Андрэ Нортон - Камень предтеч. Звёзды, не нанесённые на карты
Теперь я боялся свалиться с везущей меня машины, не зная, среагируют ли на меня направляющие лучи деловито снующих многочисленных роботов, и не попаду ли я под один из них. До этого часа я воспринимал механическую прислугу как что–то само собой разумеющееся, и никогда не подозревал о существовании такого грандиозного хозяйства.
Было очевидно, что разносчик знает, куда ему ехать. Он целенаправленно катился во мраке, пока не достиг стены, в которой я заметил узкие щели. Машина вплотную подкатилась к одной из них, и я сообразил, что объедки и одноразовая посуда выбрасываются в какую–то мусороуборочную систему. Здесь же находился и робот–уборщик, также сбрасывавший своё содержимое.
Свет моего фонарика позволил разглядеть, что эта стена не доходила до потолка, а значит, должен был существовать проход, который мог увести нас от дороги, по которой внешне беспорядочно носились роботы, хотя, конечно, мог завести и в тупик.
Я осторожно встал на крышку разносчика, а Ит взял фонарик, зажав его между неуклюжими лапками пуухи. Забросить на стену сумку было просто, а вот моего мохнатого спутника — несколько сложнее, так как его новое тело было мало приспособлено к такого рода подвигам. Но, оказавшись наверху, Ит сразу же уселся и взял фонарик в зубы, которыми ему было намного удобнее удерживать его, чем лапами.
Ориентируясь на свет, как на маяк, я подпрыгнул, и ухватился за край стены, хотя и боялся, что мои пальмы могут соскользнуть с гладкой кромки, а затем, совершив усилие, которое, казалось, вот–вот разорвёт мои мышцы, втянул своё тело на неприятно узкую поверхность.
Эта поверхность была не только узкой, но вдобавок еще дрожала и вибрировала под моей тяжестью, и я живо представил себе картину мусоросжигающей печи, или конвейерной ленты, которая сбрасывает мусор в измельчитель.
Надо мной, так низко, что можно было сидеть только пригнувшись, находился потолок помещения. Осторожно посветив фонариком, я обнаружил, что стена, на которой я, скорчившись, сидел, уходит в тёмный проём в другой стене, пересекающейся с ней справа, словно тропинка, ведущая в пещеру.
Ввиду отсутствия вариантов, я начал двигаться по направлению к этой дыре, волоча за собой сумку. К счастью, Ит не нуждался в моей помощи, и шёл за мной, балансируя на широких лапах.
Когда я добрался до отверстия, то обнаружил за ним небольшую каморку. Фонарик осветил ряд привинченных к стене скоб, образующих нечто вроде трапа. Вероятно, это было служебное помещение, время от времени посещаемое кем–нибудь из обслуживающего персонала. Благословляя своё везение, я приготовился испытать этот трап, так как от лязга и грохота несущихся внизу машин у меня звенело в ушах и кружилась голова. Чем быстрее я выберусь из их угрюмого царства, тем лучше.
Лапы Ита не были приспособлены для лазания, и мне было интересно, не откажется ли он по такому случаю от маскировки. У меня не было ни малейшего желания тащить его на себе, я даже не представлял, как это осуществить.
Но если он и мог убрать маскировку, то предпочёл этого не делать. В конце концов мне пришлось повесить сумку на ремне за спину, и расстегнуть свой китель, чтобы Ит, наполовину забравшись мне за воротник, устроился у меня на плечах. Обе ноши ужасно мешали держать равновесие, когда я начал карабкаться наверх. А так как у меня, к несчастью, отсутствовала третья рука, фонарик пришлось убрать.
Всё, что я хотел в эту минуту, было выбраться из тёмной страны механической прислуги, хотя поднимался я в полную неизвестность. К сожалению, я слишком зависел от предупреждений Ита о приближающихся опасностях. А он не общался со мной с того момента, как мы взобрались на разносчика.
«Ит, что впереди?» — Я постарался придать своему вопросу настойчивость, потому что начал бояться того, что может ждать нас в конце подъёма.
«Пока — ничего,” — но его мысленный сигнал был слабым, как будто его разум был занят какой–то новой сложной проблемой.
Через несколько секунд я обнаружил, что трап закончился: протянув руку в поисках новой опоры, я больно ударился о твёрдую поверхность. Растопырив пальцы, я ощупал её, и нашёл круглое углубление, которое, скорее всего, означало закрытый люк. Убедившись в этом, я нажал на крышку, сперва осторожно, затем увеличив усилие. Не почувствовав результата, я встревожился. Если люк заперт, нам придётся повернуть назад, а о возвращении в тоннель к роботам не хотелось даже и думать.
Но мой отчаянный последний толчок, должно быть, заставил поддаться тугой запор и крышка приоткрылась, пропуская неяркий свет. Мне хватило хладнокровия задержаться на некоторое время, чтобы получить предупреждения от Ита.
Предупреждений не последовало, и я выбрался в помещение, где все стены были покрыты множеством тумблеров, датчиков, рукояток и так далее. Вероятно, это был компьютерный центр, контролировавший работу механических слуг. Поскольку внутри никого не было, а в противоположной стене я увидел самую обыкновенную дверь, я, облегченно вздохнув, решил привести себя в пристойный вид. Вытащив Ита из–за воротника, я аккуратно расправил и застегнул китель. Внимательно осмотрев свою одежду, я пришёл к выводу, что путешествие по внутренностям постоялого двора не оставило на ней заметных следов, и я могу появиться на улице, не привлекая к себе внимания. Итак, вперёд, если, конечно, дверь напротив действительно ведёт на свободу!
За этой дверью оказался маленький гравитационный подъёмник. Набрав на панели номер этажа, соответствующего уровню улицы, я очутился в коротком коридоре с дверями в обоих торцах. Одна из них вывела меня в небольшой двор, обнесённый забором, в котором были ворота для багажных конвейеров. Промчавшись вприпрыжку вдоль одного из них, я выскочил в переулок, где флиттер из порта разгружал тяжёлые контейнеры.
«Погоди!» — Ит сидел у меня на плече, что в виде пуухи было совсем не так удобно, как в его естественном состоянии. Он перебрался ко мне на шею, и его лапы сжали мою голову, точно так же, как тогда, когда он показывал мне, как можно изменить лицо. — «Давай!»
Я не сразу понял, что он собирается сделать, пока он не потребовал, чтобы я «выдумал» лицо. Прошло некоторое время, Ит сидел не меняя позы. Я знал, что он использует всю силу своего сознания, чтобы снабдить меня маскировкой.
«Это всё… что я… могу…» — его лапы бессильно опустились и я едва успел поймать его, когда он свалился с моих плеч. Он дрожал, словно от страшной усталости, глаза его были закрыты, дышал он тяжело и прерывисто. Таким обессиленным я видел его раньше лишь однажды: когда он заставил меня слиться разумом с Патрульным.
