего».
Севилла. Да, я испытываю также чувство вины.
Адамс. Вины? Почему вины? Вы не украли этих денег, они — результат вашего труда.
Севилла. У меня такое впечатление, что мне сильно переплатили.
Адамс. Что же тогда сказать о Брюккере?
Севилла. Я не думаю о Брюккере. У меня ощущение, что мне переплатили по сравнению с теми людьми, которые работают много, а зарабатывают мало.
Адамс. О! О! Не купи вы себе яхту, я заподозрил бы, что вы стали социалистом. Но рассудите сами, у людей, о которых вы говорите, нет вашей квалификации.
Севилла. Да, но вот это-то и аморально, что существует такой разрыв между ними и мной.
Адамс. Именно из-за этого чувства вины вы продолжаете хранить все ваши деньги в банке, вместо того чтобы вложить их в какое-нибудь дело?
Севилла. Нет. Это совсем другой вопрос. Мне отвратительна сама идея, что мои деньги могут работать вместо меня.
Адамс. Во всяком случае, на кого-нибудь они все равно работают. Ваш банкир должен вас благословлять.
Севилла. Это его дело. Я полагаю, что он и стал банкиром для того, чтобы делать деньги из денег. А мое дело — работать.
Адамс. В таком случае раздайте ваши миллионы. (Смеется.)
Севилла. Я не против, но кому? Я хотел бы, чтобы они принесли действительную пользу, а филантропии я не доверяю.
Адамс. Ну что вы, я пошутил. (Молчание).
Севилла. Не могли бы мы сократить эту вступительную часть? Вы так нервничаете, что это начинает меня пугать.
Адамс. Я не нервничаю.
Севилла. Вы уже дважды вытирали ладони носовым платком.
Адамс. (смеется). С учеными надо быть начеку. Они созданы из наблюдательности. (Пауза). Ну хорошо… Я отношусь к вам с большой симпатией, и, думаю, вы будете потрясены тем, что я вам сейчас скажу. Я должен сказать вам очень неприятные вещи.
Севилла. Я уже пришел к этому заключению, судя по продолжительности вашей преамбулы. И я уже воздал должное тому, как ловко вы маневрируете.
Адамс. Это не маневрирование. Просто я в затруднительном положении.
Севилла. Ну так что же, стреляйте! Чего вы медлите?
Адамс. Не подгоняйте меня! Это гораздо хуже всего, что вы можете вообразить. Я получил приказ, глубоко меня шокирующий, и мой долг состоит в том, чтобы довести его до вашего сведения, и я в абсолютном отчаянии. Как вы знаете, я отношусь к вам с большой симпатией.
Севилла. Но вы не можете поставить ее выше вашей лояльности к своим шефам.
Адамс. По правде сказать, нет.
Севилла. Но говорите же! Я должен подать в отставку? Проект «Логос» передают кому-нибудь другому?
Адамс. Нет, дело не в этом. В некотором смысле все гораздо хуже. (Пауза). Мы собираемся взять у вас Фа и Би.
Севилла. Вы собираетесь взять у меня Фа и Би?
Адамс. Временно. Сидите, прошу вас. Я сожалею, но таков приказ.
Севилла. Но зачем? Куда вы хотите их отправить.
Адамс. Я не могу ответить на эти вопросы.
Севилла. Но это безумие! Вы не даете себе отчета! Фа и Би не перенесут этой разлуки. Вы разрываете эмоциональные связи многолетней давности.
Адамс. Боб Мэннинг будет их сопровождать.
Севилла. Боб!
Адамс. Я вас прошу, успокойтесь. Вы чувствуете себя дурно? Не хотите ли…
Севилла. Нет, нет, спасибо. Это пустяки. Это пройдет. Какое мерзкое лицемерие! Адамс, я скажу все, что думаю: два года, как вы мне приветливо улыбаетесь, и все эти два года Боб по вашему приказу за моей спиной…
Адамс. Это был не мой приказ. Но я ему его передал. На этом кончается моя ответственность.
Севилла. Какой отвратительный макиавеллизм! И какова же цель, я вас спрашиваю?
Адамс. Я буду откровенен: мы решили держать вас в стороне от всякого практического использования…
