Марина Казанцева - Планета Скарсида
Как было не прихватить с собой такой изумительный сувенир?! Заннат был доволен, вертя в руках свой кристалл и испытывая его в действии. Работал живой камень безупречно!
Несмотря на изумительную красоту местности, больше ничего примечательного на этой планете, кроме её странных обитателей, не имелось. Некоторое время два приятеля пошлялись по минеральным джунглям и, в конце-концов, им это приелось. Они решили переждать до утра, поскольку всё их путешествие было лишь обычной тратой времени в ожидании момента, когла Моррис позовёт их. Они отыскали ровное местечко, расчистили его от мелких камней и уселись возле большого валуна, глядя в звёздное небо. Вокруг всё мерцало и переливалось, но не было ни звука в этих поистине каменных джунглях.
— Так расскажи, как получилась эта война между квази-котами и собакоидами. — обратился к Спутнику Заннат, беря с подноса, столь предусмотрительно захваченного с собой, сочный плод манго. — Ведь, судя по легендам, вначале не было двойной системы. Откуда взялся Джарвус-2 с его планетой?
Осёл отвлёкся от грозди винограда, от которой аккуратно откусывал ягоды, и задумчиво прожевал их.
— Ты уже мог бы понять, что Спутники сами не придумывают миры, они лишь Спутники — Живые Души, данные в сопровождение Спящему. — сказал он. — Нет, я не был Спутником того, кто придумал Псякерню. Я был обычным действующим лицом, собакоидом. А в таком случае Живая Душа во всё время своего воплощения не помнит своего прошлого и воображает, что она есть именно то, чем является. Только после выхода из игры, например, после смерти, память возвращается. Или после того, как сон окончился ничем, или Спящий остался в своём сне навсегда — тогда он служит постоянным проводником для добывания Живой Энергии. В случае материализации сна Души остаются в нём в качестве его живого населения. Когда такое существо умирает, Душа всё равно освобождается. Но те, что родятся от них в этом материализованном мире, уже не есть Живые Души в полном понимании этого понятия. Они присоединяются ко множеству живых существ, наполняющих миры вселенной. В целом это есть тайна, в которую нам проникнуть не дано. Я не знаю, куда деваются души живых существ после их физической смерти. Возможно, есть такие подвалы Вселенной, куда мы ни разу не заглядывали.
Итак, как я уже говорил, я был на Псякерне собакоидом. Фиктивная память, какую при этом получает воплотившаяся Душа, говорила мне, что родился я в племени вольных охотников, владеющих огромным континентом. Я был маленьким, больным и слабым щенком. Мной помыкали и родители, и сверстники. Моя жизнь была отвратительной, и однажды меня убили во время простой подростковой потасовки. Выйдя из жалкого тела собакоида-недомерка, я вернулся к своей памяти Живой Души и понял, что все мытарства, которые казались мне нескончаемыми, были лишь мигом в бесконечно долгом существании бестелесого существа. Так оно всегда и бывает: воплощение в образ есть сон Живых Душ. Итак, Псякерня присоединилась к тому безмерному множеству миров, реальных и нереальных, через которые я прошёл. Одни миры ты любишь, другие — нет. В этом столько же личного, сколько в любой человеческой симпатии и антипатии. Псякерня мне была противна. Поэтому, когда в одном из контактов мне попался один особо чокнутый игрунчик с планеты Фанаберия, я с увлечением принялся играть с ним в войнушку. Мы увлеклись и от стравливания тараканов с осами перешли на планетарные войны. Чокнутый игрунчик ничего сам не творил — он был по сути разумным паразитом, используя в своих целях всё, что имелось в наличии.
— Чокнутый игрунчик — это эпитет или название вида? — поинтересовался Заннат.
— Название вида. Но даже среди этих двинутых существ были особо двинутые — недаром их звали чокнутыми. Вот, этот только и делал, что играл в войнушку. Он сталкивал всё и вся. Это был какой-то мелкий Наполеон, которого даже его племя отказалось терпеть. Ведь войнушка не есть обязательное увлечение чокнутых игрунчиков — они могли увлекаться музыкой, играя на всем подряд и сочиняя песни обо всём, что только видели, а особенно не видели. Или могли увлечься изобретательством, изобретая много раз подряд одно и то же — колесо, например. Очень многим нравились чокнутые игрунчики — их импортировали. Представь себе типа, который день и ночь сочиняет стихи — теоретически можно предположить, что рано или поздно он сочинит «Илиаду» или «Одиссею»! Мой всё время воевал. Притащил его с собой на планету, где в то время была Чаша Сновидений, один пиплит — это такой дружественный додонам народ.
На планету, где устанавливается Чаша, вообще вскоре начинается паломничество галактических рас, поэтому для того, чтобы не делать проблем местному разумному населению, Чашу устанавливают где-нибудь на такой планете, где нет разумных видов. Это делается весьма надолго, поэтому рядом с местом Чаши строится очередной додонский город — межзвёздная гостиница. У додонов время вообще течёт не так, как у прочих рас — для них время не имеет значения, поэтому такая Чаша могла вообще пребывать на планете миллионы лет, пока додоны не сочтут, что пора убираться с этой планеты. Они оставляют город и уходят. Таких древних развалин полно по всей Вселенной, поскольку додоны живут очень долго. Вот один из путешественников и притащил в гостиницу своего домашнего вояку, да там и бросил.
Я не помню, как называлась та планета, где это было, но город додонов звался Джублаит. Игрунчик остался без хозяина и начал наведываться к Чаше, как алкоголик — сны оказались гораздо интереснее реальности. Он просто подсел на эту воду, и всякий раз я оказывался у него в Спутниках. Мне эта скотина надоела, и я надумал решить его проблему раз и навсегда. Вспомнил я тогда, как однажды обещал Максюте Доброму достать для него умеренный конфликт. Это был как раз тот случай. Я научил чокнутого игрунчика, как себя вести и что сказать в нужный момент, и он всё сделал, как надо — когда ему приспичит играть, он действует весьма разумно. Короче, он заинтересовал додонов своими затеями, и те овеществили мою гениальную задумку. Свели вместе Скарсиду и Псякерню — для этого они поместили в фокусе орбит силовую станцию, которая обеспечивала это противоестественное движение планет вокруг своих солнц. На станции установили средство визуального наблюдения и жизнеобеспечения для чокнутого игрунчика, и дело завертелось. Так я от него избавился.
— И всё?! — изумился Заннат, который уже заслушался.
— Да в том-то и дело, что всё. — печально ответил осёл. — По затее, это должно было длиться совсем недолго. Игрунчики, хотя и долгожители, но всё же когда-то умирают. После кончины его связь двух солнц должна была прерваться, ведь каждое из них по-прежнему находилось на своём месте, а Фокус был только порталом, связывающим две эти звезды. Так что, переходя с орбиты на орбиту, обе планеты попросту покидали свою галактику и перекочёвывали совсем в иное место. Войнушка должна была окончиться, как окончилась жизнь маленького чокнутого вояки, который провёл остаток жизни, торча возле экрана и поедая сухие пайки. Он умер, и система утилизации вычистила все следы его пребывания на станции. Так протекли тысячи и тысячи лет, а Искатель, который всё это соорудил, так и не вернулся. Что-то произошло у додонов, они всё реже появлялись во Вселенной, а потом вовсе исчезли из галактик.
