Сергей Чекмаев - Везуха
По бокам Андрея сели боевики не самых маленьких пропорций – машина ощутимо просела. Чей-то голос сказал:
– Как заведетесь – двигайте по маршруту «семь». На связь не выходить. При попытках захвата – отрываться. Поняли?
У говорившего оказалось вполне русское произношение, без единого намека на акцент. Видимо, говорил не «китаец», кто-то еще.
– Так точно!
– Выполняйте! – И добавил, судя по изменившейся громкости голоса, уже внутрь салона: – Поехали!
Все интересней становится! Андрей даже усмехнулся, несмотря на неудобную позу и некоторый дискомфорт из-за повязки на глазах. Судя по вполне армейской манере отдавать приказы, его похитители имеют отношение к военным спецподразделениям. Так кто же? ГРУ или экономическая разведка?
В отличие от предыдущих машин «девятка» почему-то не глохла, а, наоборот, без всяких помех неслась вперед, судя по ощущениям – еще и с немалой скоростью. Какую-то часть пути машина промчалась вообще без остановок, распугивая водителей и милиционеров ревом спецсигналов. Потом монотонное шуршание шин и повторявшиеся с завидной периодичностью «вшш-ш-шххх» встречных машин подсказали Андрею, что они уже проехали МКАД и выбрались на скоростное шоссе.
В салоне молчали – никто из похитителей не произнес ни слова и даже не пошевелился, лишь раз на переднем сиденье характерным щелчком звякнул «зиппо», потянуло сигаретным дымом. Если бы не тяжеленные туши по бокам, можно было подумать, что Андрей едет в машине один.
Примерно через полчаса ровный гул двигателя сменился форсированным ревом на низких передачах, машина несколько раз повернула куда-то в сторону от трассы. Дальше дорога ухудшилась – «девятка» долго петляла и тряслась на ухабах, пока снова не выскочила на ровную дорогу. Теперь шины звучали несколько по-другому: к тихому шелесту добавился отчетливо слышимый, характерный хруст. Скорее всего, машина выскочила на разбитую сельской техникой бетонку.
Наконец «девятка» остановилась. Хлопнули дверцы, с боков стало свободней – попутчики вылезли. Андрея тоже аккуратно потянули из машины, на затылок легла тяжелая рука, и невыразительный голос вежливо произнес:
– Осторожнее голову…
Потом его практически внесли вверх по лесенке в четыре ступени и повели по какому-то длинному переходу – видимо, пустому, потому что эхо шагов слышалось вполне отчетливо. Пол под ногами отдавался глухим «деревянным» стуком, из чего Андрей с некоторым облегчением заключил, что привезли его все-таки в чей-то дом, возможно особняк некоей шишки, а не в подземный бункер, как он подумал поначалу.
– Здравствуйте, Андрей Игоревич! Очень рад наконец-то увидеть вас лично!
Крепкие руки сдернули с Андрея повязку. В отвыкшие от света глаза ударило яркое слепящее пятно большой напольной лампы. Андрей зажмурился, прикрыл глаза рукой.
Изображая ослепленного, он украдкой осмотрелся из-под ладони.
Его привели в весьма скромную по размерам и на удивление бедно обставленную комнату. В дальнем углу, у зашторенных плотными гардинами окон, стоял угловой диван с подушками-«думками», справа зиял темным оком камин, облицованный мрамором. На каминной полке красовались антикварные часы, несколько гжельских фигурок и декоративный бронзовый глобус. Центр комнаты занимали три глубоких кресла, журнальный столик на изящно выгнутых ножках, виднеющихся сквозь стеклянную столешницу. Композицию завершал вполне вписывающийся в обстановку натюрморт: на столе, кроме вазы с фруктами (как показалось Андрею – искусственными, слишком уж неправдоподобно яркими и сочными они выглядели) и полупустого графина с парой стаканов, стоял ноутбук с подключенным сканером, а по бокам лежало несколько сотовых трубок. Вниз, под стол, тянулся целый клубок проводов.
– Я столько слышал про вас!
Перед Андреем на расстоянии вытянутой руки стоял, опираясь локтем на спинку кресла, седой и грузный человек с обрюзгшим лицом, чем-то напоминающий Петра Дмитриевича. Чем-то неуловимым, потому что внешне он на полковника никак не походил.
Он стоял и улыбался, но в его улыбке чувствовалась какая-то настороженность.
– Кто вы? – глухо, словно бы пытаясь справиться с собой, спросил Андрей.
– Кто я – неважно. Если вам так нужно меня как-то называть, гм… пусть будет Седой. Важно – кто вы. Чтобы в нашей беседе не возникало лишних пауз, а у вас – лишних иллюзий, скажу сразу: мне все известно о свитках общества Девяти Неизвестных, операции «Везунчик», точках Удачи… обо всем.
Конечно, Андрей понимал, что не ему тягаться в словесных дуэлях и психологических ловушках с тертым, судя по всему, профи тайных войн. Но все-таки решил попытаться заставить собеседника раскрыть некоторые карты.
– Я потрясен вашей осведомленностью.
– Да? Не думаю. Впрочем, моя цель не в этом.
– В чем же?
– Ну, их достаточно много, чтобы наша беседа затянулась на какое-то время. Может, присядете?
Андрей кивнул в ответ на приглашение: благодарю, мол, шагнул в сторону и сел в дальнее кресло. Так, чтобы за спиной оказался камин, а не дверь или окна. Седой усмехнулся, сел напротив.
Два охранника, подпиравшие дверь, не шелохнулись. Несмотря на свой не очень внушительный вид, они производили впечатление грозных бойцов. Из породы тех, юрких и сверхбыстрых, которых на самом деле набирают в спецподразделения. Закачанные, но малоподвижные культуристы а ля полтора Шварценеггера годны только для кассовых блокбастеров.
Несколько демонстративно смерив взглядом охрану, Андрей спросил:
– Есть ли среди ваших целей противодействие государственным органам?
– По-моему, вы задали не совсем тот вопрос, который хотели. Я прав? Скорее вы хотели спросить иное – есть ли у меня силы для такого противодействия? Не бойтесь, есть. Да это и не должно вас волновать. Мы отнюдь не собираемся похищать у хитроумного Петра Дмитриевича Радченко его любимую игрушку, запирать в глубокий, темный подвал и пытками заставлять работать на себя, как вам, наверное, подумалось.
– В данный момент мне подумалось, кто такие «мы»?
– Не суть важно. Некая группа людей, наделенных достаточной властью и силой.
– Достаточной для чего?
– Хотя бы для того, чтобы на какое-то время вывести вас из поля внимания дорогого полковника и доставить в это, – он обвел рукой комнату, – приятное местечко для разговора.
Андрей понял, что Седой не собирается представляться, да и называть имена тех, кто за ним стоит, тоже не намерен. Может быть, пока. Но в любом случае – скажет лишь тогда, когда посчитает нужным.
Он вел беседу весьма искусно, парируя выпады Андрея один за другим.
– Бросьте, Андрей. Ваш психологический портрет указывает на склонность к цинизму, а также на вполне здоровый фатализм и устойчивость в критических ситуациях. Не надо играть передо мной запуганного до полусмерти «маленького человека», который пытается хорохориться, гордо бросая в лицо тирану фразы, годные разве что для голливудских боевиков.
