Бет Рэвис - Ярче солнца
— Этот аварийный план принадлежит не Ориону, — говорю я медленно, переворачивая модель, — а «Годспиду». Поверить не могу, что мы раньше об этом не подумали! На каком корабле нет аварийных приготовлений? На каком корабле нет спасательного шаттла? Это так очевидно… ответ все это время был прямо у нас перед глазами!
Я осторожно тяну корабль под металлической линией. Нижняя часть легко отделяется.
У Старшего округляются глаза.
— Криоуровень… весь долбаный криоуровень… можно отсоединить? Весь уровень целиком — наш спасательный шаттл?
Кидаю ему нижнюю часть макета — аварийную. Освободившись от тяжести корабля, она описывает в воздухе изящную дугу, готовая найти дом на новой планете.
63. Старший
Модель спасательного шаттла летит ко мне, и я ловлю ее одной рукой.
— Это невозможно, — говорю я, пялясь на нее.
— Почему? — смеется Эми. — Подумай, как спроектирован корабль. Все самые важные системы расположены внизу. Лестница, по которой я сегодня спускалась, идет не до самого криоуровня. Она кончается у него на крыше, а дальше есть люк, через который можно попасть на сам уровень. Вообще-то, — добавляет она, — я видела остатки шахты лифта, и там тоже был герметичный люк. Зачем еще там нужны герметичные замки? Создатели «Годспида» не тратили места попусту.
Видя сомнение в моем взгляде, Эми досадливо рычит.
— Старший, подумай головой! Ты знаешь, что я права — от корабля отсоединяется часть. И знаешь, что это значит! Мы все еще можем попасть на новую планету, даже если мостика нет. Мы могли оставить «Годспид» в космосе и приземлиться с одним только криоуровнем!
Новые возможности вихрем вертятся вокруг меня. Эми улыбается, понимая, что победила.
— Криоуровень куда крупнее, чем надо, будь он просто хранилищем, — добавляет она. — Высокий потолок вмещает больше воздуха. И там достаточно места для всех.
Я снова сутулюсь.
— Космос побери, но как же нам туда забраться, если и лифт, и лестница взорваны?
Эми улыбается уже так широко, что видно все зубы.
— Пойдем искупаемся, — говорит она.
Я едва поспеваю за ней по тропе в сторону Больницы. Нет, не Больницы… В сторону пруда в саду за зданием.
— Это все рыба, мне подсказала рыба. Я никак не могла понять, почему в пруду нет рыбы, — говорит Эми. Она уже просто несется, и мне почти приходится бежать, чтобы не отставать от нее.
— Рыба?
— Золотые рыбки. Харли их рисовал. И в первую нашу встречу рисовал, и на последней его картине тоже рыбка. У него по всей комнате насованные рыбки.
— Ну и что?
Эми останавливается так внезапно, что я в нее врезаюсь.
— Он знал, как выглядят золотые рыбки. ой видел их. Не просто нашел где-то фотографии К тому же ты сказал — ты сам сказал, — не что рыбы нет, а что ее «уже» нет.
— Ну да, — говорю. — Раньше была.
— Так где она? Это же рыба, она не может просто взять и испариться.
Задумываюсь. В день смерти Кейли мир вокруг словно с ума сошел. Я четко помню только то, как мы нашли в воде ее тело. Но вот потом… Харли сто лет не подходил к пруду, а когда мы все-таки вернулись туда, рыбки просто… исчезли.
— На дне пруда что-то есть, — говорит Эми. — Вспомни чертежи. Что находится прямо над аварийным помещением?
— Пруд? — Внутри волной поднимается надежда. Звезды! У нас еще есть шанс! Мы еще можем добраться до Центавра-Земли… хотя для этого придется бросить «Годспид».
— Пруд.
Все так просто — теперь, когда Эми это озвучила, я вижу логику. Если Кейли осушила пруд, рыбки, конечно, погибли. Но прежде чем она смогла продолжить, ее застал Старейшина. Обездвижил, а потом снова наполнил пруд водой. Все думали, что Кейли пошла плавать и утонула, но на самом деле…
Эми снова срывается с места и бросается к пруду. Орион сказал, что Кейли убили. Когда нашли, ее руки были оклеены пластырями. Вспоминаю, какой безвольной была Эви с фидусом пластырем на коже. Тогда таких еще не было; но были другие, снотворные, например. И если наклеить их достаточно, Кейли могла просто стоять в пруду и ждать, когда утонет. А Старейшина наблюдал, как его тайна скрывается под водой вместе с ней.
У кромки воды Эми скидывает мокасины и бросает куртку на землю, разворачивает длинную полосу ткани, под которой обычно спрятаны ее волосы.
— Отвернись, — говорит она, и я только тогда понимаю, что пялюсь.
— Я не… э-э-э… в смысле… гм, — заикаюсь, чувствуя, как лицо горит от смущения.
— От-вер-нись, — повторяет Эми, улыбаясь.
Резко развернувшись, утыкаюсь взглядом в землю и изо всех сил стараюсь не прислушиваться к шороху ткани, пока Эми раздевается.
Через секунду я слышу плеск и снова оборачиваюсь. Штаны и рубашка кучкой лежат на берегу; кажется, она осталась только в нижнем белье и майке. При мысли об этом лицо загорается еще ярче. Интересно, странно это будет выглядеть, если я суну голову под воду, чтобы охладиться?
— Что ты ищешь? — кричу я.
— Выход!
Вода чистая, но от илистого дна у ее ног поднимается коричневая муть. Эми ныряет и остается под водой почти целую минуту. Потом возникает на поверхности, делает глубокий вдох и снова ныряет.
По глади пруда идут огромные пузыри.
Мой взгляд прикован к воде. На глубине мелькают рыжие волосы и бледная кожа. Считаю секунды.
Эми всплывает, втягивает воздух и тут же испускает триумфальный клич.
— Что происходит? — раздается с тропы.
— Черт, черт, черт, — бормочет она у меня за спиной, снова натягивая штаны. Я рискую заглянуть через плечо — она уже надела рубашку и подходит ко мне ровно в тот момент, как из-за зарослей гортензии появляются Барти с Виктрией.
Ее только что сухая одежда сразу начинает промокать и липнуть к изгибам тела, и я совершенно не в состоянии оторвать взгляд от этого зрелища.
— Привет! — говорит Эми.
— Что ты делаешь? — спрашивает Виктрия тихо.
Вглядываюсь в ее лицо. Виктрия всегда была тихоней, но я раньше не замечал, какой подавленной она стала после Сезона. До того момента, как Эми рассказала, что с ней случилось.
Стоит мне подумать о том, что Лютор с ней сделал — и что я его не остановил, — как руки непроизвольно сжимаются в кулаки, а ногти больно впиваются в ладони. Это ужасно, чудовищно но Эми едва избежала такого же ужаса. Я…
— Просто решила немного поплавать, — говорит Эми, улыбаясь.
— Я вижу, — отзывается Виктрия. Я рад хотя бы тому, что, кажется, Эми вовремя оказалась рядом с ней. И, наверное, Барти ее поддерживал. Он может быть дураком и предателем до мозга костей, но, по крайней мере, он остался другом для Виктрии. В отличие от меня.
