Филип Фармер - Многоярусный мир. Том 2. Сборник фантастических произведений
— Мотоциклы. Уйма мотоциклов.
Рев стал очень громким. Они обернулись и увидели около двух десятков черных мотоциклов, мчавшихся из-за горы словно черная туча. Кикаха пришел в изумление.
Он никогда не видел ни мужчин, ни женщин, одетых подобно этим.
Некоторые из них пробудили рефлекс, который он считал умершим с объявлением мира в 1945 году. Рука его метнулась к рукоятке ножа в ножнах на поясе, а глазами он поискал кювет, куда можно было бы сигануть.
На трех мотоциклистах были немецкие каски с нарисованными на сером металле большими черными свастиками. У двоих на шеях болтались на цепочках «Железные кресты» или металлические свастики.
На всех были темные очки и это совмещалось с бородами или длинными усами мужчин и густой косме-тикой женщин, придавая им вид инсектоидов. Одежда на них была темная, хотя некоторые из них и носили грязные, белые некогда футболки. На большинстве были сапоги.
Одна женщина щеголяла в кепи и ярко-красной драгунской куртке с желтыми галунами. На черных ко-жаных куртках и грязных футболках выделялись черепа со скрещенными костями, с виду походившими на фаллосы, и надпись «Лоботрясы Люцифера».
Кавалькада с ревом пронеслась мимо, некоторые газовали или махали парочке, а несколько мотоцикли-стов завиляли по дороге взад-вперед, нагибаясь со сложенными руками то в одну, то в другую сторону, как можно ниже. Увидев это, Кикаха оценивающе усмехнулся: когда они ходил в школу в Терре-Хоте, у него был мотоцикл. И он любил его.
Анана, однако, наморщила нос:
— Вонь от горючего достаточно плоха. Но ты почувствовал, как пахнут они? Неделю не мылись… или месяц…
— Властелин этого мира очень небрежен, — согласился Кикаха. Он помнил гигиенические обычаи человеческих обитателей карманных вселенных, где правили другие Властелины. Хотя Властелины часто были весьма жестокими в обращении со своим человеческим имуществом, они настаивали на чистоте и красоте. Они устанавливали законы и религиозные правила, следившие за тем, чтобы чистота была основой всякой культуры.
Но бывали и исключения. Некоторые Властелины позволяли своим человеческим обществам вырождаться в общества, безразличные к грязи.
Анана объяснила, что Властелин Земли был уникален. Рыжий Орк правил в строжайшей секретности и анонимности, хотя и не всегда так поступал. В прежние времена, на заре развития человечества, он часто вы-ступал в роли бога. Но затем забросил эту роль и ушел в подполье — иначе не скажешь. Он предоставил делам идти своим чередом. Этим объяснялись прошлые, настоящие и, несомненно, будущие передряги, в которых увязли земляне.
У Кикахи не оказалось достаточно времени, чтобы побольше узнать о Рыжем Орке, поскольку и узнал-то он о его существовании всего за несколько минут до того, как они с Ананой шагнули через врата.
— Они все выглядели такими безобразными, — добавила Анана.
— Я же рассказывал тебе, что здесь сеял человек, — отозвался он.
— Никакого селективного разведения не проводилось ни Властелином, ни самими людьми.
Тут они услышали приглушенный рев мотоциклов, и через минуту увидели возвращающихся к ним восьмерых мотоциклистов. Ехали на них только мужчины.
Мотоциклисты проехали мимо них, притормозили, развернулись и поехали снова сзади. Кикаха и Анана продолжали идти. Три мотоцикла промчались мимо так близко, что он мог бы сбить их по одному. Он начинал догадываться, что следовало так и сделать, и подобным образом сократить неравенство в силах. Казалось очевидным, что им не избежать приставаний, если не худшего.
Кое-кто из мотоциклистов свистел Анане и выкрикивал приглашения или пожелания в различных непристойных выражениях. Слов она не поняла, но поняла интонации, жесты и ухмылки, сопровождавшие слова. Анана нахмурилась и сделала свойственный Властелинам жест.
Несмотря на то, что мотоциклистам был незнаком этот жест, они его поняли. Один от смеха чуть не свалился с мотоцикла. Другой оскалил зубы в усмешке.
Кикаха остановился и повернулся к ним лицом. Мотоциклисты собрались вокруг пары съеживающимся полумесяцем и выключили двигатели.
— Ладно, — сказал Кикаха, — что вам нужно?
Ответил большебрюхий юнец с толстой шеей и вылезающими из-под грязного расстегнутого ворота рубахи густыми, жесткими, черными волосами. Он носил козлиную бородку и фуражку Африканского корпуса.
— Ну, знаешь, Рэд, будь мы Сволочами Сатаны, нам понадобился бы ты. Но мы не гомики и поэтому возьмем твою прекрасную даму с собой. Старик, ты понял?
— Старик, это же цыпочка высший сорт! — заявил высокий тощий парень со следами оспин на лице, большим адамовым яблоком и золотым кольцом в ухе. Длинные волосы свисали у него ниже плеч и падали на глаза.
— Кайфовейшая! — добавил парень с кустистой бородой, редкими зубами и шрамом на лице.
Кикаха знал, когда хранить молчание, а когда говорить, но иногда ему бывало трудно сделать то, что, как он считал, будет наилучшим. Сейчас у него не было ни времени, ни особого желания драться: его ожидало серьезное и важное дело. Фактически — чрезвычайной важности дело. Если Колокольник останется на свободе и достаточно хорошо адаптируется на Земле, чтобы сделать другие колокола, то он и ему подобные буквально заполонят Землю. Колокольник был не каким-то там научно-фантастическим монстром, он существовал и, если его не убить, прощай, Земля! Или прощай, человечество! Тела-то уцелеют, но мозги истощатся и их заполнит чужой разум.
К несчастью, спасение не могло стать избирательным. Если будут спасены другие, то и эти спасутся тоже.
В данный момент дело выглядело так, словно были какие-то сомнения относительно того, что Кикаха сумеет спасти даже самого себя, не говоря уж обо всем мире. Восьмерка слезла с мотоциклов и теперь приближалась к ним с разным оружием в руках. Трое держали длинные цепи, двое — железные трубки, один — пружинный нож, а двое последних — кастет и финку.
— Вы собираетесь напасть на нас среди белого дня и в такой близости от фараонов, я полагаю? — подивился он.
— Старик, — откровенно признался юнец в фуражке Африканского корпуса, — обыкновенно мы б вас не стали беспокоить. Но когда я увидел эту цыпочку, это было чересчур! Какая куколка! Я никогда не видел цыпочки, способной утереть ей нос.
— Чересчур! Мы должны поиметь ее! Врубаешься?
Что означало последнее слово, Кикаха не понял, но это не имело значения. Люди это были жестокие и собиравшиеся получить то, что им понадобилось.
— Вам лучше приготовиться к смерти, — посоветовал Кикаха. Вид у них стал удивленный. Юнец из Африканского корпуса признал:
